Народное слово в живой речи

Н. В. Самородова. 

Возвратные глаголы в архангельских говорах (лингвогеографический аспект)

Рассмотрение морфологических особенностей архангельских говоров (далее АГ) в территориальном аспекте, несомненно, актуально, поскольку до настоящего времени отсутствовали лингвистические карты, отражающие явления фонетики и морфологии, которые в совокупности с «Лексическим атласом Архангельской области» Л.П. Комягиной (1994 г.) могли бы дать целостное представление о лингвистическом ландшафте региона. 

Цель нашей статьи — рассмотреть диалектные различия в формах возвратных глаголов в территориальном и возрастном аспектах. 

Особенности указанных глагольных форм анализируются в трех возрастных группах (далее ВГ): 1 — школьники 10–14 лет; 2 — молодые люди, окончившие школу 18–22 лет; 3 — коренные жители 60–70 лет. 

Материалом для статьи послужили данные из 47 населенных пунктов на всей территории Архангельской области, собранные в при непосредственном лингвогеографическом обследовании и полученные от учителей (сельских и городских) в качестве ответов на вопросник [1] в 2001–2004 гг. 

В русском литературном языке возвратные глаголы образуются с помощью постфикса -ся, и лишь в отдельных формах, в которых этот аффикс оказывается в положении после гласного, мы встречаем редуцированный тип -сь.

По своему происхождению постфикс -ся является возвратным местоимением в энклитической форме винительного падежа. Процесс утраты самостоятельности местоимением ся и превращения его в постфикс возвратного глагола отражается в памятниках письменности начиная с XV в.

В диалектах русского языка представлено значительное разнообразие вариантов постфикса -ся. Так, исследование говоров Архангельской области показало, что постфиксы различаются по качеству гласного в разных глагольных формах и по качеству ассимилятивных процессов между конечным согласным глагола и согласным постфиксальной морфемы.

В АГ, наряду с литературными -ся, -сь, возможно употребление постфиксов -се (с вариантом -сё), -си и -сы.

Наиболее продуктивным является образование возвратных глаголов с постфиксальной морфемой -се, которая употребляется как после гласных, так и после согласных звуков. Подобные словоформы были зафиксированы:
— в 1-й ВГ: садисе, садиласе — в Никольске Вилегодского, Дорогорском Мезенского, Суре Пинежского района; боялсе, родилсе — в Никольске Вилегодского района;

— во 2-й ВГ: садисе, садиласе — в Мелогоре и Дорогорском Мезенского района;

— в 3-й ВГ: садисе, садиласе — в южных, юго-западных, вилегодских, мезенских (в Мезенском районе), пинежских говорах (рис. 1); боялсе, родилсе — в юго-западных, южных, северо-восточных и вилегодских говорах (рис. 2); боишьсе — в Сарбале Устьянского района.

Говоря об образовании постфикса -се, мы придерживаемся точки зрения С. П. Обнорского, предполагавшего, что исторически -се представляет собой форму род. п. возвратного местоимения, в дальнейшем обобщившуюся в качестве постфиксальной морфемы: «По аналогии с си и ся, как формами дательного и винительного падежей местоимения, теоретически можно было бы думать, что в известных случаях базу возвратных глаголов могли составить также сочетания отправных глаголов с родительным падежом местоимения. В этом смысле можно было бы усматривать в форме се сколок со старой соответствующей формы родительного падежа возвратного местоимения. В этой форме местоимение не сохранилось — оно заменилось формой себе» [2, 85]. 

Употребление постфикса -се могло установиться в говорах ранней новгородской колонизации в XIII–XIV вв. [3, 117].

Рисунок 1.
Возвратная глагольная частица в положении после гласной
(в словоформах садись, садилась)
(возрастная группа 60-70 лет)

Рисунок 2.
Возвратная глагольная частица в форме ед. ч. м. р. прош. вр. на -л-
(в словоформах боялся, родился)
(возрастная группа 60-70 лет)

В АГ после твердого [л] отмечается также вариант возвратного постфикса -сё, представляющий характерный для северных говоров процесс перехода [е] в [о] в заударном конечном открытом слоге. Образования подобного типа достаточно редки. Так, словоформа садиласё употребляется в 1-й ВГ в Никольске Вилегодского и Долгощелье Мезенского районов; в 3-й ВГ — в Вилегодске, Никольске Вилегодского, Тимошине Верхнетоемского, Долгощелье Мезенского, Шангалах Устьянского, Чёлмохте, Сельце Холмогорского и Карпогорах Пинежского районов. В этих же населенных пунктах были зарегистрированы варианты типа полё, воскресеньё.

На всей обследованной территории в рассеянном распространении наблюдается наличие постфиксальной морфемы -си. Наиболее часто она встречается у глаголов с основой на гласный звук. Так, формы садиси, садиласи отмечаются:

— в 1-й ВГ — в Воезере Няндомского, Суре Пинежского районов;

— во 2-й ВГ — в Воезере и Шалакуше Няндомского района;

— в 3-й ВГ — в Вилегодском, Устьянском, Вельском, Коношском, Каргопольском, Няндомском, Виноградовском, Плесецком и Пинежском районах (рис. 1).

В Воезере и Шалакуше Няндомского района (в речи 1-й и 2-й ВГ), а также в отдельных населенных пунктах Вилегодского, Устьянского, Шенкурского, Коношского, Няндомского, Каргопольского, Плесецкого, Виноградовского и Пинежского районов (в речи 3-й ВГ) постфикс -си отмечен также у глаголов с основой на согласный звук: боялси, родилси (рис. 2).

С. П. Обнорский указывал, что «форма си при глаголах в старых памятниках письменности выступала при наличности определенных общих оттенков основного глагола. Таковыми были именно глаголы со значением чувственного восприятия. Не может быть никакого сомнения в том, что в русском языке исконно возвратные формы слагались в зависимости от значения основного глагола и при помощи ся, как формы винительного падежа местоимения, и при помощи дательного падежа си, и лишь позднее в языке диалектно обобщился и один, и другой вариант частицы. Может быть, в некоторых случаях современного спорадического употребления форм на -си перед нами остатки именно исконного их употребления в зависимости от семантики отправного глагола» [2, 85].

Следует отметить, что в АГ в 1-й и 2-й ВГ в Шалакуше Няндомского района, а также в 3-й ВГ в Шалакуше Няндомского, Вилегодске Вилегодского районов была зафиксирована возвратная форма глагола с постфиксом -сы: боялсы.

В вопросе о возникновении данного варианта морфемы следует принять точку зрения С.П. Обнорского: «Толчок к новообразованию на -сы исходил из форм 3-го лица единственного числа настоящего времени, где получилось на чисто звуковой почве (твердое произношение ц, а отсюда — и комплекса тс) вариантное образование на -сы. Эти формы, в свою очередь, распространились на формы перфекта с комплексом -лс-. Отсюда следует сделать вывод о происхождении варианта -сы не из форм на -ся, а из форм на -си и, следовательно, о происхождении здесь форм на -сы в процессе отвердения согласного с» [2, 78].

Определенные особенности в АГ представляет также возвратная форма глаголов 2 лица ед. ч. наст. времени с точки зрения ассимиляции согласного постфикса и конечного согласного личного окончания глагола.

Широкое распространение получает регрессивная ассимиляция согласного [ш] возвратных глаголов по месту образования последующему согласному [с] постфиксальной морфемы -се. Формы бои[с’с’]е, несё[с’с’]е зафиксированы:

— в 1-й ВГ — в Ценогоре Лешуконского, Дорогорском Мезенского, Воезере Няндомского, Суре Пинежского районов;

— во 2-й ВГ — в Воезере Няндомского, Суре Пинежского районов;

— в 3-й ВГ — в населенных пунктах всех обследованных районов, а также в Архангельске, Северодвинске и Котласе (рис. 3).

Рисунок 3.
Возвратная глагольная частица в форме 2-го лица ед.ч.
(в словоформах боишься, несёшься)
(возрастная группа 60-70 лет)

Регрессивная ассимиляция представлена также в возвратных глаголах с постфиксом -ся (бои[с’с’]я, несё[с’с’]я) в Урдоме Ленского района в речи 1-й ВГ; в Селяне Вилегодского и Урдоме Ленского районов в речи 3-й ВГ (рис. 3).

В Никольске и Быкове Вилегодского района диалектоносителями 3-й ВГ употребляются формы бои[шш]а, несё[шш]а (рис. 3).

С.К. Пожарицкая наличие подобных форм связывает с «прогрессивной ассимиляцией по месту образования согласного [с] возвратной частицы предшествующему согласному [ш] личных окончаний глаголов» [4, 106]. 

Иной точки зрения придерживаются авторы монографии «Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров»: «Генезис подобных форм может быть связан с шепелявым произношением свистящих согласных в некоторых говорах (типа [с’], [с’ш’]) и согласного [с] возвратной частицы. В результате регрессивной ассимиляции по месту образования в этом случае могли возникнуть сочетания мягких свистящих звуков, например, [шс’’а] > [с’с’а] или [ш’ш’а]. Можно считать, что формы с [шша] в этих говорах образовались из [с’с’а] или [ш’ш’а] при действии общего процесса отвердения [ш’]. Таким образом, формы возвратного глагола 2-го лица единственного числа, имеющие в настоящее время твердые [ш] на месте [с’] возвратной частицы, являются, по сути, свидетельством того, что в северных говорах в формах глаголов после [ш] произносилась мягкая согласная в возвратной частице, которая также, как и во всех других говорах русского языка, ассимилировала себе по способу образования согласного основы глагола» [3, 118]. Данная точка зрения кажется нам наиболее приемлемой.

Таким образом можно сделать вывод о том, что для АГ во всех ВГ типично образование возвратных глаголов с постфиксами -се, -си и наличие ассимиляции согласных по месту образования в формах 2 лица единственного числа.

В речи представителей 3-й ВГ на всей территории Архангельской области прослеживается регрессивная ассимиляция согласного [ш] возвратных глаголов в форме 2 лица ед. ч. по месту образования последующему согласному [с] постфикса -се: бои[с’с’]е, несё[с’с’]е.

По наличию ассимиляции согласного [ш] возвратных глаголов в форме 2 лица ед. ч. последующему согласному [с] постфикса -ся (бои[с’с’]я, несё[с’с’]я, бои[шш]а, несё[шш]а) в речи 3-й ВГ наблюдается противопоставление юго-восточных говоров остальным говорам на территории области.

Примечания

На картах пунктиром показаны границы районов. Римскими цифрами обозначены районы: I — Шенкурский, II — Плесецкий, III — Каргопольский, IV — Няндомский, V — Коношский, VI — Вельский, VII — Устьянский, VIII — Холмогорский, IX — Виноградовский, X — Верхнетоемский, XI — Красноборский, XII — Котласский, XIII — Вилегодский, XIV — Ленский, XV — Мезенский, XVI — Пинежский, XVII — Лешуконский, XVIII — Приморский, XIX — Онежский.

литература

1. Вопросник для изучения современного состояния архангельских говоров (фонетика, морфология): Методические указания для студентов. — Архангельск, 2001.

2. Обнорский С. П. Очерки по морфологии русского глагола. — М., 1953.

3. Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров. — М., 1970.

4. Пожарицкая С. К. Русская диалектология. — М., 1997.

Н. В. Самородова. Возвратные глаголы в архангельских говорах (лингвогеографический аспект) // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. — Вологда: Книжное наследие, 2007. — С. 802-807.