Зубов М. Ю.

От Вологды до Усть-Кулома

Зубов М. Ю. От Вологды до Усть-Кулома // Труды комиссии Вологодского Губернского Земства по обследованию в 1910 году экономического положения местностей, прилегающих к водным путям губернии. — Вологда, 1914. — С. 1–22.

1. От Вологды до Усть-Кулома.

1-го июня 1910-го года вечером выехала из Вологды снаряженная Губернским Земством небольшая экспедиция к Уралу для исследования на местах возможности осуществить разработанный инженером Мочульским проект соединения великим водным путем Петербурга и Архангельска с Семипалатинском и другими Сибирскими городами. В состав экспедиции входили: единогласно избранный ее председателем Начальник Управления Земледелия и Государственных Имуществ Иван Михайлович Шемигонов, Инспектор Судоходства инженер Александр Абрамович Акимов, Секретарь и фотограф экспедиции Борис Васильевич Бессонов, заведующий хозяйственной частью Константин Павлович Иванов, три или четыре председателя Уездных Съездов, несколько Земских Начальников и двое губернских гласных из кр-н восточных уездов.

Вместе с членами экспедиции в тот же вечер на пароходе «Николай» уезжали из Вологды служащие по переселенческому делу генерал Чарушин, г. Диго и г. Яковлев. Последние двое ехали только до Котласа, а Чарушин до Устьсысольска.

На проводы экспедиции собралось на пароходе довольно большое общество. Кроме Губернатора Алексея Николаевича Хвостова с его семейством, тут было много родных и знакомых отъезжавших лиц. Тут же на реке, на одном из ближайших пароходов гремел оркестр. На палубе «Николай», переполненной публикою, шли оживленные беседы, а ближайшая часть берега и Красный мост по всей его длине пестрели толпами народа. Словом, Вологда провожала экспедицию не только с большой торжественностью, но и с видимым сочувствием и пожеланиями возможных успехов.

Начало июня в наших Северных широтах известно своими дивными светлыми ночами и, хотя плоские берега Вологды и Сухоны почти до самой Тотьмы не отличаются ни обилием населенных пунктов, ни красотою крайне однообразной местности, зато небо с румяною каймою ночной зари и с его легкими весенними облаками содействуют развитию какого-то особого повышенного настроения, при котором сон не идет на ум, а теплота ночи увлекает к прогулкам и беседам на пароходной палубе.

И вот, пока мы все размещались по нашим местам и, наконец, немного соснули, как уже рано утром 2-го числа пароход наш приближался к Тотьме. Мы пришли в Тотьму часов в 10 утра, а около полудни предположено было идти дальше.

Положение Тотьмы на берегу широкой многоводной реки довольно живописно, берег слегка возвышен, вдоль берега идет бульвар. Нас встретил тамошний Исправник г. Паламодов и, пока, некоторые пассажиры ходили в город, — мы с Паламодовым — как старые знакомые предпочли остаться на берегу и расположились в небольшом павильоне над рекой, откуда открывался красивый вид на противоположный Сухонский берег.

Находясь между Вологдою и Устюгом, наиболее значительными и населенными пунктами губернии, — Тотьма немногим уступает им в самой промышленной и торговой деятельности. Не говоря уже о лесных промыслах — сплаве бревен и продуктов леса, несмотря на отсутствие крупных сельскохозяйственных экономий, из Тотьмы сплавляются ежегодно к Архангельску приблизительно до 50 т. пуд. льна, до 30 или 40 тыс. пуд. льняного семени и до 150 тыс. пуд. овса. Кроме Архангельска, Тотьма сплавляет и на Юг, внутрь России, также не менее 50 тыс. пуд. льна. В двух верстах от Тотьмы в прежние годы в солеварнях Кокоревых и Ракова добывалось ежегодно до ста тыс. пуд. соли, а в 35 или 40 верстах отсюда в известном Леденгском курорте добывается, и может быть добыто из артезианских колодцев несравненно большее количество соли.

В последнее время здесь сильно развилось пароходство, при котором в летнее время каждый день приходят в Тотьму и отходят отсюда вниз и вверх по Сухоне не один десяток паровых и буксирных судов и барж с пассажирами и всевозможным товаром, а зимою в Декабре и Феврале и весною в Марте бывают ярмарки, на которым собираются покупатели и торговцы не только из Вологодской, но и из соседних Костромской, Вятской и других губерний.

На первом плане, однакож, в числе особенностей города Тотьмы стоит дело народного образования. Кроме учительской семинарии и женской гимназии, подготовляющих ежегодно учителей и учительниц для нашей и для других губерний, кроме духовного, городского и других училищ, здесь имеется ремесленное училище совершенно особого типа, при котором работы учеников представляют собою не продукт ремесла, а чисто художественный произведения. Мы имели случай убедиться в этом несколько лет тому назад, когда преподавателем этого заведения Г-м Сержпинским была устроена в Вологде небольшая выставка этих произведений. Особенно хороши резные работы из дерева, не говоря уже о мебели, иконах, посуде, игрушках и всевозможных предметах, поражающих изящною красотою форм, соединенною с прочностью и тонкостью отделки каждого экземпляра.

Еще в 80-х годах, т. е. около 30 лет тому назад в Тотьме выписывалось свыше ста названий всевозможных журналов и газет. В настоящее же время количество это удвоилось, а число выписываемых экземпляров удесятерилось. Брошенному на дальний север, этому сравнительно очень небольшому городку казалось бы почти невозможно какое-либо серьезное участие в общей мировой политической жизни. А между тем, отсюда из Тотьмы появились крупные личности, деятельность которых не осталась бесследною на страницах истории. Таков был, например, во второй половине XVIII века Тотемский мещанин Иван Александрович Кусков. В 1787 году, по примеру товарищей, он отправился в Сибирь и, поступив на службу к купцу Баранову, сначала в Иркутске, затем в Охотске, и наконец в Русско-Американских владениях, где Баранов с Голиковым и Шелеховым были главными членами тамошней торговой Ко, — Кусков, отличившейся редким умом, бескорыстием и благородством — как главный помощник Баранова — нередко замещал его в делах Ко. И вот, намереваясь развить ее деятельность, следуя к югу берегами Америки, в самый год Бородинской битвы, т. е. в 1812 году, Кусков основал в верхней Калифорнии на берегу Великого океана новую Русскую колонию под названием «Росс». Он заведовал этою колониею свыше 10 лет, т. е. до самого своего возвращения в Европу в 1823 году. Замечательно, что и жена Кускова, хотя была родом из Устюга, проживала однако же с отцом совсем не в России, а в Ост-Индии.

Следуя вниз по Сухоне, в 8 верстах за Тотьмою среди реки выступает из воды поверхность большого камня. Имя этому камню «Лось» и он замечателен тем, что в начале XVIII века тут останавливался и даже будто бы обедал на этом камне со своею свитою, при поездке в Архангельск, Император Петр 1-й.

Следуя дальше от Тотьмы к Устюгу, берега Сухоны становятся все выше и выше, хотя, в общем, они довольно однообразны. Есть места, где они зеленеют лесом, но большею частью это обрывы, состоящие из слоев бурой, желтой и красной глины с узкими прослойками меловых и известковых пород. Кроме чистой глины, тут встречается немало глинистого песчаника, мергеля, всевозможных оттенков известняка и меловых плит, употребляемых на полы в церквах. Особенно резко выступает наружу разрез этих наслоений по оврагу над сухим руслом речки Монастырихи, которым можно подняться до самой деревни Монастырихи, раскинувшейся на высоком берегу Сухоны, верст 80 ниже Тотьмы. За Монастырихою высота Сухонского берега доходит местами 20 сажен, а разрез наслоений глинистых и известковых пород становится еще резче, переходя наконец в местность под названием «Опоки», где берега идут почти отвесными стенами высотою до 25 сажен. Река образует тут множество извилин и в одной из них, против дер. «Порог» пароходу приходится идти как бы внутри громадного цирка, высокие стены которого носят название «Святой горы». Неподалеку отсюда в Сухону впадает и большая речка «Стрельна», крутые берега которой изобилуют алебастром, ежегодно и очень дешево доставляемым отсюда в Устюг. Песчаное и каменистое дно Сухоны изобилует порогами, которых тут насчитывается больше сотни. Летом и осенью в мелководье пороги не мало препятствуют судоходству; наиболее замечательны из числа их: «Жидятинский перебор» в 40 верстах ниже Тотьмы, «Юрмангский» около устья Юрманги, верст сто не доходя Устюга, длиною до полутораста сажен, наконец, переборы в Опоках, не доходя верст 65 до Устюга длиною от 3 до 4-х вер., самые длинные и опасные из всех Сухонских переборов.

Устюг — наиболее значительный после Вологды город в нашей губернии. Подходя к Устюгу на пароходе, его можно принять за одну из красивейших столиц Европы, так эффектны и живописны на голубом небе контуры колоколен и глав его тридцати церквей, — так поразительно хороша вся эта пестрая фаланга разнородных строений, верхи которых нередко выступают из зелени окрестных садов. И первое, что приходит на ум при виде Устюга, это вопрос: — почему управление раскинувшеюся отсюда во все стороны нашею губерниею не сосредоточено здесь в ее центральном пункте, на широкой реке, в пункте, к которому сходятся отовсюду и водные и грунтовые пути, — почему губернским городом, взамен Устюга, избрана у нас Вологда, не в средине, а в самом углу губернии, на болотной низине, и сравнительно ничтожной реке, едва доступной для судоходства. Таково первое впечатление по прибытии в Устюг в ясный солнечный день. Между тем, при дальнейшем знакомстве со статистическими и историческими данными, касающимися Устюга, второстепенная его роль в губернии объясняется весьма просто: промышленное и торговое его значение должны были бы также, по-видимому, привлечь сюда многочисленное население, а оно и теперь едва доходит до 15 тыс. душ, т. е. вдвое меньше населения Вологды. Дело в том, что история Устюга с самого его основания дает нам, главным образом, картины его гибели и разорения. На высоком красивом месте, перед которым сливаются две могучих реки, предприимчивые и бойкие Новгородские колонисты основали в ХI веке небольшое поселение, и, так как с этого пункта, глядя во все, стороны, можно было далеко видеть всю окрестную местность, то поселению этому от глагола «глядеть» и дано было имя «Глядень» или, по местному акцепту «Гледень». Город этот существовал однако недолго, так как инородцы беспрерывно осаждали и жгли его, а река Сухона с Югом каждую весну подмывали гору, на которой он был построен. В виду этого уже в начале XIII века колонисты стали постепенно переселяться на другой берег Сухоны к Черному Яру и основали там новое поселение, названное по устью реки Юга Усть-Югом или Устюгом. Из жизнеописания местного святого Прокопия Праведного мы знаем, что около 1300 года, когда тут было уже несколько церквей, Устюг едва не был уничтожен страшною тучею проносившихся над ним метеоритов, что за неделю перед этим явлением предрекал Прокопий, призывая жителей к покаянию и молитве. В самый полдень, по словам летописца, явилось на небосклоне черное облако. Приближаясь к городу, оно росло больше и больше. Наконец день обратился в темную ночь, молния бегала огневыми змеями но черному небу, от страшных раскатов грома колебались стены домов и не слышно было людского голоса. Устюжане, вспомнив проповеди Прокопия, бросились в храмы и вместе с ним со слезами молились о своем спасении. И вот страшная туча унеслась от города к пустынным тогда окрестностям и рассыпалась градом раскаленных камней, уничтожая там кусты и деревья. А так как ни людей ни скота в это время там не было, то никто не пострадал.

Набеги инородцев на злополучный Гледень продолжались еще и в XIV веке, а в начале XV в. Вятчане окончательно сожгли его. Жители разбежались по окрестным лесам и в 1438 году волей неволей должны были переселиться в Устюг. Не прошло, однако ж, и десяти лет после этого переселения, как в 1446 г. Устюг был разорен татарами. Они отобрали у жителей деньгами и разною рухлядью па сумму по тогдашнему счету до 10 тыс. рублей. А в следующем 1447 году Устюжан постигло новое горе: — моровая язва, от которой вымерло более половины жителей. Моровая язва, грабежи, голод, наводнение и пожары, — вот что беспрерывно повторялось в Устюге и причиняло жителям невозвратимые утраты. В 1557 и частью в 58 г.г., вслед за неурожаями, в Устюге был страшный голод, а в 1771 г. снова от моровой язвы перемерло до 12 тыс. душ, т. е. почти все население. Наводнения тут повторялись периодически через 15, 20 лет, а с 1723-го по 1779 г. т. е. в течение 56 лет здесь было четыре ужасных потопа, продолжавшихся каждый по несколько дней. Что же касается пожаров, обращавших в пепел целые улицы и кварталы, то они также повторялись не реже наводнений. В 1679 году сгорало в Устюге 676 домов, в 1699 г. 7 церквей и около 700 домов, в 1715 г. сгорело больше половины города, то же самое повторилось и в 1745, а в 1772 г. сгорели все присутственные места, много церквей и также более половины города. Вот причины, в силу которых Устюг и до сих пор не мог развиться экономически до размеров хотя бы нашей Вологды, географическое положение которой, особенно по отношению к водным сообщениям, далеко уступает положению Устюга.

На двух фотографических карточках сняты Б. В. Бессоновым виды ледокола в Устюге. На одной из них мы видим что массы льда громоздятся в страшные горы и скрывают из глаз не только дома, по даже церковные колокольни, а на изображении набережной после ледокола видим картину разрушения, поломки береговых укреплений и ближайших к реке построек.

Пароход наш остановился невдалеке от целой группы церквей, в числе которых первое место занимает известный собор Прокопия Праведного. Тут на одной из стен отмечена высота воды при весенних разливах, и тут же около самого собора лежит на пьедестале один из метеоритов каменной тучи 1300 г. Камень этот величиною в голову большого породистого быка, и вид его ничем не отличается от обыкновенного булыжника, хотя надпись на пьедестале, что «Сей камень спаде с небесе», — служит подтверждением предания о рассыпавшейся близ Устюга каменной туче.

Прокопьевский собор состоит из нескольких отдельных помещений, а именно: из холодной, теплой, нижней церкви обращенной теперь в архив и из трапезной. В главном храме гробница Св. Прокопия и вышитое шелками и золотом его изображение. Как храм, так и трапезная весьма изящно расписаны по стенам иконами; но самое замечательное оказалось здесь в нижнем холодном зале, где также была прежде церковь, а теперь помещен архив. При входе в этот зал вас поражает длинный ряд совсем голых людей спокойно сидящих за решеткою вдоль полутемной левой стены. Оказывается, что все это деревянные статуи Спасителя в терновом венце. Фигуры эти сделаны в натуральную величину и так искусно, что и на близком расстоянии их можно принять за живых людей, хотя у некоторых выражение лиц так грубо, что не имеет положительно ничего общего с ликом Христа. Рядом с ними, в темном углу, помещены еще статуи Богоматери, но несколько меньших размеров и весьма грубой работы.

Кроме Прокопьевского Собора, в Устюге имеется бывший Кафедральный Успенский Собор, древнейшая церковь Устюга, построенная едва ли не при самом его основании. Собор этот, как и все тогдашние сооружения — был деревянный и в течение 500 или 600 лет горел и возобновлялся, по меньшей мере, раз десять, пока, наконец, не додумались в 1780 году построить взамен деревянного солидный и прочный каменный храм на пожертвованные Императрицею Екатериною 15000 рублей.

Как в Вологде, так и в Устюге есть Спасская всеградская или, по местному названию, Воскресенская церковь с иконою Нерукотворенного Спаса. Церковь эта, как гласит предание, также была первоначально построена в один день во время моровой язвы в 1447 году.

Около 30 церквей с высокими колокольнями разнообразной и весьма изящной архитектуры придают Устюгу в солнечные дни обаятельно-красивый вид. Набережная почти исключительно застроена каменными домами, а в самом городе есть несколько замечательных зданий новейшего типа, как например похожий на дворец дом Епархиального училища. Пред обширным зданием мужской гимназии разбит прекрасный сад с тенистыми аллеями. Кроме того, в Устюге имеется не мало частных домов весьма изящной архитектуры. Наиболее красивые улицы здесь: Успенская, проходящая через весь город, Соборная и Преображенская улицы, Архангельский и Торговый переулки. В Устюге несколько пароходных пристаней, откуда отходит и куда приходит до ста пассажирских и буксирных пароходов. Здесь есть отделение банка для внешней торговли, и торговля Устюга, как и окружающих его местностей — довольно значительна. На первом плане в Устюге обработка щетины, которой вывозится отсюда за границу приблизительно на миллион рублей. Затем мясо, языки, кожи в зимнее время, а летом гурты скота, которые и распродаются в Архангельске и по всему Двинскому району на сумму до 500000 рублей. Есть фанерочные фабрики, спичечные фабрики, стеклянные заводы, винокурни, пивоварни, мыловарни, маслобойни и замечательная по прочности и изяществу своих произведений Грибановская полотняная фабрика в с. Красавине. Неподалеку от Устюга всем известна также Лальская бумажная фабрика Сумкиных, вырабатывающая из тряпок всевозможные сорта писчей и почтовой бумаги.

Из Устюга ежегодно вывозится в соседние местности, а частью за границу всякого рода масло, дичь, кожи, лень и другие продукты. 8 деревень Вандокурского общества в Удимской волости и до 10 смежных селений разводят и продают капусту. Коренными же, характеризующими Устюг промыслами, являются здесь: 1) отделка серебра чернью почти вечной по своей прочности, 2) производство шкатулок и сундуков, покрытых жестью, отделанною так назыв. «морозом» и снабженных особого рода секретными замками, при которых незнакомые с секретом иногда лишены возможности отпереть шкатулку, хотя бы и получили ключ от нее, наконец, 3) в былые годы выделывались в Устюге цепочки к часам, звенья которых состояли из десятков или сотен микроскопических висячих замочков, вдетых один в другой и запертых одним тем же ключом.

Молочная и бакалейная торговля в Устюге, как и в других городах по Вычегде, — сосредоточена главным образом в руках местного монополиста — купца Дербенева.

Железная дорога из Вятки, не касаясь Устюга, проведена прямо на Котлас, что вызывает необходимость особой ветки для соединения Устюга как с этим путем, так и с общей сетью наших железных дорог. Из числа проектов об этом наиболее практичным и осуществимым считается предположение рельсового пути от Кузьминского затона к ст. «Сусоловка» протяжением от 25 до 30 верст.

От Устюга до Котласа, как и до Лузы, считается по 60 вер. и до Савватия 40 верст. Ближайшие к Устюгу пригородные дачи и окрестные селения отличаются в большинстве красивою местностью, великолепными рощами и также весьма изящною архитектурою своих церквей и часовен; таковы, например: Богородское, Савино, Бусиха, Гребешок, Янково, Воздвиженье, Борок, отличающейся роскошным сосновым бором, Ивановская мельница, наконец, Котолово, над которым рассыпалась знаменитая каменная туча.

Почва этого края отличается преобладанием глины нередко с песком и мергелем. Лес большею частью хвойный. Особенно ценными землями являются здесь заливные луга (пожни), которыми изобилуют берега Двины, Сухоны и Юга. Снабжая местность здоровым и питательным, хотя несколько грубым кормом, пожни эти способствуют широкому и весьма выгодному для края развитию скотоводства.

Часть реки между устьями Юга и Вычегды (по которой мы плыли из Устюга в Котлас) принято считать верхнею частью Двины. На самом же деле это продолжение той же Сухоны: а верхнею частью Двины надо признать такую же широкую и многоводную, как Двина — Вычегду, дальнейшее русло которой за устьем Сухоны и составляет Северную Двину.

Избирая здесь наиболее центральный пункт для привозной и отпускной торговли, все взоры, понятно, обращены были на Устюг. Оказалось, однако, что, несмотря на его экономическое господство в этом крае, пути к нему не настолько удобны, как пути к устью Вычегды — к Котласу, который и служит теперь узловым пунктом всех местных сообщений. Нижняя часть Сухоны, названная «Верхнею Двиной» так мелководна, что для глубоко сидящих судов может служить только весною и в начале лета, почему водное сообщение Устюга с Белым морем уже с половины лета представляется затруднительным: с другой стороны, и река Юг по географическому своему положению и по удобствам навигации, значительно уступает Вычеге, по берегам которой размещена и главная часть населения этого края, тогда как Котлас, во 1-хь, как и Устюг соединен с Вологдою общеизвестным речным путем, в 2-х, связан с прочими местностями России железною дорогою, во 3-х соединен с морем, а стало быть и со всеми Европейскими портами глубоководным руслом Двины, наконец, в 4-х, отчасти уже связан Вычегдою с Печорским бассейном и Приуральем.

В XIV-м веке здесь был зырянский поселок «Пырас», и вот именно отсюда в 1379 году Святой Стефан и начал проповедовать и распространять христианскую веру. Под властью России поселок этот получил свое настоящее название «Котлас», а с проведением сюда железной дороги пункт этот стал заметно развиваться и населяться, и недалеко то время, когда две соседних деревни: Петрухинская и Жернаково, соединившись с Котласом, обратятся с ним в небольшой городок, экономическое значение которого не подлежит уже ни малейшему сомнению. Кроме вокзала, в Котласе имеется железнодорожное училище, отделение Русского и Международного банка, есть также клуб и народный дом. Все эти учреждения служат несомненным признаком нарождающегося города. Торговля здесь также главным образом в руках Дербенева.

Подходя к Котласу, еще за пять или за семь верст мы уже видим на берегу ряды амбаров и кладовых, предназначенных для склада прибывающих и отправляемых отсюда товаров и грузов. В этих амбарах, по местным сведениям, может быть помещено разной клади приблизительно до восьми миллионов пудов. Скоро однако ж тут придется строить новые амбары, так как количество грузов с каждым годом прибывает втрое. Так в 1908 году всех грузов отправлено из Котласа 3,650,598 пудов, а в 1909 году отправлено уже 10,876,306 пуд. Грузы прибывают по железной дороге и погружаются здесь на суда и пароходные баржи. Главным грузом, конечно, является хлеб, преимущественно рожь и мука. Другим, не менее важным из дешевых грузов, оказываются дрова, тес, и строительные материалы. Через Котлас идут также с севера в Пермь и Вятку ивовая кора и соленая рыба, а из Орлова и Вятки идут на север хозяйственные орудия. Хлеб главным образом приходит из Камышлова, Челябинска, Перми и Вятки и отправляется в Устюг, Вологду, Архангельск, Сольвычегодск, Яренск и Устьсысольск. Лес идет преимущественно из Вологодской губ. В 1908 году дров и тесу прошло через Котлас до 664 тыс. пуд., а в 1909 г. уже миллион семьсот тысяч пудов.

В Котласе имеется элеватор для очистки хлеба, а близ Котласа три паровых мельницы перемалывают в сутки до двух тысяч пудов зерна. В семи верстах от Котласа при дер. Шипицыно работает лесопильный завод.

Хлеб от Камышлова, Челябинска, Перми и Вятки идет в вагонах насыпью или в мешках по исключительному тарифу: доставка в Котлас вагона с 900 пуд. хлеба стоит:

Из Камышлова .... 205 р. — к.

„ Челябинска . . . … 169 р. 44 к.

,, Перми насыпью . . ...162 р. 97 к.

а в мешках . ………….176 р. 23 к.

,, Вятки насыпью ... .. 92 р. 13 к.

а в мешках …………...100 р. 45 к.

Обычным же порядком при мелочной доставке товара с расчетом на пуды тариф значительно выше. Доставка пуда, смотря по классу, обходится

Из Камышлова от 62 коп. до 1 руб. 16 коп. 

,, Челябинска ,, 61 ,, до 1 ,, 15 ,, 

„ Перми „ 39 ,, до — ,, 75 ,,

„ Вятки ,, 19 ,, до — „ 36 ,,

Все эти цифры получены от Начальника станции «Котлас» Г-на Гарина.

От вокзала в Котласе идет железнодорожная ветка к пристаням, куда подаются вагоны с грузом для погрузки в суда.

Невдалеке от Котласа на другом берегу Двины лежит селение «Ускорье», от которого и идут почтовые тракты на Устюг и Сольвычегодск. До первого тракта от Котласа будет около 10-ти, а второго около 8 верст. Оба тракта проходят не тем берегом, на котором находится Котлас, почему и проезд к ним во время весенних разливов является несколько затруднительным, водный же путь не только верхнею частью Двины, но и по Вычегде также иногда затрудняют песчаные наносы, нередко перемещаемые водоразливом с одного места на другое. Навигация во всех этих местах вообще продолжается только около полугода.

На высоком берегу пристани поставлено весьма изящное сооружение, — нечто вроде триумфальной арки с колоннами и куполами; затем перед нами вверху широкая луговая площадь, среди которой стоит одинокая церковь. В конце площади прямо виден вокзал, а влево ряд домов, до которого, однако ж, как и до вокзала, надо пройти от церкви с четверть версты, если не больше.

Часть наших спутников, ехавших по переселенческим делам, а также пассажиры из Устюга почти все отправились из Котласа по железной дороге на Вятку.

Вычегда и Двина, как уже сказано, составляют одну реку и это особенно заметно около Котласа. В дни весенних разливов тут образуется нечто вроде озера, да и выше Котласа ширина реки, надо полагать, не меньше полуверсты. Берега Вычегды отличаются обилием песчаных наносов и отмелей. Особенно резко песок выступает около Сольвычегодска, да и самый город заносится и замывается песком. Там есть церковь, нижняя часть которой почти до окон занесена песком.

Шел сильный дождь, когда пароход наш подошел к Сольвычегодску. При выходе на берег сапоги наши страдали, однако ж, несравненно меньше фуражек, так как ноги вязли в сухом и глубоком песке.

Тут же на берегу, несколько выше, красовались грандиозные здания Строгановского собора. При населении меньше двух тысяч душ в Сольвычегодске оказалось до 14 церквей, из числа которых особенно красив и отделан снаружи как дорогая игрушка храм какого-то монастыря, стоящий совсем отдельно от других построек. Глядя на эту церковь, невольно припоминается пестрый Флорентинский собор, также очень оригинальный, но далеко не такой изящной архитектуры, как эта монастырская церковь — чисто художественное произведение едва ли не самого Растрелли.

В Строгановскою. соборе мы осматривали древнейший семиярусный иконостас, иконы, вышитые шелками и золотом, облачения из сурового холста с напечатанными на них изображениями, крестами и молитвами. Под стенами собора сохранились еще до наших дней подземелья, куда запирали преступников, приговоренных к голодной смерти.

Сольвычегодск разбросан отдельными участками, между которыми много пустых ничем не занятых мест. Среди города небольшое озерко соленой воды. Здесь было у Строгановых много соляных варниц, и озерко это — вернее пруд — является остатком этих учреждений.

Трудно определить год основания Сольвычегодска: известно только что в начале XI-го века явились сюда из Новгорода колонисты по главе с известными Строгановыми. Река Вычегда находилась тогда в расстоянии 6 или 7 верстах от города; а по соседству с ним был другой старинный город «Чернигов». В 1517 году Строгановы получили из Москвы первую жалованную грамоту на право устройства соляных варниц, и с этого времени жители Чернигова мало помалу стали переселяться в Соль Вычегодскую — как назывался в начале город. В 1546 году Григорий Строганов получил от Ивана Грозного жалованную грамоту на право владения всеми землями от Соли Камской до устья реки Чусовой. К этому времени у Строгановых было тут уже несколько соляных варниц, и они вели отсюда обширную торговлю, так как через Соль Вычегодскую шел в то время главный Сибирский путь. Этим же путем был послан отсюда снаряженный Строгановыми знаменитый покоритель Сибири Ермак Тимофеевич. Вообще, во времена Строгановых, Сольвычегодск как в промышленном, торговом, так и в политическом отношении занимал весьма видное место в ряду городов тогдашней Русской земли. Сюда съезжались зимою торговцы с разных концов России для покупки мехов, рыбы и других ценных продуктов нашего северного края.

Между тем и здесь — как в Устюге — с одной стороны болезни и голод, а с другой огонь и вода также вели с местным населением свою губительную борьбу. В 1555 году здесь умерло от моровой язвы 383 души. В следующем году погибло от голода 1400 душ, а в 1557 — 1000 душ. В 1571-м году число жертв моровой язвы было так значительно, что население города прибегло к испытанному уже в Вологде, и в и в Устюге средству, — к однодневной постройке храма Спасителю, что, по преданию, прекратило болезнь на целых пять лет, после которых в 1576 болезнь развилась с новою силою, причем снова померло от нее свыше 600 душ .

Пожары в Сольвычегодске были в 1549 и в 1553 году. В 1579 году сгорело здесь 10 церквей и до 500 домов. Все эти бедствия бледнеют, однако ж, перед 1613 годом, когда поляки сожгли почти все дворы, кроме Строгановских, сожгли большую часть церквей и убили свыше 200 горожан, трупы которых разбросаны были улицам. В 1636 и 1638 годах опять были сильные пожары; причем в последнем году погорело до 250 дворов. Наконец, в 1656-м сгорело 5 церквей и 320 дворов. Таким образом, во второй половине XVI-го века и в первой половине XVII-го в Сольвычегодске было не меньше семи опустошительных пожаров, что составляет в среднем прибл. по одному пожару на каждые пятнадцать лет.

В 1581-м году перед Сольвычегодском на самом берегу Вычегды основан был город «Выбор». Город этот ежегодно заливался весенним разливом реки, и с большим трудом просуществовал девять лет, т.е. до 1590-го года, когда разлив Вычегды окончательно его уничтожил, и все его жители были вынуждены переселиться в Сольвычегодск.

Но и здесь река Вычегда, подходя с каждым годом ближе к городу, по-прежнему продолжает свою разрушительную работу.

Теперь она у самого города, и недалеко то время, когда и Строгановский собор, и другие церкви, и все береговые постройки придется переносить дальше и дальше, так как охрана береговых песков в дни весеннего разлива могучей реки едва ли будет возможна.

Сольвычегодск представляет собою прямую противоположность с Котласом — он весь в прошедшем, тогда как Котлас живет настоящим и будущим.

Важнейшие промыслы в Сольвычегодском уезде скотоводство и посевы льна. Порода местных коров несколько уступает в росте холмогорской, зато отличается выносливостью и молочностью. Лен засевают здесь преимущественно на подсеках; он отличается белизною и крепостью волокна. Особенно славится лен по реке Виляди.

В 16 верстах за Сольвычегодском на высоком песчаном берегу стоит Коряжемский монастырь. Он известен красотою местоположения и своими кедровыми рощами. Песчаная почва с небольшою примесью глины дает возможность разводить еще, кроме хлеба, необходимые огородные овощи. В монастыре кормится до 50 монахов. Дальше на берегу Вычегды есть торговая пристань «Княжица»; a в 70-ти верстах от Сольвычегодска село «.Пустыня» с церковью и двухклассным училищем. Дальше следует «Березники», состоящие из нескольких весьма близких одно к другому селений с 600 или 700 душ. За этою группою селений идут: Чекулы, Туглим, Лена с селением и 1200 душ и, наконец, не доезжая 16 верст до Яренска, село «Ирта», в котором числится от 800 до 900 жителей.

Город Яренск стоит не на Вычегде, а на реке Кижмоле, соединенной протоками с Вычегдою, Кишерою и Яренгою, от которой город и получил свое имя. От Вычегды до Яренска идет низина с протоками этих рек, а город раскинут на небольшой возвышенности. С самого своего основания Яренск постоянно переносился с места на место и, прежде всего, как видно из названия, стоял при реке Яренге. Между тем вся эта местность заливается раннею весною так широко, что мелкие пароходы даже и теперь могут подходить к самому городу.

В Яренске, кроме набережной, три главных параллельных улицы: первая, вторая и третья. Он соединены между собою несколькими переулками. Затем по окраине возвышенной местности, на которой стоить город, посажен небольшой бульвар с крутыми спусками книзу. Отсюда открывается широкий кругозор на протоки речки и на всю низину до самой Вычегды, в стороне видно место, где стоял прежде город. Тут остались еще следы его в виде старого городища с часовнею.

Яренск — один из древнейших городов этого района, едва ли не старше Устюга, Сольвычегодска и Устьсысольска. В 1898 Яренск посетил Великий князь Сергей Александрович, и к его приезду на бульваре устроена была беседка, сохранившаяся и до настоящего времени, хотя, правду сказать, она не отличается особым изяществом.

Главным промыслом Яренского уезда является лесопромышленность и охота. Лес сбывается преимущественно в Архангельск, а продукты охоты — рябчики и беличьи шкурки — в Петербург и Москву.

В 20-ти верстах за Яренском, в версте от реки лежит село «Межог» с 700 жителей. Тут земская станция. В 30 верстах зырянское поселение «Жешорт» или «Жешар» с 500 жителей. Тут церковь, фельдшерский пункт, волостное правление. Есть сведения, что в почве близлежащей местности открыты и знаки железной руды. Дальше следует село «Гам» с церковью и 600 жителей, а затем в 60-ти верстах от Яренска большое село «Айкино» с 1500 жителей, церковью и ремесленною школою. Отсюда идет большая дорога в Удорский край, а в полуверсте от Айкина внизу деревня «Шожем». На 83-й версте лежит знаменитое село «Усть-Вым», тоже с 1500 жителей и пятью церквами. Село было главною резиденциею Св. Стефана Великопермского и важнейшим центром его просветительской деятельности. В двух верстах вверх по Вычегде деревня «Вогваздино», а влево дорога в дер. «Половники», откуда намечен предположенный Земством ближайший путь к Ухте. В Вогваздине помещается камера местного Земского Начальника. Невдалеке отсюда, сто верст от Яренска, на берегу Вычегды стоит большое село «Коквицы» с населением также 1500 душ и двумя церквами. Улицы в этом селе отличаются таким непомерным количеством грязи, что мы едва добрались одной из церквей. Иконостас по обычаю отделан золотом и общем красив. Что же касается икон, то надо быть уж очень религиозным и снисходительным, чтобы, глядя на них в этой церкви, проникнуться молитвенным настроением. Тем не менее, здесь вы приходите к убеждению, что этот высокий и светлый сельский храм прекрасно удовлетворяет скромным требованиям местного населения.

За Коквицами мы остановились брать дрова у нового поселка под названием «Пальки-нюр» (починок), гуляя тут по берегу, собирали камни. Местность жалкая, не представляющая ничего особенного. Две избы с плоскими крышами, удаленные саж. на 60 одна от другой. Жильцы оказались только в одной избе, а в другой никто не живет. Обе избы видимо старые и грязные. Около жилой избы поставлен высокий деревянный крест.

Между Коквицами и Устьсысольском имеется еще несколько селений, а именно: «Полевицы», «Часово», «Зеленец», «Слобода». Мы не останавливались, впрочем, ни в одном из этих селений, и пришли прямо к Устьсысольску.

Отличительная особенность по всей Вычегде — песчаные береговые отмели. Берега по большей части не высоки и красивы только там, где сохранилась еще декорация густого леса. Что же касается Устьсысольска, то надо сознаться, что предместье этого города — так называемый «Нижний Конец» отличается своеобразною, безусловно, красивою местностью. Холмистый и частью обрывистый берег, вполовину занят здесь лиственным и хвойным лесом. В группах деревьев видно несколько небольших деревянных изб. Часть их с плоскими крышами, иные без труб, — словом, это скорее можно принять за простую деревню, чем за городское предместье. Между тем, миновав еще небольшую часть почти пустынного, хотя красивого берега, мы подходим к пристани, устроенной перед центральною частью города. Тут прямо к реке опускается с горы широкая торговая улица. Поднявшись по ней, вы заметите влево площадь, на которую выходит весьма изящная постройка, нечто вроде небольшого дворца: с башней посредине. Это местное духовное училище. Посреди площади стоит какая-то будка, столб, или памятник: а улица, проходя краем площади, идет и оканчивается приблизительно в полуверсте от реки высоким зданием Стефановского собора. Тут, при беглом взгляде на иконостас, вы увидите, во 1-х, что он простой деревянный, не окрашенный и не позолоченный, а во 2-х, что ни на одной иконе нет ни оклада, ни риз. Подойдя ближе, однако ж, вы невольно остановитесь, пораженный тонкостью и изяществом живописи. Все иконы — как видно — писаны незаурядными художниками. Особенно же выделяются две местных иконы Богоматери и Спасителя по сторонам царских врат. Первая представляет собою chef d'oeuvre, едва ли уступающей Рафаэлю... Лет тридцать назад, будучи в Дрезденской галерее, я простоял с полчаса перед знаменитою Сикстинскою Мадонною. И точно также здесь, в Устьсысольском соборе, перед божественною красотою Богоматери и младенца, я готов был стоять еще дольше, любуясь дивным произведением неизвестного мне художника. Припоминая Сикстинскую Мадонну, я невольно заметил, что взамен царственной позы Рафаэлевского Христа, Он изображен здесь совсем иначе: Он представлен тут нежным, беззаветно любящим мать ребенком, устремившим к ее дивному лику чистый небесный взор своих светлых очей. Чело младенца Сикстинской Мадонны слишком высоко, что несколько нарушает общую гармонию красоты, тогда как здесь нет ни малейшего штриха в нарушение этой гармонии, и никакое слово не в силах выразить впечатления идеальной прелести положений и ликов царственной Богоматери и предвечного ее младенца. Надо полагать, что эта икона — одно из гениальнейших творений нашего Васнецова, так как из отзывов местных жителей оказалось, что все иконы этого храма писаны в Петербурге или в Москве нашими лучшими художниками, а две местных иконы и еще третья, поменьше над царскими вратами, были написаны для Исаакиевского собора, в котором и находились некоторое время; но, когда там решено было заменить живопись мозаикою, — то иконы эти уступили бывшему тогда в Петербурге Устьсысольскому меценату Лыткину, а Лыткин, поместив их в Стефановский собор, позаботился, чтобы и все остальное в иконостасе собора соответствовало их характеру. Замечательно, что ни в одном из городов нашей губернии, начиная с Вологды, и ни в одной из наших церквей я не встречал ничего подобного: наоборот, наши иконы отличаются в большинстве или заурядною живописью средней руки, или старинным полулубочным фряжским письмом, имеющим весьма мало общего с настоящим искусством.

Храм Св. Стефана очень высок. Купол поддерживается внутри четырьмя объемистыми четырехгранными столбами, которые, надо думать, со временем также будут расписаны подходящими иконами, а резьба многоярусного иконостаса будет позолочена.

Кроме этого храма, в Устьсысольске имеется еще пять или шесть церквей.

Здесь открыто также не мало учебных заведений: женская гимназия с предположенным уже 8-м классом, мужская, где имеется пока 4, но предположено, как и повсеместно, также 8 классов, четырехклассное городское училище, открытая ныне осенью ремесленная школа, двухклассное церковно-приходское училище, два одноклассных, мужское и женское и, наконец, четырехклассное духовное училище в том замечательно красивом здании, о котором сказано выше. Кроме того, в 8-ми верстах от Устьсысольска учреждена сельскохозяйственная земская показательная ферма. Независимо от сказанного предместья под названием 1) «Нижний Конец», Устьсысольск имеет еще несколько предместий. Между Концом и самым городом лежит 2) «Тентюково», а пройдя его, пароход вступает в реку Сысолу, около устья которой и расположена центральная часть города. Из числа других городских предместий известны, например, 3) «Париж», где помещаются главные винные склады. 4) «Кокуль-Кар» (кар — слово зырянское, значит город). 5) «Микуль-Сик» (т. е. Николаева деревня). 6) «Кируль» (со стороны Сысолы). 7) «Из-Кар» (каменный город). 8) «Кадзвиль» (новое посевное место).

За Нижним Концом, вверх по Вычегде лежит дача Степана Владимировича Попова под названием 9) «Дырнос», за нею дача Г-жи Яхлаковой — 10) «Вахрушар», а дальше дача Г-жи Кузьбожевой — 11) «Човья». Все эти дачи принадлежали некогда брату разбойника Суханова, который ходил с Ермаком к Иртышу. Фамилия Сухановых встречается не один раз в истории Устьсысольска, весьма неполной и малоизвестной. Край этот зырянский, и русское население появилось тут не раньше XV или XVI-го века. Еще в XVI-м веке в трех или четырех Сысольских селениях, находившихся на месте нынешнего Устьсысольска, было не свыше 20 или 30 дворов, плативших дань в Государев приказ, и приписанных, в XVIII веке к Яренскому воеводству. В 1789 году от проживавшего тут Яренского купца Елисея Ивановича Суханова поступила в Яренскую воеводскую канцелярию челобитная о том, что на дворы его напали грабители, приплывшие рекою Вычегдою, сожгли дворы, винокурню, амбары, все его документы, крепости, долговые обязательства, конторские книги, сожгли разный товар и имущество, похитили деньги и оружие: фузеи, пистоли, мушкетоны, стрелы и пушки. Какие были распоряжения по поводу этой челобитной — неизвестно, так как переименование Сысольских селений в город «Устьсысольск» последовало только при Императрице Екатерине одновременно с открытием других городов, приблизительно через 40 лет после челобитной Суханова, именно 10-го сентября 1780-го года.

Из Устьсысольска и его уезда идут в Петербург, в Москву и в Вятскую губернию рябчики, белки, лисьи и куньи шкуры, русское масло. Местная молочная и бакалейная торговля в самом городе, главным образом также в руках купца Дербенева, хотя есть, конечно, и другие лавки и других торговцев. Между прочим, есть и потребительская лавка, в которой мы запаслись провизией и вообще всем, что требовалось для дальнейшего следования к Уралу. Вместе с этим, отсюда, как с последней телеграфной станции — мы разослали телеграммы в Петербург, в Вологду и другие города с известием о ходе экспедиции и с приветами родным и знакомым.

Устьсысольский уезд представляет собою громадную территорию, состоящую из местностей крайне разнообразных и интересных. Начиная с того, что западная часть его обнимает собою бассейн верхней половины Вычегды, а восточная — бассейн верховьев Печоры. Затем, хотя мы знаем, что Устьсысольск принадлежит к городам сравнительно недавнего происхождения, так как со времени его основания прошло еще всего 130 лет, тем не менее, в его уезде имеются следы глубокой древности. По местным преданиям, здесь обитала «Чудь-племя» — так же как и зыряне финского происхождения, что видно и даже и из самих преданий, гласящих, что тут жила ... «Чудь белоглазая». Следы чудских поселений заключаются в курганах, насыпях, валах, ямах, которые встречаются даже не в дальнем расстоянии от Устьсысольска на Вычегде, около селения «Пезмог», на Сысоле, где насчитывается по берегам до 20 Чудских городков, как, например в Вильгоротской волости около дер. «Шешкинской» и выше около Вотчи; также по Вишере, и Нившере, за селом «Небдиным». Курганы эти, могилы Чудских семейств, которые будто иногда заживо хоронили себя в этих могилах. Так относительно кургана в Лоемском Успенском приходе, говорят, что Чудь, испугавшись распространения христианской веры, выкопала тут ямы и поставила на них столбы, накрыла их сверху бревнами и засыпала землею, а затем, пробравшись в эти ямы с чадами и домочадцами, подрубила столбы и устроила таким образом собственные свои похороны.

В деревне Шешкинской на реке Сысоле жили, так говорят, Чудские князья, а на Нившере в трех верстах от села «Вишерского», у деревни «Кор-Мыльк» есть насыпь кругом в болоте, причем, однако ж, небольшою тропой с одной стороны можно пробраться на самый верх насыпи, и тогда изнутри ее раздаются какие-то звуки. Раскапывая землю около этой насыпи, а также около деревни «Кор-Мыльк» и «Кор-ю-дор» находять кости и разные вещи довольно грубого вида, оставшиеся от Чудских жителей этих мест.

За Устьсысольском вверх по Вычегде расположены следующие селения:

Распрощавшись с товарищами, которые уже сухим путем на лихих тройках направились отсюда к Печоре, мы с Овчинниковым вернулись на пароходе в Устюг, а я поехал из Котласа железною дорогою через Вятку в Вологду и возвратился в Кадников.