В третьем томе автобиографической повести В. Г. Короленко "История моего современника" (Часть I. Лесная глушь) описываются быт и нравы жителей глухих деревень Вятской губернии второй половины XIX века. Речь идет о селениях Бисеровской волости - Бисерово и Починки. В. Г. Короленко отмечает значительную отсталость в развитии этого отдаленного от центра северного региона. По словам автора, "...тогда это была страшная глушь и дичь. Люди жили точно несколько столетий назад. О современных общественных отношениях не имели ни малейшего понятия..."1. Далее писатель продолжал: "У починовцев почти не было огородов" (С. 519); "...стол был самый первобытный" (С. 520). Несмотря на то, что в каждой избе находилась божница, "починовец был весь окружен потусторонним миром" (С. 523): верил в леших, русалок, колдунов, лихоманку; признавал далеко не все церковные праздники.
Как знаток русского языка и большой мастер слова В. Г. Короленко точно передает речь починовцев. Местные жители именуют друг друга в основном модифицированными формами личных имен, причем так называют всех: и мужчин, и женщин, и детей. Ср.: пятидесятилетний мужчина Гавря Бисеров (С. 512) Гаврило Гавриил; его старший сын (большак) Павелко (С. 514) Павел; двух младших сыновей зовут Петрован (С. 515) Петр и Андрийко (С. 515) Андрий - старый канонический вариант имени Андрей. Жена Гаври Лукерья (С. 515) - просторечный вариант имени Гликерия; сноха Марьюшка (С. 515).
Имена других жителей: Васька Филенок (С. 518) Василий; Иванко (С. 576) Иван; Микешка (С. 518) Микифор - просторечный вариант имени Никифор; Тимоха (С. 566) Тимофей; Трошка (С. 526) Трофим; Фатька (С. 556) Фотьян - просторечный вариант имени Фотий; Феклуша (С. 575) Фекла.
Именные форманты -я, -ко/-ка , -(ов)ан, -юш(ка); -ш(ка), -оха, уш(а) в речи починовцев не содержат никакой эмоционально-экспрессивной оценки. Такое явление, как отсутствие уменьшительно-ласкательного значения у некоторых суффиксов в производных формах календарных личных имен, характерно для общерусской антропонимии XVI-XVII веков.
Во многих семьях бисеровцев и починовцев живут политические ссыльные, к которым местные жители относятся как к чужим, "чужедальним", "не своим". Оппозиция "свое-чужое" находит отражение в структуре имен. Приезжих починовцы называют отлично от себя: полными личными именами. Володимер (С. 513, 524, 551) - таково обычное обращение к повествователю в семье Гаври. Лишь иногда Лукерья, жалея доброго постояльца, называет его ласково Володимирушко (С. 516).
Имена других ссыльных приводит сам повествователь, но можно предположить, что и в речи местных жителей они противопоставлены именам починовцев: фабричный рабочий Федот Лазарев (С. 525), Карл Несецкий (С. 526), украинский крестьянин Федор Богдан (С. 528).
Обращает на себя внимание тот факт, что и в именнике местного населения присутствует противопоставление полных и производных форм личных имен. Данное противопоставление связано с социальным и имущественным положением односельчан. Зажиточных сородичей починовцы зовут полными именами. Ср.: богатый починовец Лариеон Дураненок и усыновивший его старик Дурафей (С. 563) вероятно, просторечный вариант имени Дорофей. Следующая семья, история которой "внушала починовцам почти суеверное удивление" (С. 549) - это семья старосты Якова Молоснёнка, чудом выбравшаяся из бедности. Яков считался еще и местным колдуном. Его отец - Ефим Молосной (С. 549), жена Алена (С. 554). Социальная дифференциация в выборе полной и производной форм личных имен отражена в деловой письменности XVI-XVII веков. В различных деловых документах того периода уменьшительные формы имен с суффиксами -ко/-ка приобретают официальный характер для лиц низших сословий (крестьян, некоторых категорий служащих, "худых" и "молодших" посадских людей), тогда как имена знатных людей (князей, помещиков, "лучших" посадских людей и т. п.) записываются в полной форме. Вероятно, употребление полных форм личных имен некоторых починовцев в речи односельчан связано именно с социальным статусом этих людей.
Оппозиция "свои-чужие" имеет место и в отношении вторых компонентов в именовании приезжих и местных жителей. В именованиях политических ссыльных вторым (третьим) компонентом, как правило, является фамилия: Федот Лазарев (С. 525), Карл Несецкий (С. 526), полячка Эвелина Людвиговна Улановская (С. 542). В именованиях местных жителей второй компонент - патроним, причем в совершенно иной форме, нежели та, которая известна по памятникам официально-деловой письменности XVI-XVII веков, (с формантами принадлежности -ов/-ев, -ин/-ын: Иванко Петров сын, Гаврила Никитин сын и т. п.). Патронимические имена починовцев от прозвищных некалендарных и личных календарных имен отцов образованы с помощью суффиксов -ёнок (в ед. ч.) и -ята (во мн. ч.). Ср.: Яков Молосонёнок (С. 544) - его отец Ефим Молосной - "Семья одно время сильно бедствовала. Ефиму и его бабе приходилось даже побираться. Они часто в те времена просили у других починовцев "молочка для деток" - отчего их и прозвали Молосными" (С. 545). Ларивон Дураненок (С. 563) - его приемный отец Дурафей (от Дорофей). Кабацкий сиделец Митриёнок (С. 524), отца которого, вероятно, звали Митрий - просторечный вариант имени Дмитрий. Васька Филёнок (С. 518) Филя. Упоминается починок Феклистят (С. 551) - Феклистята Феклист - просторечный вариант имени Феоктист2.
Суффикс -ята восходит к праславянскому *ent, образующему имена существительные со значением детенышей живых существ (им. п. - Козля, р. п. - Козляте). В XVI-XVII веках уже не встречаются имена с этим суффиксом, но до XIV века он был "чрезвычайно употребительным" в новгородских памятниках письменности (Борята Боримир, Твердята Твердислав) и "не исчез даже до XVI века, участвуя в производстве форм и от христианских имен (Васята Василий, Петрята Петр)"3.
Патронимические имена починовцев являются одновременно и их семейными прозваниями: форманты -ёнок/-ята реализуют разрядное значение принадлежности / происхождения. Все потомки Дурафея: его приемный сын Ларивон, сын Ларивона - "молодой парень" (С. 540) - для местных жителей Дураненки. Ср.: "Вернулись мои хозяева от Дураненков поздно..." (С. 527). Все потомки некого Феклиста - Феклистята.
Как отмечают исследователи, антропонимический формант -ята новгородского происхождения4. Антропонимия и топонимия Вятской губернии (ныне Кировской области) в большом количестве сохранила черты древней новгородской колонизации. Ср.: названия деревень в Кировской области по административно-территориальному делению 1978 года5: деревня Дикушата (Свечинский район), деревня Добулдята (Нагорский район), деревня Нижние Малышонки (Котельничский район), деревня Филёнки (Афанасьевский район) и другие.
По современным топонимам Кировской области можно реконструировать производные формы календарных и некалендарных личных имен, употреблявшихся в речи местного населения прошлых столетий. Ср.: производные формы календарного имени Михаил, реконструированные из названий деревень Кировской области: деревня Михали Михаль, деревня Мишали Мишаля, деревня Мишули Мишуля, деревня Михино Миха, деревня Мишата Миша, деревня Мишутёнки Мишута, деревня Михоничи Михоня, деревня Мишенёнки Мишеня, деревня Михионки Миха и т. д.
Новгородский по происхождению антропонимический формант -ята является отличительной локальной особенностью вятской антропонимии, где сохраняет свою активность в патронимах и семейных прозваниях вплоть до конца XIX века. Впоследствии из именований людей его вытесняют общерусские форманты -ов/-ев, -ин/-ын; древнейшие форманты со значением принадлежности роду, семье -ята; -ёнок/-ёнки находят широкое отражение в современной топонимии Кировской области.
1 Короленко В. Г. История моего современника. - М., 1965. - С. 518.
2 Поротников П. Т. Материалы для словаря вариантов русских личных имен // Вопросы ономастики. - Вып. 13. - Свердловск, 1979. - С. 26.
3 Гинкен Г. Г. Древнейшие русские двуосновные личные имена и их уменьшительные // Живая старина. - 1893. - Вып. 1-4. - С. 449.
4 Мирославская А. Н. Диалектизмы в антропонимах: (На материале памятников письменности XVI-XVII вв.) // Лексика и фразеология севернорусских говоров. - Вологда, 1980. - С. 156.
5 Кировская область: Административно-территориальное деление. - Киров, 1978.