Относительно внутренней     деятельности     Ярослава     упоминаются
распоряжения в Новгороде.  Сам Ярослав,  княжа здесь,  отказался платить
дань в Киев;  ясно,  что он не мог установить снова этот платеж,  ставши
князем киевским,  тем более что новгородцы оказали ему такие услуги; вот
почему он дал им финансовую льготную грамоту,  на которую они  ссылаются
впоследствии при столкновениях с князьями. Вместо себя Ярослав оставил в
Новгороде сначала сына своего Илью,  а потом,  по смерти его,  - другого
сына Владимира и по смерти последнего - третьего сына Изяслава.  В связи
с этими распоряжениями Ярослава находится известие о заточении и  смерти
Константина,  сына Добрыни:  Ярослав, сказано в летописи, рассердился на
него,  заточил в Ростов и потом на третий год велел убить в Муроме. Быть
может,  Константин  хотел  большего  для  новгородцев за их услугу,  чем
сколько давал Ярослав;  быть может также,  Константин, как дядя великого
князя, как сын Добрыни, хотел большего для себя.
   Из дел   церковных   в  княжение  Ярослава  замечательно  поставление
митрополита Илариона  русина,  независимо  от  византийского  патриарха,
собором  русских  епископов,  что  было  следствием  недавней  вражды  с
греками.  Как видно,  поведение прежнего митрополита Феопемта  во  время
этой вражды было таково, что Ярослав хотел на будущее время предохранить
себя от подобного в случае нового разрыва.
   В 1054 году умер Ярослав.  Он,  как видно, не заслужил такой приятной
памяти в народе,  как отец его; несмотря на то, и его деятельность имеет
важное  значение  в  нашей  начальной  истории;  в  скандинавских  сагах
Ярослава  называют  скупым,  но  этот  отзыв  может служить ему только в
похвалу:  и отец его,  который вовсе не  был  скуп,  не  любил,  однако,
удовлетворять  жадности  норманских  наемников,  которые особенно любили
приобретать;  раздача  большой  суммы  денег  новгородцам  скорее  будет
свидетельствовать о щедрости Ярослава.  По отзыву летописи,  Ярослав был
на своем месте: "он был хромоног, но ум у него был добрый, и на рати был
он храбр";  прибавлена еще замечательная черта, что он был христианин, и
сам книги читал.  Последнее обстоятельство было  чрезвычайно  важно  для
преемника Владимирова. В приведенном известии значение христианина тесно
связано в Ярославе с чтением книг;  Владимир не читал сам книг,  он  мог
только слушать священное писание;  сын его Ярослав сам читал книги,  был
представителем  нового  поколения  грамотных  христиан,  выученных   при
Владимире,  которые  могли находить для себя утверждение в вере в книгах
священных.  Уже  при  Владимире   греческое   духовенство   единственным
средством    распространения    и   утверждения   христианства   считало
грамотность,  учение книгам;  сын Владимира сам  читал  книги,  сам  был
утвержденным   христианином,   и  потому,  разумеется,  в  его  княжение
христианство и грамотность должны были  распространяться.  И  точно,  по
свидетельству     летописи,    христианство    начало    преимущественно
распространяться при Ярославе;  при нем начали также умножаться  монахи.
Ярослав, говорит летопись, любил церковные уставы, очень любил попов, но
больше всего монахов;  книги читал часто,  ночью и  днем,  собрал  много
писцов;  они  переводили книги с греческого на славянский,  и переписали
много книг,  много он и купил их.  Отец его Владимир  распахал  землю  и
умягчил,  т.  е.  просветил  крещением,  Ярослав насеял книжными словами
сердца верных людей,  а мы,  прибавляет  летописец,  пожинаем,  принимая
книжное  учение.  Сравнение  очень  важное:  в нем ясно указано значение
деятельности Владимира и Ярослава и постепенность  движения:  при  одном
имело  место крещение,  при другом - надлежащее наставление в вере.  При
книгах нужны были особенно церкви и грамотные священники,  которые могли
бы  учить  народ неграмотный.  Ярослав строил церкви по городам и местам
неогороженным,  ставил при них священников,  которым давал содержание из
собственного  имущества,  приказывая  им учить людей и приходить часто к
церквам.  При Ярославе в Новгороде было сделано то же, что при Владимире
в Киеве: князь велел собрать у старост и священников детей (300 человек)
и учить их книгам.
   Кроме этой  деятельности,  княжение  Ярослава  важно  еще  в   других
отношениях:  подобно  отцу  Владимиру,  Ярослав  не  был князем только в
значении  вождя  дружины,  который  стремится  в  дальние   стороны   за
завоеваниями,   славою   и   добычею;  Ярослав,  как  видно,  был  более
князем-нарядником страны.  Он любил церковные уставы, был знаком с ними:
неудивительно,  что  к  его  времени  относится  и  первый писаный устав
гражданский,  так называемая Русская Правда.  Подобно  отцу,  Владимиру,
Ярослав следовал совету Добрыни, что народы, ходящие в сапогах, не будут
охотно давать дани,  и потому не любил войны с ними,  а  преимущественно
обращал  свое оружие на варваров - чудь,  литву,  ятвягов.  Мы не знаем,
какими собственно расчетами руководился Ярослав в  польских  отношениях;
но знаем, что он, возвратив свое, принял сторону порядка и христианства,
не захотел усиливать варварства и победою над Моиславом мазовецким нанес
последнему сильный удар.  Наконец, Ярослав, подобно отцу своему и вещему
Олегу,  населял пустынные пространства,  строил  города;  от  языческого
имени его получил название Ярославль на Волге,  от христианского - Юрьев
(Дерпт),  в земле Чудской;  он огородил острожками южную границу Руси со
степью;  в  1031 году поселил пленных поляков по реке Роси,  с следующем
начал ставить здесь города.