В столицу генерал-поручик, осененный победными лаврами сражений с турками, вернулся в весьма удачное время, когда Екатерина II искала замену тяжелобольному А. А. Вяземскому. Поскольку никого достойного на этот высокий и ответственный пост среди своего постоянного окружения она найти не могла, то 17 сентября 1792 г. императрица "на краткое время" назначает А. Н. Самойлова генерал-прокурором Сената. Это "краткое время" растянулось на целых четыре года вплоть до смерти самой Екатерины II. Недолюбливавший нового руководителя высшего правительственного учреждения Ф. В. Растопчин в письме к графу С. Р. Воронцову объяснял это неожиданное назначение родством генерал-поручика о покойным фаворитом: "Вы разделяете удивление всей России по поводу назначения графа Самойлова генерал-прокурором... Этот граф Самойлов, если удержится на своем месте, наделает много хлопот императрице; но она хочет сделать из него подобие князя Потемкина хотя не по наружности, тем более, что ненавидит всех его родных, а его считает благородным человеком, что и справедливо". Суммируя реакцию общества, П. Иванов отмечает, что, по отзыву современников, "граф А. Н. Самойлов был храбрый и честный человек, но мало сведущий в делах гражданских". Хотя новый генерал-прокурор старался изо всех сил, дела под его руководством в Сенате шли отнюдь не блестяще. Не очень понимая специфику новой службы, А. Самойлов оставил после себя в Сенате целые завалы нерешенных дел, разгребать которые его преемникам пришлось не один год.
Гораздо лучше у нового генерал-прокурора Сената выходило дело политического сыска, благодаря чему, по всей видимости, он и оставался на этом посту вплоть до смерти Екатерины II. Старательно вникая во все подобного рода дела. А. И. Самойлов докладывал о них лично императрице, от которой нередко получал руководящие указания. Первым крупным процессом во время его руководства Тайной экспедицией стало дело книгоиздателя и просветителя Н. И. Новикова. Власть давно знала о его принадлежности к масонской ложе (куда Новиков вовлек даже секретаря московской конторы Тайной экспедиции Кочубея) и держала его под подозрением за острые сатиры в журналах и активное распространение идей французских просветителей. Пока эти идеи не привели к революции во Франции, Екатерина II более или менее терпимо относилась к их отечественному пропагандисту, предпочитая бороться с ним с помощью литературной полемики. Великая французская революция заставляет императрицу в корне пересмотреть свою политику в этом вопросе и прибегнуть к карательным мерам. В апреле 1792 г. И. И. Новиков был арестован, а его издания конфискованы. По поводу этого события князь Прозоровский писал Шешковскому: "Жду от ее императорского величества высочайшего повеления и сердечно желаю, чтобы вы ко мне приехали, а один с ними не слажу. Экова шута тонкого мало я видал". Высокий образовательный уровень арестованного доставлял много хлопот следователям, и вскоре тот же князь жалуется на него фактическому руководителю Тайной экспедиции при Сенате: "Птицу Новикова я отправил, правда, что не без труда вам будет о ним, лукав до бесконечности, бессовестен, и смел, и дерзок". Екатерина II внимательно следила за ходом этого очередного крупного политического дела и собственноручно составила вопросные пункты, на которые Н. И. Новиков должен был дать ответ в каземате Шлиссельбургской крепости. Тем не менее конкретных обвинений просветителю Тайная экспедиция предъявить так и не смогла, и по повелению императрицы он был без этой формальности приговорен к пятнадцати годам тюремного заключения в Шлиссельбурге.
На следующий год Тайной экспедиции при Сенате пришлось заниматься следствием по делу отставного поручика Ф. Кречетова. Он был арестован на основании доноса О. Маловинского, в котором говорилось, что Кречетов "сочиняет разные сочинения против царской власти, клонящиеся к соделанию бунта, а нередко говорил и на словах возмутительные речи, касающиеся до порицания особы ее императорского величества и нынешнего правления". При обыске у подозреваемого помимо сочинений об учреждении в Российской империи школ, типографий, преобразовании человеческого общества на основах законности нашли записку об издании в России "Основного государственного закона", согласно которому монархи должны быть только "блюстителями" и "стражами" этого закона, а в случае его нарушения отрешаться от престола. За подобное вольнодумство Кречетова заключили в Петропавловскую крепость "под крепчайшей стражей" без права писать что-либо и встречаться с родными. Эти и другие подобные дела генерал-прокурору Сената помогал расследовать неутомимый С. И. Шешковский, а когда его не стало, то фактическим руководителем политического сыска становится А. С. Макаров, официально возглавивший Тайную экспедицию 12 апреля 1794 г. Новому руководителю пришлось приводить в порядок дела этого ведомства, оказавшиеся "после С. И. Шешковского в страшном запущении". А. С. Макаров с успехом справился с этой задачей и, подобно своему предшественнику, с успехом пересидел как А. Н. Самойлова, так и его последующих преемников на посту генерал-прокурора правительствующего Сената. Что касается самого А. Н. Самойлова, то его карьера немедленно кончилась после смерти Екатерины II 6 ноября 1796 г. Вступивший на русский престол Павел I не любил как свою мать, так и всех людей из ее окружения, и через месяц после прихода к власти отправил генерал-прокурора Сената в отставку. В ней А. Н. Самойлов и оставался до своей смерти в 1814 г.
Литература: Боголюбов В. Н. И. Новиков и его время. М., 1916; Звягинцев А., Орлов Ю. От первого прокурора России до последнего прокурора Союза. М., 2001; История сыска в России. Минск, 1996. Т. 1.
* * *
КУРАКИН Алексей Борисович (19 сентября 1759 г. - 30 декабря 1829 г.). В 1796-1798 гг. - генерал-прокурор правительствующего Сената. Старинный княжеский род Куракиных возводит свое начало к правителю Литвы Гедимину. Внук его второго сына, князь Патрикей Александрович, в 1408 г. переходит на службу к московскому князю Василию I и женится на его дочери. Праправнук этого выходца из великого княжества Литовского, князь Андрей Иванович Булгаков, получил прозвище Курака, по которому и стали зваться его дальнейшие потомки. Куракины уверенно входят в число знатнейших фамилий государства и в XVI-XVII вв. уже 12 представителей этого рода имели звание боярина. В этом качестве они нередко занимали важные государственные посты и входили в ближайшее монаршее окружение. Так, например, когда в 1579 г. Иван Грозный воевал в Литве, столицей во время его отсутствия управлял боярин А. П. Куракин. Боярин И. С. Куракин участвовал в свержении Лжедмитрия I и возведении на престол Василия Шуйского. Ф. Ф. Куракин был дядькой царевича Федора Алексеевича Романова, а другой Куракин, Борис Иванович, с 1683 г. входил в окружение малолетнего Петра I и с тех пор принимал активное участие во всех его начинаниях, будь то потешные полки или Азовские походы. Во время Полтавской битвы Б. И. Куракин командует элитным Семеновским полком, а после нее блестяще проявляет себя на дипломатическом поприще. Стоит отметить, что он был женат на Аксинье Федоровне Лопухиной, сестре первой жены Петра I. В свете этого нет ничего удивительного в том, что его правнук, Александр Борисович Куракин (родной брат Алексея Борисовича Куракина, возглавившего впоследствии Сенат) воспитывался вместе о будущим императором Павлом I. Нечего и говорить, что данное обстоятельство самым непосредственным образом сказалось на служебной карьере обоих братьев после вступления сына Екатерины II на трон.
Алексей Борисович Куракин вместе с братом Александром получил образование в Лейденском университете, где будущий генерал-прокурор изучал юриспруденцию. Прослужив немного в гвардии, князь переходит на гражданскую службу и в 1780 г. становится заседателем 1-го департамента Верхнего земского суда, где получает возможность применить на практике свои познания в области права. Затем он служит в Экспедиции для свидетельствования счетов, а затем переходит в Сенатскую канцелярию еще в то время, когда этим высшим органом Российской империи руководил А. А. Вяземский. Сам А. Б. Куракин об этом периоде своей жизни впоследствии вспоминал так: "Около 50 лет провел я в гражданской службе: из оных более 13 занимался при генерал-прокуроре, заведовавшем в то время все по государству дела - гражданские, полицейские и финансовые. Начав тут службу с низших должностей, я обязан был сам обрабатывать и приводить к концу все дела, через что входил во всю подробность оных и приобрел практические познания о их ходе". За добросовестное выполнение своих служебных обязанностей А. Б. Куракин уже к 35 годам был возведен в чин тайного советника и награжден орденами св. Анны и св. Владимира второй степени.
Когда в конце 1796 г. после смерти Екатерины II императором становится ее сын Павел, он начинает немедленно заменять на государственных постах прежнее окружение своей матери. Начинается стремительное восхождение по служебной лестнице тех, кого новый монарх знал лично. По вступлении его на трон Александр Борисович Куракин, старший брат Алексея, немедленно становится вице-канцлером и до сентября 1802 г. возглавляет (с перерывами) Коллегию иностранных дел. Не был обойден милостями нового государя и его младший брат. 4 декабря 1796 г. Павел I назначает Алексея Борисовича Куракина генерал-прокурором Сената, членом Совета при высочайшем дворе и главным директором Ассигнационного банка. Из тайного советника он становится действительным тайным советником, а через год службы в новой должности, 19 декабря 1797 г., получает орден св. Андрея Первозванного. Помимо знака отличия Алексей Куракин получает и материальные свидетельства расположения к себе нового императора - деревни с несколькими тысячами крепостных крестьян и богатые рыбные промыслы на Волге. Круг его обязанностей также расширяется и вскоре он становится министром департамента удельных имений и канцлером российских орденов. По инициативе А. Б. Куракина учреждается государственный вспомогательный банк для дворян, где он становится главным попечителем.
При новом императоре родной брат друга его детства становится чрезвычайно влиятельной фигурой, без ведома которой не решалось ни одно важное административное, полицейское, судебное, финансовое или иное дело, включая продвижение по служебной лестнице тех или иных сановников. Новый генерал-прокурор Сената существенно усиливает прокурорский надзор на местах и в переписке с местными губернаторами предписывает им "требования прокуроров с надлежащим уважением принимать". Получив от своего малокомпетентного в гражданских делах предшественника достаточно большие завалы нерешенных дел (в общем собрании Сената их скопилось 360, а в различных департаментах этого высшего государственного органа Российской империи ждало своей очереди более 11 тысяч разнообразных гражданских и уголовных дел), А. Б. Куракин начал энергично наводить порядок в этой области. Павлу I он вскоре представил доклад об учреждении трех дополнительных временных департаментов для скорейшего рассмотрения неотложных дел и о перераспределении нагрузки между постоянными департаментами правительствующего Сената. Император дал свое согласие на предлагавшуюся реорганизацию, и постепенно затор был ликвидирован.
Стоит отметить, что генерал-прокурор Сената первым обратил внимание на незаурядные способности будущего знаменитого реформатора М. М. Сперанского, сделав его сначала своим домашним секретарем, а затем ввел в Сенатскую канцелярию.
Хотя Павел I и крайне отрицательно относился к наследству Екатерины II и многое в нем стремился изменить, тем не менее он в полной неприкосновенности сохранил Тайную экспедицию при Сенате, возглавлять которую должен был новый глава этого высшего государственного органа. В этом качестве А. Б. Куракин должен был следить за всеми разговорами и критическими оценками по поводу различных нововведений императора, и в первую очередь в области "новоустановленной формы", вызывавшей у военных множество нареканий. За отрицательное отношение к внедряемым в армию новым императором порядкам в 1797 г. в опалу попал прославленный полководец А. В. Суворов, высланный Павлом I в село Кончанское Новгородской губернии. Не ограничившись этим, царь лично предписал генерал-прокурору Сената установить за А. В. Суворовым негласное наблюдение, для чего А. Б. Куракин отправил в губернию одного из чиновников Тайной экспедиции коллежского асессора Николаева.
Последнему была вручена секретная инструкция, согласно которой он должен был "сколько возможно скрывать от него самого (А. В. Суворова - Авт.) и его окружающих, что предмет пребывания его там и есть полученное оное надзирание". Прикинувшись случайно попавшим в село Кончанское по торговым или судебным делам человеком, Николаев обязан был все узнать о людях, посещающих прославленного полководца, установить цели их приезда и содержание разговоров. Шпионское ремесло находилось в зачаточном состоянии, и чиновнику Тайной экспедиции не удалось скрыть от проницательного А. В. Суворова истинную цель своего появления в селе. Уже при первой встрече, как вспоминал впоследствии секретный агент, полководец "встретил меня с печальным видом, спросил, откуда я приехал. Я сказал, что проездом в Тихвин. На что он мне сказал: "Я слышал, ты пожалован чином, и служба большая. Выслужил! Выслужил, - повторил он, улыбаясь. - Продолжай эдак поступать, еще наградят". Я в ответ ему сказал, что исполнение воли монаршьей - первейший долг всякого верноподданного. На сие он мне отвечал: "Я б сего не сделал, а сказался б больным"". Для установления регулярного наблюдения за домом А. В. Суворова Николаев получил от Боровичского земского исправника двух солдат "в исправности и расторопности испытанных". Помимо того, шпионить за прославленным военачальником согласились и два его соседа по имению.
Однако пока А. Б. Куракин организовывал всеохватывающий надзор за опальным полководцем, опала постигла и его самого. Характер императора Павла I был подчас практически непредсказуем, и это стоило мест многим деятелям в эпоху его царствования. 8 августа 1798 г. А. Б. Куракин был монаршим велением смещен с поста генерал-прокурора Сената и назначен просто сенатором, а вскоре и окончательно отправлен в отставку. Однако Павел I был убит 11 марта 1801 г., и императорский престол перешел по наследству к его сыну Александру I. При новом государе А. Б. Куракин возвращается на службу и становится председателем Комиссии для пересмотра прежних уголовных дел. Его деятельность на этом посту заслуживает одобрение нового монарха, который 4 февраля 1802 г. назначает А. Б. Куракина генерал-губернатором Малороссии. Этой частью Российской империи бывший генерал-прокурор Сената руководит почти шесть лет, одновременно с 1804 г. становясь членом Государственного совета. В ноябре 1807 г. следует очередное новое назначение, на этот раз на пост министра внутренних дел. Делами нового министерства А. Б. Куракину пришлось заниматься до 1810 г. В число его многочисленных обязанностей входило снабжение населения продовольствием, медицинское обеспечение, борьба с различными эпидемиями, устройство фабрик и заводов, почтовой связи и многое другое. Поскольку количество входящих и исходящих из Министерства внутренних дел разнообразных бумаг превышало 40 тысяч в год и вверенная ему бюрократическая структура не справлялась с подобным потоком дел, то А. Б. Куракин немедленно приступил к структурной реорганизации вверенного ему ведомства. В ходе ее были пересмотрены обязанности между структурными подразделениями Министерства, созданы новые (главное управление мануфактур, почтовое отделение и др.), приведено к оптимальной величине штатное расписание.
Говоря об этом этапе своей служебной карьеры, бывший генерал-прокурор Сената отмечал: "Потом удостоен был отправлением должности генерал-прокурора, служением в звании генерала-прокурора и возведен к занятию места министра внутренних дел, тем самым имея новый случай заниматься всеми почти частями внутреннего правления государства. Наконец комиссия о прекращении заразы, высочайше на меня возложенная, подавала мне особенный случай видеть самому все непорядки и злоупотребления по губерниям, ныне существующие". За свою деятельность на посту министра внутренних дел А. Б. Куракин был награжден Александром I орденом св. Владимира первой степени, причем в высочайшем рескрипте особо выделялось, что данный знак отличия вручается ему "за благовременное распоряжение разных мер, к обеспечению продовольствия относящихся расширение нужнейших отечеству мануфактур и удобнейший распорядок медицинской части". Уйдя в отставку с поста министра внутренних дел, он сосредотачивает свои усилия на работе в Государственном совете, где ему не раз приходилось выполнять обязанности председателя и возглавлять различные комитеты и комиссии. В этом качестве он занимался борьбой с чумой, помощью пострадавшим от наводнения жителям северной столицы и другими неотложными вопросами. В 1821 г. А. Б. Куракин становится председателем Департамента государственной экономии государственного совета, а в 1826 г. входит в состав Верховного уголовного суда, рассматривавшего дело декабристов. Супругой А. Б. Куракина была Наталья Ивановна Головина, родившая ему дочерей Елену и Александру и сына Бориса, ставшего сенатором и тайным советником. После своей смерти бывший генерал-прокурор Сената был погребен в своем любимом имении Куракине Малоархангельского уезда Орловской губернии.
Литература: Бантыш-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли. СПб., 1847. Ч. 2; Звягинцев А., Орлов Ю. От первого прокурора России до последнего прокурора Союза. М., 2001.
* * *
ЛОПУХИН Петр Васильевич (1753 г. - 6 апреля 1827 г.)
В 1798-1799 гг. - генерал-прокурор правительствующего Сената, с 1807 г. возглавлял Комитет общей безопасности.
Как и род Глебовых, дворянский род Лопухиных возводил свое начало к касожскому князю Редеде и его сыну Роману. Его далекий потомок Василий Варфоломеевич Глебов носил прозвище Лопух, ставшее фамилией его детей. Первое возвышение Лопухиных происходит после первого брака молодого Петра I с Евдокией Лопухиной, когда ее отец и четыре брата незамедлительно жалуются в дворяне. Однако близость к трону могла мгновенно обернуться близостью к смерти. В этом имели возможность убедиться родной брат царицы Авраам Федорович Лопухин, казненный при Петре I по делу своего племянника царевича Алексея, и ее двоюродный брат Степан Васильевич Лопухин, наказанный урезанием языка, битьем кнутом и ссылкой в Сибирь при Елизавете Петровне за то, что считал, что царский престол по праву принадлежит не дочери Петра I, а Иоанну Антоновичу.
Тем не менее эти кары не подорвали положение всего рода в целом, и П. В. Лопухин семи лет отроду числится уже капралом элитного лейб-гвардии Преображенского полка (воспитываясь дома, дослужился до чина сержанта в 1765 г.). Впрочем, подобная практика среди знатных семей была достаточно распространена в ту эпоху и фиктивная военная служба не была чем-то из ряда вон выходящим. В шестнадцатилетнем возрасте он является на действительную военную службу в свой полк и становится прапорщиком в 1769 г. Через шесть лет П. В. Лопухин дослужился до капитан-поручика, в 1777 г. получает чин полковника, после чего оставляет военную службу и переходит на гражданскую. В 1779 г. он назначается помощником генерал-полицмейстера Петербурга Д. В. Волкова в качестве исполняющего обязанности обер-полицмейстеpa северной столицы. В конце того же года Д. В. Волков покидает пост начальника полиции и с января 1780 г. главой столичной полиции становится обер-полицмейстер П. В. Лопухин. На этом ответственном посту он остается до 1783 г., выслужив чин бригадира на втором году полицейской службы и орден св. Владимира 3-й степени. В 1783 г. в звании генерал-майора его переводят в Тверь в качестве правителя канцелярии местного наместника. Со следующего года по 1793 г. он является гражданским губернатором старой столицы, получив за свое усердие на этом посту в 1791 г. чин генерал-поручика (в 1796 г. переименованный в генерал-лейтенантский) и орден св. Владимира 2-й степени. С 1793 г. и до конца правления Екатерины II П. В. Лопухин занимает должность ярославского и вологодского генерал-губернатора.
Вступивший на престол Павел I в 1796 г. пожаловал его орденом св. Александра Невского, чином тайного советника и званием сенатора. Новоиспеченный сенатор изо всех сил стремился выслужиться перед новым монархом и вполне достиг своей цели, когда в следующем году Павел I приезжал на коронационные торжества в Москву. Находясь там в марте-апреле 1797 г., император обратил внимание на Анну Петровну Лопухину, девятнадцатилетнюю дочь П. В. Лопухина, бывшую, по отзывам современников, исключительной красавицей. Вскоре она становится любовницей Павла I, а на ее отца проливается дождь монарших милостей. В июле 1798 г. император вызывает его в северную столицу и 6 августа делает генерал-прокурором правительствующего Сената и членом Совета при высочайшем дворе. Помимо этого он получает чин действительного тайного советника, ордена св. Андрея Первозванного, св. Иоанна Иерусалимского, св. Анны, а также портрет Павла I, что считалось по тем временам признаком особого расположения государя. Помимо того император подарил ему большой дом на Дворцовой площади в Петербурге, а также богатое и многолюдное местечко Корсунь в Киевской губернии. Не обделил Павел I и свою фаворитку - Анна Лопухина получает придворное звание камер-фрейлины, затем статс-дамы, а также ордена св. Екатерины и св. Иоанна Иерусалимского. Статс-дамой становится и Екатерина Николаевна, жена П. В. Лопухина. 1799 г. приносит генерал-губернатору Сената новые знаки отличия: в январе указом императора он возводится с нисходящим потомством в княжеское достоинство Российской империи, в феврале получает титул светлости (при Павле I этой чести удостоилось всего пять человек), в марте ему высочайше разрешается употреблять для ливреи слуг те же цвета, которые составляли ливрею у императорских слуг. Сверх того ему вручается бриллиантовый знак ордена св. Андрея Первозванного. Тем не менее поток монаршьих милостей иссяк так же внезапно, как и начался, и уже 7 июля 1999 г. П. В. Лопухин отправляется в отставку, переезжает в Москву и вплоть до конца царствования Павла I больше никаких должностей не занимает.
Павел Петрович, сын П. В. Лопухина, рассказывал впоследствии, что его отец был человек "даровитый и в особенности отличался необыкновенной легкостью и быстротою работы". Подобное мнение можно было бы счесть пристрастным, однако и И. И. Дмитриев отмечал, что новый генерал-прокурор Сената "скоро понимал всякое дело, но никаким с участием не занимался". Тем не менее он однозначно утверждал, что П. В. Лопухин был более опытен и сведущ в делах, нежели его предшественник на этом посту А. Б. Куракин. Д. Бантыш-Каменский характеризует его как "ловкого царедворца", Е. Р. Дашкова - как безнравственного человека, а И. И. Дмитриев дает ему следующую оценку: "Не предполагаю, чтобы он хотел сделать кого несчастным, но равно и того, чтобы он решился, стоять за правду". Как генерал-прокурор Сената П. В. Лопухин руководил и Тайной экспедицией, которая по воле Павла I продолжала слежку за А. В. Суворовым и другими офицерами русской армии.
В качестве секретного агента для этой цели в 1799 г. использовался статский советник Е. Фукс, ставший впоследствии личным секретарем прославленного полководца. В январе этого года Тайная экспедиция направляет его в корпус генерала А. Г. Розенберга с предписанием "сделать точное и строжайшее наблюдение неприметным образом об офицерах... в каких они подлинно связях. мнениях и сношениях, и не имеют ли какого-либо действия иностранные противные внушения и соблазнительные книги..." Прибыв в заграничный корпус русской армии, Фукс немедленно приступает к своим обязанностям и уже в феврале доносит в Тайную экспедицию, что "по содержанию данной мне инструкции употребил все возможные способы для разведывания об образе мыслей итальянского корпуса и о поведении офицеров". В мае того же года шпион доносит своему начальству, что "по всем военным письменным делам употребляет меня его сиятельство граф Александр Васильевич Суворов" и старательно пересылает в Петербург копии писем полководца, а также информирует обо всех его встречах с генералами и офицерами. Под таким неусыпным шпионским надзором и пришлось А. В. Суворову совершать свой знаменитый итальянский поход.
Новый взлет карьеры П. В. Лопухина начинается с восшествием на престол Александра I. В день коронации новый монарх дарит ему богато украшенную табакерку с собственным портретом и в 1801 г. возводит в действительные камергеры и делает членом Государственного совета, занимавшегося важнейшими делами империи. С 1803 по 1810 г. П. В. Лопухин находится на посту министра юстиции и генерал-прокурора, одновременно возглавляя комиссию по кодификации законодательства, на которую новый император возлагал большие надежды. Там ему пришлось сотрудничать с М. М. Сперанским, внесшим большой вклад в работу комиссии в качестве товарища министра. Отстаивая независимость от местной власти прокурорского надзора, министр юстиции стал инициатором постановления, принятого в 1805 г. Сенатом о том, что губернаторы не имеют права давать предписания прокурорам, которые непосредственно подчиняются самому генерал-прокурору. Поскольку министр юстиции числился на хорошем счету у нового императора и к тому же имел непосредственный опыт руководства как петербургской полицией, так и упраздненной к тому времени Тайной экспедицией при Сенате, то неудивительно, что именно ему Александр I поручает возглавить Комитет "для рассмотрения дел по преступлениям, клонящимся к нарушению общего спокойствия" (Комитет общей безопасности), созданный царским указом от 13 января 1807 г. Значение этого межведомственного органа государственной безопасности в преддверии надвигающейся смертельной схватки с Наполеоном было исключительно велико, и пост его главы император мог доверить только надежному человеку. Как уже отмечалось выше, в связи с образованием Министерства полиции Комитет общей безопасности с 1810 г. во многом теряет свое значение и его руководитель получает новые назначения в рамках Государственного совета.
С 1810 по 1816 г. П. В. Лопухин является председателем Департамента гражданских и духовных дел, с 1812 г. возглавляет Департамент законов и с 1812 по 1816 гг. руководит Департаментом экономии Государственного совета. За свою деятельность на этих постах в 1814 г. он получает чин действительного тайного советника первого класса, что приравнивалось к воинскому чину генерал-фельдмаршала (как отмечают специалисты, за все время существования Российской империи этот высокий чин носило немногим более десяти человек). С 1816 г. и до конца жизни П. В. Лопухин является председателем Государственного совета и Комитета министров, сосредоточивая в своих руках почти все нити управления Российской империи. 2 ноября 1826 г. он обратился к Николаю I, сменившему Александра I на русском престоле, с просьбой об отставке: "В службу вступил я в царствование блаженные памяти государыни Елизаветы Петровны 1760 г. марта 5-го дня, и прослужил оную как в военном, так и в гражданском звании со всем усердием верноподданного. Усилившаяся глухота, слабость зрения, преклонность лет моих и расстроенное здоровье делают меня ныне совершенно неспособным к службе и лишают возможности продолжить оную с желаемым усердием. Почему, припадая к священным стопам Вашего императорского величества, осмеливаюсь всеподданнейше просить о всемилостивейшем увольнении меня от всех дел, дабы я мог остаток дней моих провести в тиши и спокойствии, моля Всевышнего о ниспослании Вам, Всемилостивейший Государь, и всей Императорской фамилии, долголетнего здравия и благоденствия". Тем не менее отставка не была принята, и П. В. Лопухин еще год, до самой своей смерти, оставался на двух этих высоких государственных постах.
Последнее важное поручение, которое было на него возложено новым императором в 1826 г., заключалось в том, что П. В. Лопухин председательствовал в Верховном уголовном суде, рассматривавшем дело о восстании декабристов. Следует отметить, что в числе последних оказался и его единственный сын, Павел Петрович Лопухин. Он участвовал в Отечественной войне 1812 г., после чего стал одним из основателей "Союза благоденствия". Когда этот "Союз" распался, сын председателя Государственного совета и Комитета министров вступил в возобновленное тайное Северное общество и принял участие в попытке свержения самодержавия. Император Николай I лично допросил 28 декабря 1825 г. Павла Петровича Лопухина. Когда тот откровенно рассказал монарху о своем участии в тайных обществах, новый император в память о заслугах его отца "высочайше освободил" молодого Лопухина от всякой ответственности. Модест Корф, характеризуя личность бывшего генерал-прокурора Сената, отмечал его всегдашнюю приспособляемость к духу эпохи: "При Екатерине требовали, чтобы каждый исправно делал свое дело, и он был прекрасным губернатором; при Павле потребовали от него иных услуг и он - пожертвовал и женою своею и дочерью (если дочь была любовницей самого императора, то жена П. В. Лопухина стала любовницей князя Г. Гагарина. - Авт.); наконец, при Александре потребовали, чтобы он ничего не делал, и он в точности исполнял и эту высочайшую волю".
Литература: Бантыш-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли. СПб., 1847. Ч. 2; Длуголенский Я. Военно-гражданская и полицейская власть Санкт-Петербурга. СПб., 2001; Звягинцев А., Орлов Ю. От первого прокурора России до последнего прокурора Союза. М., 2001; История сыска в России. Минск, 1996. Т. 1.
* * *
БЕКЛЕШОВ Александр Андреевич (1 марта 1743 г. - 1808 г.).
В 1799-1800 гг. - генерал-прокурор правительствующего Сената.
Дворянский род Беклешовых становится известен при первом Романове. Его родоначальником был Степан Семенович Беклешов, который "в 1619 г. внесен в список дворян и детей боярских с поместным окладом". С тех пор представители рода исправно служили государству, однако особо высоких чинов не достигали. А. А. Беклешова в тринадцатилетнем возрасте родители отдают в Сухопутный кадетский корпус. Там будущий генерал-прокурор Сената получает хорошее образование, выносит оттуда склонность к науке, истории и литературе, а также изучает несколько иностранных языков. В 1761 г. он получает чин сержанта и через два года становится подпоручиком. С 1769 г. А. А. Беклешов продолжает военную службу в элитном лейб-гвардии Преображенском полку, а в начавшейся русско-турецкой войне 1768-1774 гг. проявил себя как знающий и храбрый офицер. В ходе этой войны он под командованием графа А. Г. Орлова участвовал 26 июня 1770 г. в морской битве в Чесменской бухте. После окончания войны с Турцией он получает под свое начало Шлиссельбургский пехотный полк и продолжает военную службу до 1783 г., которую кончает в чине генерал-майора. Затем Екатерина II назначает его правителем Рижского наместничества, которым А. А. Беклешов управлял до 1790 г. Его старания на этом посту были оценены императрицей, которая в 1789 г. присваивает ему чин генерал-поручика и со следующего года переводит в качестве генерал-губернатора в Орловское и Курское наместничества. Этим регионом он руководит в течение шести лет и получает за свои усилия на гражданском поприще орден св. Александра Невского.
Ставший императором в 1796 г. Павел I непрерывно переводил А. А. Беклешова с одной должности на другую. Сначала он управлял Малороссийской губернией, затем непродолжительное время был каменец-подольским военным губернатором, киевским военным губернатором и одновременно шефом Киевского гренадерского полка и инспектором украинской дивизии. Характеризуя атмосферу павловской эпохи, историк В. С. Иконников писал: "Столь частые перемещения не были участью одного Беклешова... Подобная судьба постигала тогда многих, стоящих наверху правления: награды и опалы, повышения и удаления быстро чередовали друг друга и часто казались необъяснимыми даже для лип, близко стоящих к среде, окружающей императора". Тем не менее А. А. Беклешов достаточно неплохо справлялся с различными монаршими поручениями и в 1798 г. был назначен Павлом I сенатором и вскоре получил от него военный чин генерала от инфантерии и гражданский чин действительного тайного советника. В обществе новый генерал от инфантерии пользовался хорошей репутацией, и князь А. А. Чарторыйский оставил о нем следующий отзыв: "Это был человек старорусской партии, с виду грубый, но который под весьма грубою внешностию хранил правдивое сердце, твердое и сострадательное к бедствиям других. Его репутация, как благородного человека, была прочно установившаяся. Он сумел сохранить это качество даже во время управления южными губерниями. Там он показал себя справедливым в отношении к управляемым и строгим в отношении к подчиненным. Он противодействовал, насколько мог, воровству, злоупотреблениям, обману. Он не мог терпеть, чтобы его поверенные злоупотребляли правосудием ради своего прибытка. Он вышел чистым и незапятнанным из этого испытания, окруженный признательностью местных жителей. Подобных примеров весьма мало среди высших сановников".
7 июня 1799 г. стало точкой высшего взлета карьеры А. А. Беклешова в царствование Павла I. В этот день император в благодарность за верную и безупречную службу награждает его орденом св. Иоанна Иерусалимского, зачисляет в свою свиту, вводит в Совет при высочайшем дворе и делает генерал-прокурором Сената. Сообщая ему об этом назначении на высший пост государства, Павел I сказал: "Ты да я, я да ты, впредь мы одни будем дела делать". Однако это "впредь" при сумасбродном монархе оказалось весьма скоротечным - уже 2 февраля следующего года, чуть более чем через полгода после назначения, А. А. Беклешов был уволен с поста генерал-прокурора Сената. В своих воспоминаниях русский поэт и государственный деятель И. И. Дмитриев отмечал, что хотя этот генерал-прокурор и не имел опыта своих предшественников, но был очень трудолюбив и старательно вникал во все административные, хозяйственные, финансовые и иные вопросы, входившие в сферу его компетенции. М. М. Сперанский, работавший со всеми четырьмя генерал-прокурорами павловского времени, давал ему такую высокую оценку: "Беклешов был их всех умнее, но и всех несчастнее - ему ничего не удавалось". По его мнению, причина неожиданного падения нового генерал-прокурора крылась в его честности, и самое главное - в том, что он "мало уважал требования случайных людей при дворе и потому часто бывал с ними в размолвке". Кристальная честность и незаурядный ум сочетался у А. А. Беклешова с исключительной правдивостью и прямотой, во время которой он был очень "несдержан в словах и отзывах своих". В том, что он осмеливался говорить правду в глаза самому Павлу I, видел причину его отставки барон Гейкинг: "Должность генерал-прокурора есть одна из тех, влияние которой распространяется на все государство и внушает такой же страх в Камчатке, как в Курляндии или в Петербурге... Выбор нового генерал-прокурора повсюду был встречен с удовольствием. Находясь в Петербурге, я познакомился с ним, но только поверхностно, однако был очень рад его назначению, будучи убежден, что он пойдет прямою дорогою. Вдруг о Беклешове стали, как бы случайно, поговаривать в неблагоприятном смысле; а так как он показывал, что не обращает на это внимания, то опала его была решена. Стали делать ему тысячи неприятностей, и так как он, кроме того, осмелился противоречить государю по поводу судебных решений, то его стали попрекать в учительском тоне, в тяжеловесном и неприятном ведении дел". В конечном итоге в феврале 1800 г. А. А. Беклешов был уволен Павлом I не только с должности генерал-прокурора Сената, но и вообще со службы.
Однако эта отставка продлилась недолго, и ставший императором после убийства своего отца Александр I вновь назначает А. А. Беклешова генерал-прокурором Сената. Во второй раз этот высший пост в государстве он занимал с 16 марта 1801 г. по 6 сентября 1802 г., когда произошла реорганизация правительственного аппарата и была введена министерская система. В честь коронации нового императора А. А. Беклешов награждается орденом св. Андрея Первозванного. Как считал Г. Р. Державин, в первый год царствования молодого монарха генерал-прокурор Сената вместе со статс-секретарем Д. П. Трощинским и канцлером А. Р. Воронцовым входили в тот узкий круг людей, которые имели наибольшее влияние на Александра I и сообща "ворочали государством". Когда по инициативе М. М. Сперанского в России были образованы министерства, то А. А. Беклешов отказался от предложенного ему поста министра юстиции и генерал-прокурора, полагая, что его функции и полномочия в новом качестве будут значительно урезаны. Почти два года после этого он нигде не служил, а с апреля 1804-го по 1806 г. являлся военным губернатором Москвы и управляющим ее гражданской сферой. В связи с состоянием здоровья он оставляет эту должность, награжденный за двухлетнее руководство старой столицей алмазным знаком ордена св. Андрея Первозванного. Во время войны с Францией в 1807 г. А. А. Беклешов избирается главнокомандующим второй областью земского войска, которое он сам и сформировал. На следующий год, не дожив до нашествия Наполеона на Россию, А. А. Беклешов умирает. Он не был женат, однако воспитывал приемного сына Алексея, который погиб во время Отечественной войны 1812 г.
Литература: Звягинцев А., Орлов Ю. От первого прокурора России до последнего прокурора Союза. М., 2001; Федорченко В. Дворянские роды, прославившие Отечество. М.; Красноярск, 2001.
* * *
ОБОЛЬЯНИНОВ Петр Хрисанфович (1752 г. - 22 сентября 1841 г., село Толожня Новоторжокского уезда Тверской губернии).
В 1800-1801 гг. - генерал-прокурор правительствующего Сената.
Дворянский род Обольяниновых восходит к XVI веку. Одним из первых бумаги упоминают Игнатия-Довлата Петровича Обольянинова, имевшего поместье в Новгородском уезде. Крупных должностей представители этого рода никогда не занимали, и к середине XVIII в. род достаточно обеднел. Хрисанф Евфимович Обольянинов, отец будущего генерал-прокурора Сената, дослужился в армии только до полковника и был небогатым помещиком в Псковской губернии. Его сын до шестнадцати лет проживал с родителями, так и не получив сколько-нибудь приличного образования и с трудом выучившись только читать и писать. В 1768 г. в звании кадета он начинает службу в армии, являя собой пример образцового солдафона. По отзывам современников, П. X. Обольянинов резко выделялся среди своих сослуживцев "усердным исполнением своих обязанностей и беспрекословным и пунктуальным следованием приказаний высшего начальства". Благодаря этому качеству через десять лет службы он получает чин секунд-майора.
К 1780 г. он выслуживается до премьер-майора и выходит в отставку. Три года он спокойно живет в деревне, однако потом предпринимает попытку сделать гражданскую карьеру, посвятив ей следующие десять лет своей жизни. В 1783 г. П. X. Обольянинов становится губернским стряпчим Псковского наместнического правления, через несколько лет дослужился до советника в палате гражданского суда того же наместничества, в 1792 г. его перевели в казенную палату с чином надворного советника. Тем не менее на быструю гражданскую карьеру малообразованный солдафон рассчитывать не мог и вскоре после последнего назначения начинает усиленно хлопотать об обратном переводе в армию.
В 1793 г. хлопоты увенчались успехом, и П. X. Обольянинов в чине подполковника был зачислен по Адмиралтейству и попал в гатчинские войска будущего наследника престола великого князя Павла Петровича. Здесь удача неожиданно улыбается ему, поскольку будущий император превыше всего ценил в военных умение слепо и без рассуждений повиноваться распоряжениям вышестоящего начальства, пунктуальность и дисциплинированность, т. е. все те качества, которыми будущий генерал-прокурор Сената обладал в полной мере и выгодно выделялся по этим критериям из подавляющего большинства других офицеров. Когда после смерти матери Павел I становится императором, бывший подполковник делает головокружительную карьеру и уже в том же году получает чин генерал-майора, назначается генерал-провиантмейстером, награждается орденами св. Анны и св. Александра Невского впридачу к богатому поместью в Саратовской губернии с двумя тысячами душ крепостных крестьян. Затем следует небольшой перерыв, но в 1798 г. П. X. Обольянинову присваивается чин генерал-лейтенанта, на следующий год - звание сенатора. Горько разочаровавшись в правдивом А. А. Беклешове, император решает опираться на проверенные кадры, и 2 февраля 1800 г. назначает новоиспеченного сенатора генерал-прокурором Сената. Вслед за этим на П. X. Обольянинова немедленно проливается новый дождь царских милостей: воинское звание генерала от инфантерии, ордена св. Иоанна Иерусалимского и св. Андрея Первозванного, большой дом в северной столице, табакерка с бриллиантами и на 120 тысяч рублей различных серебряных и фарфоровых столовых сервизов.
Новый генерал-прокурор Сената пользовался полным доверием императора, что было огромной редкостью по тем временам, учитывая крайне подозрительный характер Павла I. Он регулярно виделся с ним и представлял своему повелителю доклады по самым разнообразным делам. Характеризуя его положение при дворе, Д. Б. Мертваго отмечает, что П. X. Обольянинов "уподобился великому визирю" и пользуется почти неограниченной властью. Нечего и говорить, что ни по образованию, ни по своим умственным способностям он абсолютно не подходил для такой высокой должности: писал с ошибками, коверкал многие названия и слова, был исключительно груб с подчиненными, которых ругал самыми последними словами. Тем не менее даже у него наблюдались отдельные проблески ума, когда речь заходила о сохранении людей, способных выполнять за него конкретную работу. Когда Павел I, не ограничившись отставкой А. А. Беклешова, повелел уволить всех чиновников Сенатской канцелярии, служивших под его началом, новый генерал-прокурор, кажется, единственный раз проявил самостоятельное мнение и сумел отстоять М. М. Сперанского. Однако в целом, по отзывам современников, с приходом П. X. Обольянинова на высший государственный пост "дела пошли хуже прежнего; произвол водворился окончательно и над людьми, и в деловых решениях. Генерал-прокурор слепо исполнял все полученные повеления и никогда не возражал". Понятно, что подобный глава Сената казался Павлу I идеальным и, по всей видимости, "великому визирю" была бы гарантирована долгая и успешная карьера, если бы не дворцовый переворот.
Как и все его предшественники на этом посту, П. X. Обольянинов был формальным руководителем Тайной экспедиции при Сенате. В качестве главы политического сыска он ведал надзором за арестованными, сосланными и находящимися под надзором государственными преступниками, которых к концу правления Павла I насчитывалось около 700 человек. По личному повелению императора он осуществлял "наблюдение за поведением" Николая Румянцева, сына прославленного полководца, а также за бывшими фаворитами государя - князем Александром Куракиным, графами Кириллом и Андреем Разумовским и другими высшими сановниками. Не избежал слежки за собой и его предшественник на этом посту бывший генерал-прокурор Сената Алексей Борисович Куракин. Хотя обязанности политического сыска П. X. Обольянинов исполнял явно дисциплинированно и пунктуально, тем не менее ограниченный ум солдафона не был создан для подобного рода деятельности. Его ограниченностью и воспользовались заговорщики, которые, чтобы не возбуждать излишних подозрений, избрали его дом в качестве места своего сбора, где они и арестовали незадачливого генерал-прокурора Сената в ночь убийства Павла 11 марта 1801 г. Взошедший на престол Александр I первым делом вернул на высший государственный пост А. А. Беклешова, а П. X. Обольянинова отправил в отставку 16 марта. После этого он целых семнадцать лет проживал в своем доме в Москве, не занимаясь никакой деятельностью. С 1816 по 1832 гг. он трижды избирался московским губернским предводителем дворянства. Ничем не проявив себя за все время царствования Александра I, П. X. Обольянинов ходатайствовал перед следующим государем о смягчении участи декабриста Е. П. Оболенского, приговоренного к смертной казни, которая была впоследствии заменена каторжными работами. Бывший генерал-прокурор Сената был женат на Анне Александровне, урожденной Ермолаевой, однако детей от этого брака у них не было.
При череде генерал-прокуроров Сената, стремительно сменявших друг друга при Павле I, фактическим руководителем Тайной экспедиции в его царствование стал Александр Семенович Макаров. Об этом преемнике С. И. Шешковского известно весьма немного. Родился он в 1750 г. и то ли в девять, то ли в пятнадцать лет поступил на государственную службу. Точных данных о его начальной карьере не сохранилось, однако в 1786 г. он производится в надворные советники и служит секретарем при рижском генерал-губернаторе Ю. Ю. Броуне. После этого он перебирается в северную столицу и продолжает службу под началом Шешковского, который и заметил способного чиновника, произведенного в коллежские советники 17 октября 1791 г. После смерти своего печально знаменитого предшественника А. С. Макаров 12 апреля 1794 г. возглавляет Тайную экспедицию при Сенате и приводит в порядок дела этого грозного ведомства. Первым делом надо было разобраться с документацией, а затем на повестку дня стал ремонт мест заключения, поскольку уже через два дня после вступления на престол новый император распорядился "для содержания под стражею по делам, до тайной экспедиции относящимся, изготовить дом с удобностью для содержания в крепости". Павел I имел в виду Алексеев-ский равелин в столице. Мера была более чем своевременная, поскольку в отчете А. С. Макарова рисуется следующая неприглядная картина: "Деревянный дом находится в великой ветхости, для жительства не может более простоять, как год, а казематы, по освидетельствованию, к житию совсем не способны, поелику от вала земляного своды промерзают, проходит течь и находится великая через сие сырость и тяжелый воздух". Вслед за этим фактический глава Тайной экспедиции посещает и другие тюрьмы с государственными преступниками, подчиненные его ведомству, и составляет подробный доклад о содержащейся в Кексгольмской крепости членах семьи Пугачева.
Следует отметить, что, в отличие от своего предшественника, А. С. Макаров обладал редкой способностью понравиться не только своему непосредственному начальству, но и большинству подследственных, дела которых он по долгу службы расследовал. Побывавший узником Петропавловской крепости будущий генерал А. П. Ермолов назвал фактического главу Тайной экспедиции человеком "честнейшим и порядочным". Подобного мнения придерживался и прошедший через это страшное ведомство В. Пассек: "Я нашел в Петербурге Александра Семеновича Макарова и Егора Борисовича Фукса, облегчавших сколько было в силах их... в содрогание приводящую Тайную экспедицию". Лифляндский пастор Зейдер, попавший в сибирскую ссылку из-за владения запрещенной Павлом I книгой, так описывает манеру ведения им допроса:
"Макаров - человек весьма добрый и приветливый, с первого взгляда я почувствовал к нему большое доверие. Он сел возле меня и ласково сообщил причину моего ареста". С другой стороны, "добрым и приветливым" следователем было весьма довольно и начальство: в 1798 г. А. С. Макаров производится в действительные статские советники, на следующий год получает орден св. Анны первой степени, а в 1800 г. назначается сенатором с повышением в чине до тайного советника.
В отличие от его непосредственного последнего начальника П. X. Обольянинова, карьера А. С. Макарова не оборвалась с убийством Павла I и восшествием на престол нового монарха. Уничтожив Тайную экспедицию, Александр I назначает ее фактического руководителя в состав Комиссии по пересмотру прежних уголовных дел, оставшихся ему от предшествующего царствования. Амнистия проводилась достаточно широкая, и из 700 проходивших по делам Тайной экспедиции лиц немедленно было освобождено 482 человека. Исследователи отмечают убежденные монархические воззрения А. С. Макарова, особо наглядно проявившиеся в "Деле о восстановлении утерянной Сенатом власти", возбужденном летом 1801 г. по докладу графа П. В. Завадовского. Вместе с сенаторами П. И. Пущиным, Толстым, С. И. Салагоновым и И. С. Захаровым бывший глава Тайной экспедиции составляет свой отзыв на этот проект, в котором категорически отвергается сама мысль о какой-либо самостоятельности Сената и утверждается, что данное высшее государственное учреждение обязано действовать "на основании законов и во исполнение особенных императорского величества повелений". Когда для противодействия масонским козням и французскому шпионажу 13 января 1807 г. создается Комитет общей безопасности, то в его состав вместе со своим бывшим начальником П. В. Лопухиным входит и сенатор А. С. Макаров. Данное назначение следует расценивать не только как признание его профессионализма в сфере политического сыска, но и как знак высокого императорского доверия. Бывший фактический глава Тайной экспедиции с энтузиазмом берется за привычное дело и начиная с первого заседания нового органа государственной безопасности, состоявшегося 15 января 1807 г., не пропускает ни одного из них вплоть до февраля 1809 г., когда посещать заседания он не смог из-за состояния здоровья. Следует отметить, что подобной пунктуальностью не отличался даже инициатор создания Комитета общей безопасности Н. П. Новосильцев. Точная дата смерти А. С. Макарова неизвестна, предположительно, это 1809 или 1810 г.
Литература: Звягинцев А., Орлов Ю. От первого прокурора России до последнего прокурора Союза. М., 2001; Федорченко В. Дворянские роды, прославившие Отечество. М.; Красноярск, 2001; Севастьянов Ф. Л. Сенатор А. С. Макаров - руководитель "Высшей политики" России конца XVIII - начала XIX в. // Новый часовой. 1999. № 8-9.
КОМИТЕТ ОБЩЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ
ЛОПУХИН Петр Васильевич (1753 г. - 6 апреля 1827 г.)
С 1807 г. возглавлял Комитет общей безопасности.
См. его биографию на с. 144-147.
МИНИСТЕРСТВО ПОЛИЦИИ
БАЛАШОВ Александр Дмитриевич (13 июля 1770 г., Москва, - 8 мая 1837 г., Кронштадт).
В 1810-1819 гг. возглавлял Министерство полиции.
Основателем данного дворянского рода был живший в начале XVI в. Андрей Балашов. Вплоть до отца будущего министра полиции ни один из представителей этого рода крупной карьеры не сделал. Дмитрий Иванович Балашов (1726- 1790 гг.) дослужился до чина тайного советника, обер-прокурора Сената и в 1786 г. сам стал сенатором. Он сумел дать сыну неплохое домашнее образование, благодаря которому мальчик изучил французский и немецкий языки, арифметику, геометрию, артиллерию, фортификацию и механику. Впрочем, подобное образование может считаться неплохим лишь по меркам нашего времени - отдавая должное врожденным способностям А. Д. Балашова, Ф. Ф. Вигель констатирует: "Природа дала ему взамен приятной наружности все, что нужно для успехов: хитрость грека, сметливость и смелость русского, терпение и скромность немца. В ученом смысле, как все тогда в России, получил он плохое образование, но, по мере возвышения в чинах и местах, более чувствовал он потребность в познаниях, кидался на них с жадностью и с быстротою все пожирал. Заронись одна благородная искра в этот необыкновенный ум, воспламени его, и отечество гордилось бы им... Он ростом был мал, только что не безобразен, и черты лика его были неблагородно выразительны; а послушаешь его немного, то начнешь смотреть на него с удовольствием".
Пяти лет от роду, 4 октября 1775 г., родители записывают его фурьером в лейб-гвардии Преображенский полк. Оставаясь дома, через три года, в январе 1778 г., производится в сержанты. 1 июля 1781 г. определяется в пажи ко двору и в ноябре того же года определяется в Пажеский корпус. Природные дарования А. Д. Балашова не остались не замеченными даже в юном возрасте, и 26 сентября 1787 г. он был пожалован в камер-пажи. 10 января 1791 г. он заканчивает Пажеский корпус и зачисляется поручиком в лейб-гвардии Измайловский полк, где он командовал ротой. За недостатком средств 1 января 1795 г. переводится в чине подполковника в Астраханский гренадерский полк. В 1795- 1796 гг. будущий министр полиции находится "при занятии польского края", после чего в начале следующего года командируется в Казань для формирования нового полка. С этим заданием он справляется успешно, и с 1797-го до февраля 1799 г. командует Казанским гарнизонным полком. В 1798 г. со званием полковника А. Д. Балашов получает и свою первую награду - орден Св. Анны четвертой степени. 21 февраля 1799 г. он производится в генерал-майоры и назначается комендантом Омской крепости и шефом Омского гарнизонного полка. Однако в царствование Павла I карьера военного была подчас абсолютно непредсказуема, и 20 января 1800 г. А. Д. Балашов получает от императора высочайший выговор и на следующий день увольняется из службы "за отношение по своей должности к генерал-прокурору, а нетям к Е.И.В". Тем не менее опала оказалась непродолжительной, и уже в ноябре того же года он вновь принимается на службу в армию и назначается военным губернатором в Ревель и шефом местного гарнизонного полка с поручением заниматься вооружением побережья Балтийского моря на случай нападения английского флота и командовать корпусом войск генерал-лейтенанта Ф. В. Остен-Сакена. 23 августа 1804г. он назначается шефом Троицкого мушкетерского полка, предназначенного для перевода на Кавказ, но, недовольный этим назначением, уже на следующий месяц выходит в отставку "по домашним обстоятельствам".
Однако через два месяца А. Д. Балашов вновь возвращается на военную службу и получает назначение на пост обер-полицмейстера Москвы, который занимает с 20 декабря 1804 г. по 24 ноября 1807 г. В этот период он и получает свои первые навыки полицейской деятельности, которые неоднократно пригодятся ему в дальнейшем. Очевидно, к сфере сыска у него имелись немалые природные задатки и склонности, поскольку недолюбливавший его поэт и мемуарист князь И. М. Долгоруков дал А. Д. Балашову следующую характеристику: "Человек черный, владеющий в тончайшей степени шпионским искусством и по сердцу привязанный к сему низкому ремеслу". После трехлетней работы в старой столице он менее чем на полгода назначается исправляющим должность генерала-кригс-комиссара Военного министерства, т. е. главным интендантом армии. 23 марта 1808 г. А. Д. Балашов становится обер-полицмейстером северной столицы, а со 2 февраля следующего года становится военным губернатором Петербурга и генерал-адъютантом императора. В марте этого же года ему присваивается чин генерал-лейтенанта. В этот период времени происходит сближение А. Д. Балашова с Александром I и его знакомство с М. М. Сперанским. Последнему умный и образованный обер-полицмейстер поначалу понравился, и, очевидно, не без его протекции 1 января 1810 г. император назначает своего генерал-адъютанта членом Государственного совета, а 25 июля того же года - министром полиции.
Это назначение стало звездным часом А. Д. Балашова, который энергично принялся создавать новое ведомство. Имея собственные идеи относительно организации новой структуры, которые возникли у него во время руководства полицией обеих столиц (еще в должности обер-полицмейстера он составил "Примерное положение полицейской особенной экспедиции"), новый министр посчитал необходимым тщательно изучить передовой по тем временам опыт полиции Франции. Вскоре после своего назначения на новый пост он отправляет русскому посланнику в Пруссии следующее письмо: "Что же касается до устава высшей секретной полиции во Франции, то на доклад мой Его Императорское Величество изъявить изволил Высочайшее Соизволение на употребление вашим сиятельством нужной для приобретения сего манускрипта суммы, хотя б она и ту превосходила, которую австрийское правительство заплатило, лишь бы только удалось вам сделать сие, теперь весьма нужное приобретение, в чем особенно Его Величество изволил интересоваться". Поскольку на Министерство полиции был возложен широчайший круг обязанностей (наряду с наблюдением и пресечением "происшествий" и "неповиновений", оно должно пресекать шарлатанство, совращения, осуществлять надзор за тюрьмами, арестантами, беглыми, раскольниками, притонодержателями, буянами, развратниками и пр., обеспечивать рекрутские наборы, сооружение мостов, бесперебойное снабжение продовольствием, контролировать корчмы и т. п.), то, чтобы не упустить за этой текучкой важные дела, А. Д. Балашов учреждает для них Особенную канцелярию. На эту структуру были возложены "дела по ведомству иностранцев и заграничным паспортам", "цензурная ревизия" и "дела особенные", в число которых входили "все те дела, которые министр полиции сочтет нужным предоставить собственному его сведению и разрешению". Понятно, что под "делами особенными" понималась прежде всего любая антигосударственная деятельность во всех ее проявлениях. Правителем Особенной канцелярии был назначен Я. И. де Санглен, служивший до этого в Адресной конторе, где регистрировались иностранцы. Современники отмечали, что он являлся "начальником тайной полиции при министре Балашове, был несколько времени очень близок к императору Александру I, имел от него важные поручения, опечатывал вместе с Балашовым бумаги Сперанского в день его ссылки". В целом А. Д. Балашов сумел достаточно быстро наладить работу своего ведомства, которое его соперник В. П. Кочубей, возглавлявший конкурирующее министерство внутренних дел, назвал "министерством шпионажа".
Поскольку, как показывали предыдущие попытки Александра I создать эффективный орган государственной безопасности, одну из главных угроз для себя власть видела в масонстве, способном стать чрезвычайно опасным орудием в руках Франции, новый министр полиции незамедлительно пытается взять это явление под правительственный контроль. Поставив об этом в известность императора, А. Д. Балашов вступает в масонскую ложу "Соединенные друзья", основанную в 1802 г. по французской системе камергером А. А. Жеребцовым в Петербурге. Когда в беседе с де Сангленом об этом факте ему сказал Александр I, то начальник Особенной канцелярии ответил: "Знаю, государь, от самого министра и удивляюсь, каким образом министр полиции принят в сотрудники и собраты". Как пишет в своих воспоминаниях де Санглен, император в ответ только засмеялся. В августе 1810 г., через месяц после назначения министром, А. Д. Балашов направляет руководителям масонских лож следующее письмо, в котором он предлагает им определиться в своих взаимоотношениях с правительством: "Начальникам существующих здесь масонских обществ известно, что правительство, зная их существование, не полагало никаких препятствий их собраниям со своей стороны, и общества сии заслуживают ту справедливость, что доселе они не подавали ни малейшего повода к какому-либо на них притязанию. Но неосторожностию некоторых членов, взаимных лож состязаниями и некоторою поспешностию к расширению их новыми и непрестанными принятиями, бытие сиих обществ слишком огласилось. Из тайных они стали почти явными и тем подали повод невежеству или злонамеренности к разным на них нареканиям. В сем положении вещей и дабы положить преграду сим толкованиям, правительство признало нужным войти подробнее в правила сих обществ и удостовериться в тех основаниях, на коих они могут быть терпимы или покровительствуемы". После этого министр полиции вызвал к себе руководителей лож и от имени императора предъявил им ультиматум: или они полностью подчиняются ему как представителю правительства, и тогда им будет даровано покровительство, или только ограничатся предоставлением сведений о деятельности своих лож в виде ежемесячных отчетов, но тогда они будут только "терпимы". Руководители масонских братств избрали второй вариант и предоставили требуемые сведения, хотя имеются данные, что не все руководители лож в полном объеме сообщили о себе информацию.
Следует отметить, что вскоре после начала своей деятельности А. Д. Балашов начинает вызывать недовольство не только М. М. Сперанского, но и самого императора. Причина этого кроется в самом характере Александра I, который, как "хитрый византиец", руководствовался старым как мир правилом разделять и править, не допуская ни у одного из своих подчиненных слишком большого объема власти и контролируя их с помощью друг друга. Жозеф де Местр отмечал, что "основное его правило состояло в том, чтобы каждому из своих помощников уделять лишь ограниченную долю доверия". В силу этого энергичные действия руководителя полиции неожиданным образом обернулись против него в глазах императора, который в беседе с де Сангленом как-то сказал о его начальнике: "Балашов все желает более и более пространства для своего министерства; он хочет завладеть всем и всеми. Это мне нравиться не может". Очевидно, не без подачи М. М. Сперанского в разговоре с тем же начальником Особенной канцелярии Александр I отозвался о А. Д. Балашове как о "подлом интригане". Тем не менее даже при таком отношении к себе министр полиции при помощи своего помощника сумел убедить императора, что его реформатор - это "второй Мазепа", и добиться в марте 1812 г. ареста М. М. Сперанского и М. Д. Магницкого. Этого либеральная общественность А. Д. Балашову так никогда и не смогла простить. Вынужденный признать некоторые его положительные качества, Н. И. Греч писал, что "как частный человек, может быть он имел и достоинства. Он был, например, приятелем Карамзина, но в отношении государственном он был более вреден, нежели полезен. Непростительная ссылка Сперанского была отчасти его делом". Однако победа над идеологом реформ дорого обошлась А. Д. Балашову не только в общественном мнении, и вскоре после этого дела он попадает в фактическую опалу к Александру I. С 28 марта 1812 г. по 15 октября 1819 г. он "носил только звание и титул министра", а фактически выполнял обязанности министра полиции и военного губернатора Петербурга генерал граф С. К. Вязмитинов.
Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая карьера А. Д. Балашова, но тут началась война с Наполеоном. В конце апреля он отправляется вслед за императором в Вильну к армии, а когда французские полчища перешли русскую границу, то именно его 13 июня Александр I направляет с личным письмом к Наполеону, наделив полномочиями вступить в переговоры о прекращении военных действий. Поскольку французский император твердо решил покорить Россию, из этой дипломатической миссии ничего не вышло. Напоследок Наполеон с иронией спросил у посла: "Какой дорогой удобней идти на Москву?" По легенде, не растерявшись, А. Д. Балашов дал всемогущему повелителю почти всей Европы достойный ответ: "Есть несколько дорог, государь. Одна из них ведет через Полтаву". Вернувшись в армию, он первоначально состоит при особе императора, однако затем, убедившись, что бездарное руководство войсками Александра I грозит России поражением, 30 июня вместе с А. С. Шишковым и А. А. Аракчеевым подписывает совместное прошение к императору с просьбой оставить действующую армию. После этого формальный министр полиции сопровождает государя в его поездках в Москву и Петербург, занимается организацией народного ополчения, а в начале августа участвует в совете, избравшем М. И. Кутузова главнокомандующим действующей армией. Оценив ущерб, нанесенный Москве захватчиками, в начале января 1813 г. А. Д. Балашов, сопровождая императора, прибывает в действующую армию и участвует в переправе через Неман при Мерече, а также в целом ряде сражений: под Люценом, Бауценом, Дрезденом и Кульмом. В начале следующего года он участвует в переправе через Рейн и сражении под Бриенном. Зная, однако, способности своего министра, Александр I предпочитает использовать его не на военном, а на дипломатическом поприще. В сентябре 1813 г. он отправляет его в Лондон для вручения российских орденов принцу-регенту, а в феврале 1814 г. поручает ему склонить неаполитанского короля И. Мюрата к измене Наполеону. Окончательное поражение французского императора порождает массу проблем по послевоенному переустройству Европы, и в декабре 1816 г. формальный министр полиции отправляется с дипломатическим поручением к вюртембергскому двору, а оттуда едет на помощь баденскому герцогу для содействия в спорном деле об определении границ его владений.
Выполнив эти поручения, А. Д. Балашов в начале 1817 г. возвращается в Россию и принимает участие в обсуждении проекта об учреждении генерал-губернаторских округов. 15 октября 1819 г. он вновь обретает реальное руководство Министерством полиции, однако его возвращение в созданную им же структуру было исключительно кратковременным и длилось чуть более полумесяца - 4 ноября того же года она была слита с Министерством внутренних дел и А. Д. Балашов был официально уволен от министерской должности. В тот же день он был назначен генерал-губернатором центрального округа, образованного из Воронежской, Орловской, Рязанской, Тамбовской и Тульской губерний. Лицемерный Александр I не забыл подсластить горькую пилюлю своим рескриптом: "Александр Дмитриевич, отправляя вас к назначению вашему, Мне приятно изъявить вам благоволение Мое за труды и усердие ваши при исполнении должностей прежде на вас возложенных санкт-петербургского военного губернатора и министра полиции. Я уверен, что вы и в новом вашем звании оправдаете Мое ожидание и доверенность". На своем новом месте службы бывший министр уделял большое внимание вопросам централизации управления вверенного ему округа, совершенствованию делопроизводства, сбору налогов и выполнения повинностей, благоустройству губерний и развитию в них народного просвещения. В Рязани он открыл Дом Трудолюбия, а в Орле - школу канцелярских служащих, военное училище землемерия и архитектуры. Кроме того, А. Д. Балашов был инициатором возведения на Куликовом поле памятника Дмитрию Донскому. 12 декабря 1823 г. он был произведен в генералы от инфантерии, а в июне 1826 г. входил в состав Верховного уголовного суда по делу декабристов. 10 марта 1828 г. в связи с упразднением центрального генерал-губернаторства был уволен от этой должности с оставлением в составе Государственного совета, а в 1832 г. одновременно являлся членом Военного Совета. 23 сентября 1834 г. А. Д. Балашов выходит в отставку по болезни и следующие два года ездит для лечения на Урал и в Карлсбад. Скончался в Кронштадте в возрасте 67 лет и был похоронен в селе Покровском Шлиссель-бургского уезда Петербургской губернии.
За время своей службы А. Д. Балашов был удостоен многих отечественных (среди них высшими являлись ордена Св. Александра Невского и Св. Владимира первой степени, полученные им соответственно в 1811 и 1814 гг.) и иностранных орденов. Бывший министр полиции был женат дважды: первый раз - на Наталье Антипатровне Коновницыной, умершей в марте 1806 г., и второй раз - на Елене Петровне Бекетовой (племяннице фаворита Елизаветы Петровны Никиты Бекетова). От первого брака имел дочь Анну (1805-1824) и сына Дмитрия (1801-1858), а от второго - трех сыновей: Петра (1811-1845), Александра (1813-1854) и Ивана (1815-1841).
Литература: Балашов А. Д. Свидание с Наполеоном // Исторический вестник. 1883. № 5; Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1891; Греч Н. И. Записки о моей жизни. М., 1991; Длуголенский Я. Военно-гражданская и полицейская власть Санкт-Петербурга. СПб., 2001; Иванов О. Тайны старой Москвы. М., 1997; Оржеховский И. В. Самодержавие против революционной России М., 1982; Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. СПб., 2001.
ВЫСШАЯ ВОЕННАЯ ПОЛИЦИЯ
Де САНГЛЕН Яков Иванович (1776 г., Москва, - 1864 г.)
В 1812-1815 гг. возглавлял Высшую военную полицию.
Родился в семье выходца из Франции. Его отец, урожденный де Сан Глен, был младшим сыном в семье. По воле родителей был отдан в монастырь, откуда бежал и поступил на военную службу. После участия в дуэли переменил фамилию и скрылся в России. В 1775 г. он женился в Москве на девице де Брока, а в 1780 г. умер, оставив единственного сына на руках у девятнадцатилетней матери, которая позднее вышла замуж за полковника Шефнера.
Восьми лет отроду Яков был отдал на обучение в частный пансион Келлера, а затем отправлен на учебу в Ревельскую гимназию. Он чрезвычайно хорошо учился и был награжден серебряной шпагой.
В 1793 г. де Санглен был принят на службу прапорщиком и определен переводчиком в штат вице-адмирала Г. А. Спиридова в Ревель.
После восшествия на престол Павла I адмирал Спиридов, подобно многим, подвергся опале, что сказалось и на судьбе Санглена. Из Ревеля он был направлен в Санкт-Петербург и определен в Адмиралтейств-коллегию, состоять при вице-президенте Иване Логиновиче Голенищеве-Кутузове.