599
Туру, туру, пастушок,
Далеко ли трубишь?
От моря до моря,
До Киева-города.
Что там деется?
Марья царевна
Сына родила.
Игумен ты, игумен,
Отдай свою дочерь
За нашего князя.
У нашего князя
Трои сени,
Трои ворота,
Шёлком шиты,
Гвоздями биты,
Золотом покрыты.
600
Стульчики-кривульчики,
Соломенны воротца,
Скованы клещечки,
Булатнышки,
Перебулатнышки.
Медведь-пономарь
Все ключи приломал.
Просвирня-свинья
Все ключи прибрала
Навстречу Варвару
Несут перевару
К сивой бороде,
К костяной колоде.
Волк на цепи
Порывается,
Медведь на пече
Обувается.
Старые старушки –
Овсяные краюшки,
Молодые молодицы –
Пирожные мастерицы,
Красные девицы
Белы круглолицы,
Маленьки робята,
На полати лезьте
Да сопли весьте.
601
Сел воробей на треп ягу,
Стал воробей щекотати:
Ты, Иван, на меня не надейся!
Поп в Москве заблудился,
Пономарь с паперти свалился,
Железным прутом убился.
Стала Москва жениться
В кривых сапогах,
В полужёных скобах.
Шёлком шито,
Бумагой строчено.
У Карпова двора
Укатана гора.
Кто укатал?
Карповы дети
Горох молотили,
Меня, молодую,
По саду водили.
Мишка вор,
Укажи мой двор!
Середь Москвы
Верей востры,
Собачка за воротечкам
Потявкивает:
Тяв, тяв, тяв!
В печи калачи
Как огонь горячи.
Прибежали сорвачи,
Расхватали калачи
За окошкам мечи.
602
Коробуля, коробуля,
Не ходи-ка по горбулям!
На горбуле есть угода,
Унесёт тебя погода.
Погода унесёт,
Ненастьем затащит.
603
Мои косточки
Недоросточки;
Мои косточки болят,
Все суставы говорят;
Один сустав
С топорище встал.
604
Зайчик, зайчик,
На четырёх лапках,
Пятый у тя хвост;
Ступай на погост;
Там кошку дерут,
Тебе лапку дадут.
605
Тили, тили, тили, бом!
Загорелся кошкин дом.
Кошка выскочила,
Глаза выпучила.
Бежит курица с ведром,
Заливает кошкин дом.
А собачка только лает,
Ничего не помогает.
606
Коси, коса, гладко,
Коса любит лопатку,
Лопатка – песочек,
Косец – пирожочек.
607
Летели кокушки
Через три избушки.
Как они летели,
Все люди глядели;
Как они садились,
Все люди дивились.
608
Уж ты, Варенька-дружок,
Не ходи-ка на лужок, –
Тебя мышка съест,
Или ящерка,
Или серенькой волчок
Из-под кустичка,
Вместо мушничка.
Вместо горохового.
609
Дождик, дождик, перестань'
Мы поедем на Иордань,
Богу помолиться,
Христу поклониться.
Я убога сирота.
Отворяйте ворота
Ключиком, замочком.
Беленьким платочком.
610
Мочи, мочи, дождь,
На нашу рожь,
На баушкину пшеницу.
На дедушков ячмень,
Поливай весь день.
611
«Микука, Микука,
Куда ты ушёл?»
«В клетку ушёл».
«Где клетка?»
«Водой понята».
«Где вода?»
«Быки выпили».
«Где быки?»
«В тростник ушли»
«Где тростник?»
«Девки выломали».
«Где девки?»
«Замуж ушли».
«Где мужья?»
«Все примерли.
Один Степка остался,
И тот испугался.
Ушёл на погост
И мохом оброс».
612
«Ты, коза, коза, коза,
Лубяные глаза,
Где, коза, была?»
«Жеребят пасла».
«Где жеребята?»
«В гору ушли».
«Где гора?»
«Черви выточили»
«Где черви?»
«Гуси выклевали».
«Где гуси?»
«В тростник ушли».
«Где тростник?»
«Девки выломали».
«Где девки?»
«В позамужье ушли».
«Где мужья?»
«Мужья умерли».
«Где их могилки?»
«Травой заросли».
«Где трава?»
«Траву выкосили».
«Где коса?»
«Изломалася».
«Где обломки?»
«Потерялися».
613
Пошла коза за орехами,
Пошла за калёными.
Нет козы с орехами,
Нет козы с калёными.
Нейдёт коза за реку,
Не слушает мужика.
Молчи же ты, коза,
Пошлю на тя лозы.
Нейдут лозы козу бить.
Молчите же, лозы,
Пошлю на вас огонь.
Нейдёт огонь лозы жечь,
Нейдут лозы козу бить.
Молчи же ты, огонь,
Пошлю на тя воду.
Нейдёт вода огонь лить,
Нейдёт огонь лозы жечь, и т. д.
Молчи же ты, вода,
Пошлю на тя волы.
Нейдут волы воду пить, и т. д
Молчи же вы, волы,
Пошлю на вас дубы.
Нейдут дубы волы бить, и т. д
Молчи же вы, дубы,
Пошлю на вас черви.
Нейдут черви дубы точить, и т. д.
Молчи же вы, черви,
Пошлю на вас гуси.
Пошли гуси черви клевать,
Пошли черви дубы точить,
Пошли дубы волы бить,
Пошли волы воду пить,
Пошла вода огонь лить,
Пошёл огонь лозы жечь,
Пошли лозы козу бить,
Пошла коза за реку,
Послушалась мужика.
Пришла коза с орехами,
Пришла коза с калеными.
614
«Где ты, совушка, жила,
Где ты, вдовушка, была?»
«Я была в лесище,
Во сыром дубище».
«Кто тебя, сова, видал,
Кто, у тя хлеб-соль едал?»
«Все мои подружки –
Комары да мушки».
Чёрный ворон прилетал;
К сове сватов засылал:
Сватьюшка смышлёна –
Галка да ворона.
«Выйди взамуж, светик мой,
Будем сыты мы с тобой:
Всякую дичинку –
Палую скотинку».
«Ну, бери же, мой свет,
Я ведь не косая,
Я ведь не кривая.
У меня на головище
Вот таки глазища».
Ворон свадебку сыграл,
Всех честных гостей сзывал.
Был тут сыч-боярин,
Филин важной барин.
Стряпчик-рябчик рядом с ним.
И кокушка молодым
Много куковала,
Счастья им желала.
615
Все гости сошлись – собрались,
Одну совушку насилу дождались.
Пришла же сова – Елизарова кума,
Села же сова на печной на столб.
Сычушка по полу похаживает,
Стакан наливает да сове подаёт.
«Уж ты выпей-ка, Сова Елизаровна!»
«Не потчуй, Сыч Афанасьевич!
А что же ты, Сычушка, не женишься?»
«Рад бы я жениться – невесты нет,
Взял бы я ворону – да тётушка,
Взял бы я галку – да божатушка,
Взял бы я сороку – щекотлива сука...»
«Возьми-ка ты, Сычушка, меня за себя?»
«А умеешь ли, Совушка, ткать да прясть?»
«Я не тку, не пряду, да не нага хожу.
А умеешь ли, Сычушка, пашеньку пахать,
Пашеньку пахать, в поле хлеб засевать?
«В городе не пашут, да колачики едят,
А в деревне-то орут, да все
мякинушку жорут».
616
Что во марте было месяце,
Во восьмой было тысяче,
Горе-горькая кукушица
Бьёт челом сизым орлам.
На богатую породу,
На карпову дочь ворону.
Будто богатая порода,
Карпова дочь ворона
Гнездо разорила,
Детей прибила,
Ноги связала,
Под гнездо сметала,
Пять рублей денег украла.
По полям летает,
Суслоны обивает,
Крестьян зорит.
Крестьяне разорились,
По чужой стороне набродились,
Милостыни напросились.
«Сыч пристав, сын подъячий,
Ступайте, отыщите ворону».
Летали, летали,
Нашли её в поле на огороде.
«Ворона, тебя требует
Белая куропать».
Ворона прилетает близко,
Кланяется низко,
Говорит умильно:
«Ваше благородье,
Филиново отродье,
Верхний и нижний суд,
Белая куропать,
На что меня требуете?»
«Ты, говорят, по полям летаешь,
Суслоны обиваешь,
Крестьян зоришь.
Крестьяне разорились,
По чужим сторонам набродились,
Милостыни напросились».
«Я этому делу не виновата».
«Сыч пристав, сын подъячий,
Ищите воронье жилище!»
Летали, летали,
Нашли в поле на еле,
Тут и дом её.
В спальной горнице
Кровать тесовая,
Перина пуховая;
В ногах три дятлины головы,
В головах пять рублей денег
И два анбара хлеба.
«Ворона, где ты эстолько денег
накопила?»
«Денежка по денежке
Копила, да и накопила».
«Где ты, ворона,
Эстолько хлеба взяла?»
«Зёрнышко по зёрнышку
Сбирала, да и насбирала».
Взяли, вороне ноздри вырвали,
Кнутом наказали
И в ссылку сослали.
617
МИЗГИРЬ
По край болота жили: мизгирь, клоп простой, мошка грязная да строка приказная. Они завоевали, да и заворовали, да скать-де друг дружку и хвалять, а мизгиря-борца ни к какому делу не ставят. Это мизгирю стало вредно; и взяло его великое непокорство: он с горя с кручинушки стал ножками трести, да мерёжки плести и ставить те мерёжки на те путь-дорожки, где мухи летали. Одна муха летала, да в мерёжку и попала. Мизгирь пришёл, в мерёжке муху застал, ей руки и ноги связал и стал ее бити-губити и за горло давити, а муха вопити. Услыхала их драку чёрная госпожа оса; она прилетела в скорости, боса, да без пояса. Прилетала, да тут же в мерёжку и попала. Однако рвалась да вырвалась и говорит: «Ахти! тошно моей голове! лучше жить бы мне в своей слободе: у нас выезды частые; а у мизгиря, у плута, вымыслы лихие».
Вот пропустили про мизгиря такую славу, будто бы его в дальние города заслали, будто бы ему там руки и ноги связали и шибко больно наказали. Мухи после того первую вёсенку летают, да песенки попевают, в барские дома залетают, крестьян кусают. Как бы муху убить, а она, плутовка, и улетит.
Вот мухам стал жар не по нутру, и все они забрались в дуплою. А мизгирь тогда сдружился с клопом да тараканом и со сверчком-блинником, а дуплю подтенетил. Сверчок-смолчок сел на кочок, да в дудочку заиграл, а клоп да таракан учали бить в барабан. Мухи такого шума испужались, тотчас все из дупли выбирались и все в мерёжку попались. Мизгирь их в мерёжке застал, всем им руки, ноги связал и учал их бити-губити и больно за горло давити, а мухи вопити. Тогда мухи, что и по воле летали, к мизгирю тут прилетали и все ему покоретво воздавали.
Сему делу конец, а кто сложил про его – молодец.
618
«КАК ДЕЛА В РОСТОВЕ?»
«Брат, здорово!» – «Брату челом!» – «Ты брат, отколе?» – «Я из Ростова». – «А что, говорят, в Ростове-то архиерей женится?» – «Вчерась я пошёл, сегодня пришёл; случилось мне мимо ростовского архиерейского дома идти: стоят кареты смазаны, свиньи запряжены, хвосты подвязаны. Засвистали, поскакали, не знаю куда». – «А что, говорят, в Ростове бабы-то пшеницу на печке посеяли?» – «Вчерась я пошёл, сегодня пришёл, случилось мне мимо ростовских печей идти – жнут бабы пшеницу». – «А что, говорят, в Ростове-то озеро сгорело?» – «Случилось мне мимо Ростовского озера идти: щука да караси по лугам, язи да окуньё по елям, а плавает ершишка-голышка, глазоньки покраснели, перышки подгорели».
619
«ДОБРО, ДА НЕ БОЛЬНО»
«Брат, здорово!» – «Брату поклон». – «Ты, брат, отколе?» – «Я, брат, с базара». – «А что на базаре?» – «Возы-то по возам, а деньги-то по лютням». – «А ты, брат, чего купил?» – «Решето гороху». – «Это, брат, добро». – «А добро, да не больно». – «А что?» – «Стал высыпать, да просыпал». – «Это, брат, худо». – «А худо, да не больно». – «А что?» – «А стал огребать, да четверик нагрёб». – «Это. брат, добро». – «А добро, да не больно». – «А что?» – «А посеял, да редок». – «Это. брат, худо». – «А худо, да не больно». – «А что?» – «А редок, да стручист». – «Это, брат, добро». – «А добро, да не больно». – «А что?» – «А пришла попова тарлыга, да все и съела».
620
«ВСЕ ЛИ В ДОМЕ ПОЗДОРОВО?»
«Здорово, брат Пантюха!» – «Здорово, брат Сидорка!» – «Всё ли у вас дома-то поздоро-во?» – «А всё бы, брат, поздорово, да одно, брат, нездорово». – «А что же?» – «Да веда» старшего-то брата повесили». – «За что его повесили-то?» – «Да за шею». – «Да в чем его повесили-то?» – «В старом буднишном кафтане». – «Да за какую винищу-то?» – «Походил в церковнцу, украл книгу стихарницу, махар-ницу, книгу хлопотурвицу. И это-то всё бы ещё ничего, да леший сносил на колоколицу и спихнул там кыркуна». – «Вы Ивана-то Семёновича просили бы». – «Мы уж и тоего просили, и ягод и брусницы носили, да не берёт».
СКАЗКИ И ЛЕГЕНДЫ
621
БАБА И ВОЛК
Поехала баба в лес за дровами, а навстречу ей волк. И хочет волк съесть лошадь. «Не тронь лошади! – говорит баба, – я за это тебе потоубауку скажу». Любопытно стало волку узнать потоубауку, и он не тронул лошади. Баба благополучно привезла домой дрова. На другой день опять поехала за дровами. Волк опять вышел и хотел съесть лошадь. Баба обещала сказать волку теплушку, только бы он не тронул её лошади. Волк опять оставил. На третий день снова тоже. Баба обещала сказать волку крепушку. Таким образом, баба навозила дров, натопила жарко свою избушку и лежит на печи. Пришел волк и требует лошади или же объяснения потоубауки. «Потом баба в лес не поедет, – вот что значит потоубаука», – сказала баба, лёжа на печи. Очень осердился волк и убежал в лес, но вспомнил, что баба обещала объяснить ему теплушку, воротился и требует лошади или же объяснения теплушки. «Тепло бабе на печи лежать, – вот что значит теплушка», – отвечала баба, продолжая лежать на печи. Осердился волк боле прежнего и убежал в лес, но голод скоро заставил вернуться за лошадью. Снова постучался он у ворот и требует у бабы лошади или же объяснения крепушки. «Крепко у бабы ворота заперты, – вот что значит крепушка», – отвечала баба.
Воротился волк в свой лес голодный и с досады заплакал. Так баба запаслась дровами на целую зиму, а волку жаловаться на бабу было нельзя: она ему все три слова объяснила.
622
КУРОЧКА И ПЕТУШОК
Жил-был петушок да курочка. И пошли они в загородку погулять да бобиков поклевать. Склюнул петушок первый-от бобик да и подавился. И посылает курочку на речку за водицей: «Курочка, курочка! сходи на речку, принеси мне водицы напиться!» Пошла курочка на речку. «Речка ты, речка, дай мне водицы; водица-то петушку, а петушок лежит на горушке, бобиком подавился». А речка говорит курочке: «Сходи к липке, попроси листочек; токо даст листочек, так я дам водицы». Пришла курочка к липке и говорит: «Липка ты, липка! дай мне листочек! Листочек-то реке, а река даст водицы, а водица-то петушку, а петушок лежит на горушке, бобиком подавился». Липка ей в ответ: «Сходи к девке, токо девка даст нитку, так я дам листочек». Пришла она к девке и т. д. (Девка обещает дать нитку, если курочка сходит к торговке и та даст иголку. Торговка посылает курочку к корове, чтобы та дала молочка, корова – к сеновалу, чтобы сеновал дал сена. Сеновал и дал сена. Сено она принесла корове, корова дала молочка, от нее к торговке и т. д. Наконец, когда принесла водицы петушку, то увидела, что петушка уже вороны расклевали).
623
СУЧЬЕ-РОЖДЕНЬЕ
Присказка. Засказывается сказка, разливается по печи кашка; сквозь печь капнуло, в горшок ляпнуло; течи, потёчи, идёт добрый молодец из-за печи на свинье в седле, топором подпоясался, ноги за поясом; квашня старуху месит. Я ей сказал: спорынья в старуху! Она как схватит из-за лопаты печь, меня печью хлесть; я побежал через портки, приступок и изорвал.
Не в котором царстве, не в вашем государстве жил царь с царицей и глубочайшей были старости, лет 80-ти. В одно время ловили на море рыболовы рыбу. Увидавши, царь и посылает своего слугу: «Сходи к рыболовам и вели закинуть сети на моё счастье, там уж они сколько ни запросят, ты всё им давай». Рыболовы закинули сеть и вытащили одну щуку, только что на ней кожа была как золотая. Приносит слуга эту щуку, и приказывает царь своей нянюшке приготовить пирог. Та разрезала щуку, на три части; со серединою испекла про них, с головою про себя, обрубила хвост. Лежала под тем столом преогромная сука; этот хвост бросили ей. Когда скушали свой пирог, с того времени царица стала беременна, и также ихняя нянюшка, в то же самое время и сука; и родили даже они в одни дни, в одни часы; сука хоша принесла младенца, только были собачьи уши. Потом сходили за священником, начали давать имена. Царскому сыну дали Иван-царевич, а нянькиному – Иван-нянькин. Священник пошел из комнаты вон. Сука, увидавши священника, начала говорить человеческим голосом: «Что же, батюшка, моему-то сыну какое дашь имя?». Священник посмотрел под стол. Увидавши младенца: «Ну, когда от суки родился, пусть будет Сучье-рожденье». Сука отвечает ему: «Мне и этого довольно».
Эти молодцы росли не по годам, а по часам. Пришли все трое в совершенный возраст, стали ходить гулять и заниматься охотою. Звались они братьями, постоянно ходили везде вместе.
И говорит царский сын своим братьям: «Вот, что, братцы! Кто же из нас старший будет, чтобы одному нам повиноваться?». А Сучье-рожденье говорит: «Давайте, братцы, кидать сорокапудную палицу; который из нас дальше бросит, тот и будет старший, чтобы тому и повиноваться». Ивану-царевичу не хотелось так сделать. «Потому что я, – говорит, – царский сын, так вы должны мне повиноваться», но в том он прекословить много не смел. Взявши сорокапудную палицу, бросили жеребей – кому вперед начинать кидать её. И досталось Ивану царскому сыну, потом Ивану нянькиному сыну, а Сучью-рожденью последнему. Иван-царевич бросил далеко, Иван-нянькин кинул ещё дальше, Сучье-рожденье всех дальше бросил. «Вот, братаны, вы должны все мне повиноваться по нашему уговору».
В одно время собрались и поехали все вместе на охоту и заблудились в большом непроходимом лесу, так что к вечеру только могли они выбраться на один пространный луг, где находился пребольшой каменный дом и одни каменные пустые подвалы, а через реку мост.
Говорит Сучье-рожденье своим братьям: «Вот что, братцы! нужно здесь нам ночевать, надо разузнать, кто здесь проживает». Бросили они жеребий, кому стоять у мосту и караулить ночью. Досталось Ивану царскому сыну. Царский сын встал у мосту, а братья его остались в доме ночевать. И в это время, часов в двенадцать ночи, проезжал по мосту Поганое-поганище о три головы. Только что въехал на середину моста, кони у него споткнулись. «Фу! что вы спотыкаетесь! Говорят, что Сучье-рожденье родится, да оно ещё не родилось».
Иван-царевич, увидавший это чудовище, оченно испугался и скрылся от него из виду. На рассвете утром рано приходит к своим братьям. И спрашивает его Сучье-рожденье: «Что же, братец Иван, видел в сегодняшную ночь?» – «Положительно я ничего не видел», – не сказывает.
Так же пришла очередь на другую ночь и Ивану нянькину сыну. То же самое, часов в двенадцать ночи, проехало то чудовище о шести голов. Кони у него на середине моста споткнулись. «Фу! что вы спотыкаетесь! Ещё Сучье-рожденье не родилось; говорят, что родится, – оно ещё не родилось».
Иван нянькин сын также оченно испугался этого чудовища и скрылся из виду его.
Приходит к своим братьям утром рано. Опрашивает его Сучье-рожденье: «Что же, братец Иван, сегодняшную ночь видел?» – «А ничего не видел», – отвечает он Сучью-рожденью.
На третьи сутки приходит черёд дежурить Сучью-рожденью. Взявши, Сучье-рожденье на сумерках выкопал у мосту яму и поставил столб, взял рюмку, разрезал у себя палец и капнул одну каплю крови в рюмку и поставил на столб. И говорит своим братьям: «Слушайте, братцы! вы сегодня ночь, пожалуйста, не спите. Когда у нас зайдёт с чудовищем распря, то посмотрите на эту рюмку, хошь она и полная будет крови, вы всё-таки ко мне на помогу приезжайте, а кровь польётся из рюмки вон, так вы отсюдова выбирайтесь сами, по крайней мере, мне одному погибнуть, а не всем».
То же самое, в двенадцать часов ночи, проезжает чудовище о двенадцати голов. Въехал на середину моста, кони у него и споткнулись. «Фу! что вы спотыкаетесь! Ещё Сучье-рожденье не родилось; говорят, что оно родится, но ещё не родилось».
Сучье-рожденье выходит ему на мост навстречу и говорит ему: «Вы, чудовище, в этом ошибаетесь: я уже давно родился».
Вышло чудовище из коляски и отвечает Сучью-рожденью: «Что же, Сучье-рожденье, мы с тобою будем делать? Будем мириться или биться?» – «Не желаю мириться, давай биться!»
И начал Сучье-рожденье биться с чудовищем. Чудовище вовсе начал побеждать Сучье-рожденье. Сучье-рожденье смотрит на столб: рюмка стала полная крови, братьев к нему на помогу нет. А чудовище начал вовсе его побеждать. Говорит ему Сучье-рожденье: «Дай, брат, ещё мне проститься с белым светом». Чудовище отставши его бить, а между тем Сучье-рожденье сдёрнул с ноги сапог и бросил к тому дому в ворота, где конь его рвался на дворе. В то время ворота растворились,
конь выбежал вон и напал на чудовище, начал давить его. Когда чудовище начнёт управляться с конём, то нападёт Сучье-рожденье на него. В то время вовсе ослаб чудовище, и Сучье-рожденье победил его. И взявши, отрубил все двенадцать голов, туловище бросил в воду. У этого мосту лежала преогромная плита; отвалил плиту и положил под плиту головы, сел на коня, поехал. Заходит он в этот дом, где были братья его. Братья его оченно испугались и скрылись в пустых подвалах. Идёт он мимо подвалов и кричит: «Братцы мои, братцы любезные! где вы находитесь, живы или нет?». Братья слышат его голос, а выйти к ему не смеют. Сейчас же Сучье-рожденье является в эти подвалы, а братаны сидят его тут. Увидали они Сучье-рожденье, пали ему в ноги. «Извини нас, пожалуйста, за нашу измену!»
Выходят из подвалов, садятся на коней и поехали. Говорит им Сучье-рожденье: «Вот что, братцы! Заедемте к тому мосту, я там забыл перчатки». Отвечает ему царский сын: «Эх, брат, приедем домой, так и новые купишь». Взявши, поехали они к мосту, Сучье-рожденье отвалил плиту и показал им все двенадцать голов. Братаны взглянулиеь друг с дружком, а ничего не сказали. Взяв у плиты были перчатки, надел на руки и поехал.
У Сучья-рожденья были три сестры волшебницы. Собрались они в одно место и начали говорить промеж себя, как бы им сгубить их. Старшая сестра говорит: «Я сделаюсь яблонею, ежели они этих яблоков наедятся, то все трое помрут», а середняя: «Я сделаюсь периной, – когда они на меня лягут, тогда уж им не встать будет», а третья: «Я сделаюсь, – говорит, – колодцем, – им захочется пить, и они будут из меня пить воду, тогда то же самое, могут помереть».
И увидавши они на дороге яблоню. И говорит им Иван-царевич: «Ах, братцы, какая преотличнейшая яблонь! давайте, сорвёмте по яблочку и съедимте». Отвечает Сучье-рожденье: «Ну, какие яблоки! давай, поезжайте вперёд, и то опоздали».
Увидавши на дороге перину: «Ах, братцы, какая преотличнейшая перина, давайте-ка, отдохнёмте на ней!» Отвечает Сучье-рожденье: «Что за отдых! нужно поспешать домой».
Доезжают они до колодца. Говорит Иван нянькин сын: «Братцы, ужасно мне пить хочется!» Отвечает Сучье-рожденье: «Ну, что за питье! неужели ты холодной воды не пивал!»
Выезжают они на пространный луг, по которому протекал преизрядный ручеёк. Говорит Сучье-рожденье: «Вот давеча пить-то хотели; здесь из этого ручейка сколько угодно, столько и можете кушать, и на этом лужку также и отдохнуть».
Взявши, слезли с коней, напились из ручейка, отдохнули и поехали вперёд.
Заезжают в лес и нашли в лесу избушку. Остались в ней ночевать. Сучье-рожденье и говорит им: «Вот что, братцы! Нужно теперича нам ходить на охоту: по крайней мере мы хоша не с простыми руками приедем домой». Побили они уток и кое-какой дичи. На другое утро Сучье-рожденье пошёл с нянькиным Иваном на охоту, а Иван царский сын остался приготовлять пищу.
Только успел истопить печку и кое-что приготовить, вдруг видит: идёт старичок с ноготок, а борода семь локтей, плеть тащит три аршина, пришёл к дверям и не может их отворить. Иван царский сын, взявши, отворил ему двери, посадил на лавку.
Говорит ему старичок: «Давай пить да есть хочу, давай!» Иван царский сын, что было у него приготовлено, все передавал старику, тот все приел и задал Ивану царевичу порку.
На другое утро так же остается Иван нянькин сын; царский сын пошёл с Сучьим-рожденьем на охоту. То же самое, только что приготовил пищу, идёт тот самый старик, всё у него поел и этому дал порку.
На третье утро пришла очередь Сучью-рожденью. а те братаны ушли на охоту. Сучье-рожденье истопил печку и приготовил пищу, наклал трубку табаку, закурил и сел к окошку. Увидавши: идёт этот опять старичок. «Ого, брат, какой ползёт бугор!» Пришёл к дверям: «Дверь отвари!» Сучье-рожденье отвечает ему: «Не велик чёрт и сам отворишь». Старик отворил дверь «На лавку посади!» – «Не велик чёрт и сам влезешь!» Старик сел на лавку. «Давай пить да есть мне!» Сучье-рожденье выхватил у него плеть и давай пороть старика плетью «..Мы и сами трое суток не едали!» Отжарил старика, вытащил в лес и расколол от ели пень, который был толщиною вершков двенадцать, и защемил старику длинную бороду, сам возвратился в свою хижину.
Приходят братья его с охоты. Сучье-рожденье накормил их обедом. «Вот что, братцы! пойдёмте в лес, какое я нашёл чудо!» Пришёл к тому месту, где у него был оставлен старик, а его уже нету, также и пня. Он выворотил пень с корнем и унёс его на бороде, и видно был кровавый след: должно быть, старик разбился. И пошли они по этому следу, дошли до подземного ходу, а лестницы туда не было.
«Вот что, братцы! Что во что ни встанет, а нужно отыскать этого старика. Давайте, най-1ём медведя, снимем с него шкуру, нарежем ремней и спустите вы меня туда в эту пропасть».
В скором времени нашли они верлог с медведем, убили медведя, сняли шкуру, нарезал» ремней и опустили Сучье-рожденье в пропасть. Сучье-рожденье приказал им его дожидаться: «Дожидайтесь до тех пар, пока я не-возвращусь».
Сучье-рожденье пошёл и дошёл он до медного царства, взошёл в это царство и увидал сидящую девицу в креслах. И плела она салфетку. «Здравствуй, красная девица!» – «Здравствуй, добрый молодец!» – «Вы не знаете ли, пожалуйста, скажите мне: отсюдова ходит какой-то старичок и оченно у меня братьев изобижает». – «Скажу, только замуж возьмёшь?» – «Отчего не взять, возьму». – «Ну, так ступайте вперёд, его там найдёте». Дошёл он до серебряного царства. И в этом царстве также увидел одну девицу. «Здравствуйте, красная девица!» – «Здравствуй, добрый молодец!» – «Вы не знаете ли, пожалуйста, отсюдова ходит какой-то старичок и оченно у меня обижает товарищей». – «Скажу, только замуж возьмёшь?» – «Ну, возьму, только скажи, пожалуйста». – «Ступайте вперёд, там есть ещё сестра, та больше знает».
Дошёл он до золотого царства. Также никем никого не было, кроме одной девицы. Увидавши, поздоровался с ней. «Не знаете ли вы, почтеннейшая, отсюда ходит какой-то старичок и оченно у меня изобижает братьев». – «Знаю и скажу; только возьмете замуж?» – «Возьму, только скажите, пожалуйста». – «Ступайте вперёд, он там пасёт в поле скотину. Дойдёте до речки, через реку будет мост, и на этом мосту стоят два колодца, в одном сильная вода, в другом бессильная. Вы возьмите эти колодцы и переставьте со стороны на сторону, когда же не переставите, он напьётся сильной воды и вас победит, а переставите – напьётся бессильной».
Пошел туда Сучье-рожденье, дошёл до мосту, переставил эти колодцы и нашёл старика,, который свернулся в меж кочки и крепко спал. Пнул его Сучье-рожденье.. ногой «Вставай проклятый старичонка, полно тебе спать!» Сейчас старик проснулся, вскочил на ноги и побежал к колодцу и начал пить воду. Напившись воды, напал на Сучье-рожденье. Сучье-рожденье сразу убил старика, обратился назад и заходит к девице. «Ну, почтеннейшая, желательно вам идти замуж, давай, собирайтесь». Та не долго собиралась, забрала нужные веши и отправилась с ним в путь. Сучье-рожденье идёт да все назад оглядывается. Говорит ему девица «Что же вы. душа, всё назад оглядываетесь? – «Как же не оглядываться? какое здание остается пустым!» Девица проговоривши ему неизвестные слова, и превратилось все в золотой шарик. Взявши шарик, подала она ему, он положил в карман. Так же дошли до другой девицы, и та совсем собралась, отправились в путь трое. Сучье-рожденье идёт, опять же назад оглядывается. «Что же вы назад оглядываетесь?» – «Как же не оглядываться – такое здание остается пустым». И эта девица обратила всё царство в шарик. Так же и третья. И положил он все шарики в карман. Доходят они до той пропасти, в которую был спущен ремень. Взявши, привязал он девиц, и вытащили его братья их. Потом опустили ремень, привязался Сучье-рожденье. Польстились братья на этих принцесс, обрубили ремень, и Сучье-рожденье упал вниз. Братья отправились домой, а он пошёл тем пустым местом. Увидавши, где старик пас скотину, в стороне преогромный сарай, заходит в сарай и увидал тут Жар-птицу. «Жар-птица, не можешь ли ты меня вынести на божий свет?» – «Ну, когда ты победил моего злодея, так я тебя вынесу». Жар-птица и вынесла Сучье-рожденье.
Сучье-рожденье пошёл в свою местность, а домой не является и слышит про своих братей, что они уже по прибытии женились: Иван царский сын взял девицу из серебряного царства, а нянькин из медного. А та из золотого царства была у царевича в прислужницах. Царю сказали, что Сучье-рожденье пропал без вести и об нём помину нет. Отошедши Сучье-рожденье вёрст пять от столичного города и раскинул свой золотой шарик по лугу, выбрал преизрядное местечко. Старый царь вставши утром рано и увидавши в подзорную трубку из окна этот самый дом. «Что же такое? Сколько лет живу на свете, не бывало никакого дому, очутился какой преизрядный дом!»
Увидавши, самые девицы и признают его своим, потому что явился тот самый человек, который нас избавил, и у него были все наши три шарика.
В одно время и посылает Сучье-рожденье старому царю письмо и требует его в гости. Царь немедленно является. «А желательно разузнать, кто тут проживает!» Приезжает. Увидавши Сучье-рожденье, известного ему человека, и начал его расспрашивать: где и в каком он месте находился и где расстался со своим братьям? Сучье-рожденье рассказал ему всю подробность с того самого времени, как они отлучились на охоту. Старый царь приезжает в горячности домой, приказал своего родного сына казнить, а нянькина вовсе прогнать за ихнюю измену, с Сучьим-рожденьем остался жить и принял его в наследники. Сучье-рожденье обвенчался на этой принцессе из золотого царства и стал жить преспокойно, тем и кончилось. Сказка вся и врать больше нельзя.
624
ЕЛЕНА ПРЕКРАСНАЯ
Не в котором царстве, не в котором государстве, именно в том, в котором мы не живём, жил был царь с царицей, у них была дочь Елена прекрасная. Она была хороша, только в том беда, – много башмаков изнашивала. Елена прекрасная кажную ночь уходила, потому и башмаков много носила, а ходила она за тридевять земель в тридесятое царство к одному любовнику, и никто её не мог заметить.
Однажды царь сделал заявление во всем своём царстве: не выищется ли какой-нибудь человек и не может ли усмотреть, куда ходит его дочь. Однако нашёлся один пастух; приходит к царю и говорит ему: «Ваше царское величество! я слышал ваше великое слово, будто бы ходит дочь твоя неизвестно и куда, и никто усмотреть не может. Я это дело могу разузнать – куда она ходит». Отвечает ему царь: «Ежели вы узнаете, то я за вас её замуж отдам».
Наступает вечер. Угостившись, пастух лёг отдохнуть на диван одной залы, но прикинулся нарочно, будто заснул. Вдруг приходит Елена прекрасная и говорит: «Прощай, мой друг, я уж пошла, а ты едва ли не проспишь здесь на диване». Пастух, вставши, пошёл за нею вслед. Долго они шли и дошли до лесу с медным листьём; пастух, взявши, сорвал один листок и положил в карман. Недалеко отошли ещё. и увидал пастух: в стороне леса дерутся два чертёнка. Подходит он к ним и говорит: «Что, ребята, об чём дерётесь?» – «Делим после деда-прадеда сапоги-скороходы и не можем разделить». – «Так давайте, я вам разделю?» – «Раздели, пожалуйста!» – «А вот бегите в лес, – который окоряй листьё сосчитает, того и сапоги». Черти побежали в лес считать листьё, а он взял, надел сапоги и ушел. Черти и сейчас бегают.
Вот доходят они до лесу с серебряным листьём. Пастух, взявши, сорвал листочек, опять положил в карман и опять увидел – в стороне леса два чертёнка дерутся. Опять пошёл к ним. «Ну, что, ребята, об чем дерётесь?» – «Об том, что после деда-прадеда делим шляпу-невидимку и не можем разделить». – «Давайте, я разделю. Бегите в лес, считайте листьё, который скоряй сосчитает, того шляпа». Черти убежали, а он надел шляпу и пошёл рядом с Еленой прекрасной.
Дошли они до лесу с золотым листьём. Взял он, сорвал листок и опять положил в карман. И увидел – в стороне лесу дерутся два чертёнка, подошёл к ним и спрашивает: «Что вы, ребята, делаете?» – «Делим после деда-прадеда саблю-саморубку, не можем разделить». – «Давайте, я вам разделю». – «Раздели, брат, пожалуйста». – «Бегите в лес, считайте листьё; который скоряй сосчитает, того и сабля». Взявши пастух саблю, отправился вперёд.
Пришли они к её любовнику. Этот сейчас их принял, посадил свою любовницу за стол и начал угощать её водкой, а пастух надел шляпу-невидимку и также сел рядом. Они занялись разным разговором. Налил любовник рюмку водки и потчует свою любовницу. Она взявши её, отставила и завела речь. Пастух, взявши в то время налитую рюмку, выпил. Любовник опять стал потчевать: «Ну что же, душечка, выкушайте рюмочку!» Она, взявши рюмку: «Ах, вы потчуете гостей простой рюмкой!» – «Да как же я её наливал!» – «Нет, должно быть не налил».
Посидели тут, поразговаривали, и начала Елена прекрасная сбираться домой, отблагодарила за хлеб, за соль и за угощение и отправилась в путь. Также пошёл и пастух.
Вышли из царства вон; пастух пошёл вперёд, пришёл во дворец и лёг опять на тот ди» ван, на котором опал раньше.
Является Елена прекрасная, подходит к нему. «А, душа моя, что-то высмотрел? Кажется, что проспал!» Раздевшись, она также легла спать.
Вставши утром рано, царь призывает к себе пастуха. Пастух является к царю. Спрашивает его царь: «Ну, что же, брат, высмотрели, куда ходит моя дочь?» – «Высмотрел». Вставши, и дочь его является перед родигеля. «Ну вот, дочь моя, тепериче узнали, куда ты ходишь!» – «Не может быть, чтобы мог кто усмотреть». И спрашивает пастуха: «Ну скажи, брат, когда усмотрел, какими местами я шла?» Пастух вынимает из кармана медный листок и говорит: «Ну вот вы шли таким местом, – потом подал серебряный и золотой. – Ну ещё когда вы были у своего любовника и потчивал он вас водкой, вы взяли простую рюмку, потому что налитую я выпил». – «Ну, брат, молодец!»
Царь, взявши, выдал за пастуха свою дочь. Пастух, обвенчавшись, стал жить. Прожил месяц, другой и третий, жену любил свою до бесконечности. Вот однажды легли спать они, и говорит Елена прекрасная своему мужу: «Супруг мой любезный! расскажи, каким вы способом могли в то время усмотреть, что я ходила за тридевять земель в тридесятое царство?» – «Таким способом, что я сам с вами ходил».
И написавши она к старому любовнику письмо, чтобы являлся он со всем своим войском и выручил бы её из объятия немилого мужа. Старый любовник, прочитавши письмо и очень сожалея о том, в зависти собрал многочисленное войско, подступил под город. Пастух узнал об этом, много не сомневался, надевает на себя сапоги-скороходы, шляпу-невидимку, берёт саблю-саморубку, стремится на неприятельские войска и вскоре побивает до единого воина, едва только мог спастись один любовник. Пастух возвращается домой цел и невредим.
Опять зажил он в лучшем виде и проживши после того много времени благополучно. И был он один раз в весёлом виде, и стала его спрашивать жена: «Скажите, пожалуйста, супруг мой любезный, каким способом вы могли победить короля?» Он ей в то время и рассказал: «Я имею сапоги-скороходы, шапку-невидимку и саблю-саморубку, – хошь миллион воинов, и то могу побить». Елена прекрасная разведала обо всем у своего мужа, взявши те драгоценные вещи и ушла ночью. Пастух просыпается утром рано и не видит своей супруги; хватился своих драгоценных вещей – и их также не было. Пошёл, рассказал своему тестю о побеге его дочери и своей жены. Старый царь также и он потужили. Потужили, погоревали, да делать было нечего. У пастуха было одно на уме, только никому не поведывал.
Вставши он по одно утро рано, приходит к тестю своиму и прощается с ним, может быть навсегда. И отправился он в то царство (где была его жена) знакомой дорогой. Идёт он медным лесом и схватили его черти на дороге. «Эй, стой, брат! тепериче от нас не уйдёшь!» – «Вот что, братцы! оставьте меня живого, потому что я ваших вещей не имею; ими владеет один король; я пошёл за ними, только не знаю, как их достать». – «Ступай, брат, мы тебя научим. Когда придёшь ты туда, подкупи одну девку, тряпнись об землю, превратишься лошадью; увидает тебя король, велит поймать, [а] Елена прекрасная велит тебя изрубить. Когда тебя будут рубить, эта бы девка взяла первый кусок и зарыла бы против дворца, тогда ты превратишься в яблонь. Эту яблонь Елена прекрасная прикажет срубить. Когда станут рубить, также первую щепку вели взять и бросить в пруд. Когда девка бросит в пруд щепку, так ты превратишься лебедью. Этот король увидает тебя, будет имать, разденется нагой, поплывёт за тобою в пруд, ты в то время вылети, тряпнись об землю, превратишься по-прежнему в человека и возьмёшь эти драгоценные вещи, потому король постоянно на себе их носит».
Приходит он в то царство, нашёл и подкупил одну девку горничную, чтобы она за ним следила. Взявши, тряпнулся об землю, превратился прекраснейшею лошадью и давай бегать мимо дворца. Увидавши это, король приказал поймать. Поймали лошадь, заперли в конюшню. Елена прекрасная говорит: «Лошадь эта не даром! я её приказываю изрубить!» Жалко было королю лошади, да делать нечего, изрубили лошадь. Первый кусок девка приступила ногою и закопала его против дворца. На другой день король, вставши по утру рано, увидал преизрядную яблонь и сказал о том Елене прекрасной. Та, выслушавши его речь, опять приказывает срубить и сожегчи, а пепел развеять на ветер. Срубили яблонь. Как первая щепка отлетела, взявши, эта девка приступила ногою, никто не за метил. И бросила в пруд. Эту яблонь сожгли, пепел развеяли по воздуху.
На другой день король пошёл прогуливаться в саде близ того пруда, где плавала лебедь. Увидавши царь эту лебедь, подошёл к ней так близко, что только бы в руки взять. Лебедь поотллыла подальше, на другое место. Король подошёл опять к ней, хочет схватить лебедь – опять отплыла. До того королю влекателыно было поймать лебедь, что он разделся и поплыл за нею в пруд. Лебедь от него всё дале и дале. Когда король отплыл далеко от берегу, лебедь стрепенулась и вылетела на берег, тряпнулась об землю и сделалась по-прежнему добрым молодцем. Молодец взял, надел на себя сапоги-скороходы, шляпу-невидимку, этого короля убил, сам отправился во дворец к Елене прекрасной.
Та, увидавши его, оченно испугалась. «Супруга моя любезная, не пугайтесь, я пришёл за вами». Елена прекрасная собралась и отправилась со своим супругом на родину. Прибыли они к своему отцу, тот очень о том обрадовался, что зять его сходил благополучно, а тот представил дочь его и свою супругу. С того времени стал пастух жить да поживать, детей наживать. Елена прекрасная не стала более от него уходить, стала его любить.
625
О ЦАРЕ И ЦАРИЦЕ И ДВУХ ИХ СЫНОВЬЯХ И О ВОЛШЕБНОЙ СТАРУХЕ
Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живём, жил-был царь да царица. У царя – у царицы были два сына; они ходили в школу. Как придут они из школы, не спросятся кухарки, что есть в печи, все съедят. Однажды царь ходил по городу прогуливаться. Повстречался он с мужиком, а этот мужик продавал птицу. А на этой птице подписано под папороткам: «Кто мою голову съест, тот будет цервонцам плевать, а кто моё сердце съест, тот будет на уме всё знать».
Увидел царь эту запись и купил у мужика птицу и принес домой и велел кухарке зажарить. Она зажарила, а сама и вышла вон из кухни. В то время пришли его сыновья из школы и увидели в печи птицу и съели пополам: один головку, а другой сердце. Который голову съел, тот сразу и стал цервонцам плевать, а который сердце съел, тот стал всё на уме знать. Вдруг приходит
кухарка домой, а у неё птички-то и нет; сейчас же она доказала царю, что съели птичку твои сыновье. Царь приказал обоих сыновей заколоть да зажарить ему и думал, что если съест сыновей, то будет цервонцам плевать и на уме знать. Приходит лакей, а уж сыновье не тут-то были. Который всё знал на уме, и узнал до поры, что царь хочет их заколоть обоих. И отправились эти сыновье в разные стороны. Старший сын пошёл и стал рассказывать, что на уме у кого есть, а меньшой стал цервонцам плевать, тем и кормился.
Однажды он пришёл в деревню, а в этой деревне жила волшебная старуха, а у старухи была ещё внучка. Эта внучка была мастерица в карты играть. Он и добрался до этой девицы, пришёл к ней и зачали в карты играть, а она такому гостю рада. Девица эта играла, играла, не могла его переиграть и пошла к своей бабушке. «Баушка! моту ли нет переиграть, – говорит, – его?» – «Нет, – говорит, – дитятко, не переиграешь его. Он как плюнет, у него и полон подол цервонцев». – «Так что же мне с им делать?» – «А возьми, с ним поиграй, да и купи бутылочку водки ему, а полбутылки спирту, поднеси стаканчик, либо два». Вот она пришла домой, а у её уж водка была готова, поиграла немного и опросила его: «Пьёшь, – говорит, – водку?» Он отвечает: «Не худо, топере бы стакан-другой выпил». Сейчас она поставила перед его бутылку и говорит: «Вот, пей, сколько хошь». Он эту бутылку живо всю выпил. Потом она принесла полбутылки спирту, и спирт он вышил. И ослабел, играть с ней не может, лёг да и заснул на этом же месте. И спит он плотно богатырским сном. А эта девица побежала к баушке. «Что, – говорит, – топерь делать с ним? он уж сильно пьян лежит». А та и говорит: «Гляди, когда его выломает, то эту ломанину ты и слижи, и будешь цервонцам плевать». Сейчас она взяла эту ломанину и употребила в похлебку, съела и стала она цервонцам плевать, а ему ещё в рот напихала цервонцев. Он проснулся, опять стали играть. Он в первый раз плюнул – покрасило, а во второй-от раз плюнул – денег то уж нет. Затосковал и пошёл он от неё путём-дорожкой. Идёт он и слышит впереди рёв. Подходит к тому месту и видит: дерутся два чертёнка – нашли кошелёк-самотряс. Нашли они вместе, а не знают, которому принадлежит, и силено друг дружку избили. Подошёл он к им и спросил: «Что делаете?» Они ему отвечают: «Рассуди, брат, которому принадлежит этот кошелёк?» Он посмотрел на того, на другого и сказал: «Вот я опущу мушку и который переже схватит и принесёт, того и кошелёк». Махнул рукой, а никакой мушки не выпустил. Сейчас спорхнули чертенята и полетели искать, мушку, а он с кошелькам возвратился ко старухиной внучке. Приходит он в дом, а она такому гостю рада. Приняла, да и давай играть. Играли, играли – ни который друг дружку не может переиграть. Один тряхнет кошельком – полный подол, а другая плюнет – того больше. Сейчас опять побежала ко своей баушке. «Что, могу ли нет, баушка, переиграть его?» А баушка говорит: «Нет, не переиграть его». – «Так что же мне с им делать?» «А возьми, напой его пьяного и посмотри какой кошелёк, и со шей такой же, и навали в него денег, и ему в карман и сунь, а этот возьми себе». Она пришла домой и сделала по баушкиным наукам, сошила такой кошелёк и пересылала деньги. – Пробудился молодец, она и стала говорить: «Давай играть». И зачали они играть. Выняв из кармана кошелёк, тряхнул в первый раз – покрасило, в другой раз тряхнул – не тут-то было! денег-то и нет! Испугался, делать нечего, и пошел из избы. Вышел он на улицу и пошёл прежней дорогой. Подходя к счастливому месту, опять дерутся два чертёнка. Он подошёл к ним и сказал: «О чём вы деретесь, так?» Они отвечают: «Да вот нашли ковёр-самолёт, да не знаем, как разделить его». Он сказал им: «Давайте я разделю». Они поклонились ему в ноги: «Раздели, пожалуста!» Он макнул рукой и говорит: «Я опустил птичку; кто схватит наперёд, того ковёр и есть». Чертенята соскочили- и полетели из виду вон. Царевич (в)стал на ковёр-самолёт и сказал: «Ковёр-самолёт, лети выше лесу стоячего, ниже облака ходячего». Ковёр поднялся и полетел. И говорит царевич: «Опустись в сад к волшебной старухе». Сейчас ковёр и опустился в сад. Увидела волшебная старуха и побежала за внучкой: «Беги-ка, – говорит, – скорее, опять прилетел твой игрок, поднеси ему рюмочку-другую». Она соскочила с лавки и побежала. Прибежала в сад, а тут стоит царевич на ковре и с ковра не сходит. Она и бросилась к нему с вином, взошла на ковёр, а он шепотком и сказал: «Ковёр-самолёт, лети выше лесу стоячего, ниже облака ходячего!» Ковёр поднялся из виду вон и полетел и её понёс с собой. Летели они над морем и сели на остров, а тот остров в две сажени длины и сажень ширины, одна на нём горушечка, есть тут и кустик. Тут они улеглись спать. Царевич уснул, а она не спит. Помаленьку вытащила она ковёр из-под его, да сама и сказала: «Дети, ковёр-самолёт, выше лесу стоячего, ниже облака ходячего». Ковёр поднялся и полетел и опустился к ей в сад. А царевич проснулся, испугался, сидит и ревёт под кустиком. Вдруг нигде взять три голубя, прилетели и сели на этот кустик на веточки. Один голубь и говорит другому: «Кто бы веточку мою сломил, то и сделал бы через море мост калиновый и сукном обит, с перилами». Другой голубь говорит: «Кто бы мою веточку сломил, то и сделалась бы тройка коней и с кучером и карета стеклянная по этому мосту ездить». А третий голубь говорит: «Кто бы мою веточку сломал, то сделалась бы золотая уздечка. Эту уздечку на которую хошь девицу накинь, так сделается самолучшей кобылицей». Проговорили эти слова и сами скрылись. Царевич сейчас и сломил первую веточку, и сделался мост калиновый, сукном обитый; сломил другую, и сделалась тройка коней и кучер и стеклянная карета, сломал третью, и сделалась золотая уздечка. Он взял уздечку в карман, сам сел в повозку и потурил по этому мосту. Поехал он к той же волшебной старухе под окно. Не доехал до саду, вылез и пошёл в сад. Увидала волшебная старуха и побежала за внучкой. «Беги скорее, твой-от игрок уж в саду гуляет». Та схватила бутылку водки и побежала в сад. Он вынял из кармана уздечку, накинул на неё, и сделалась она отличной кобылицей. Сел на неё царевич верхом и давай гонять взад и вперёд по дороге; гонял, гонял, догонял до того, что не од на с неё пена слезла, снял уздечку, она опять Сделалась девицей и сейчас к нему в ноги. «Прости меня, – говорит, – а вот тебе кошелёк-трясунчик и ковёр-самолёт». Он и взял её взамуж. Денег у них много, она цервонцем плюёт, он кошельком трясёт, тройка коней и ковёр-самолёт. И зажили они богато.
626
ИВАН – КУПЕЧЕСКИЙ СЫН
Жили-были два брата и имели они по двенадцати лавок и по трехэтажному каменному дому. У младшего брата был мальчик годов пяти или шести. Старший брат и помер, а его молодая хозяйка вздумала ездить в театр и знакомилась с разными офицерами и пустилась в распутное поведение. Такое время пришло, что весь товар измотала и лавки продала. Даже остаётся в одном трехэтажном каменном доме. И дом продала и купила себе маленькую келейку. До того дошло, что ей своего сына нечем стало кормить. И приходит она к своему родственнику. «Любезный братец! возьми моего сына, а твоего племянника, – мне его нечем стало кормить». Он и взял мальчика. Живёт мальчик несколько времени у своего дяди, а его мать стала ходить тайно в лавку и у своего сына выпросит то кусок сукна или ситцу, то материи какой дорогой. И всё продаст и израсходует в питейных заведениях. Дядя заметил своего племянника, когда тот стал выдавать тайно своей родной матери, взял и прогнал его. Живёт он несколько времени у своей матери в доме, а ей кормить его нечем. Опять приводит его к своему брату. «Любезный братец! возьми моего сына, а твоего племянника, мне никак кормить его нечем». Тот по сожалению взял мальчика и заставил обряжать лошадей и коров, и мать не стала никуда ходить – ни в лавку, ни его проведывать, -потому что у сына ей взять нечего.
Живёт несколько времени племянник у дяди, л вздумал купец ехать на ярмонку и нагрузили двенадцать -кораблей. И нужно плыть всё озером, а в этом озере никак нет пропуску: кто голову отдаст, тот и может проехать. И племянника Иванушку с собой взял купец. «Ну, господа корабельщики, приказчики, поезжайте прямо озером, что бот даст!» До половины озера доехали, так корабли и встали – ни взад, ни вперед.
И говорит купец: «Корабельщики-приказчики, кидайте жеребей, кому из вас бросаться в озеро..» – «А нам, – говорят, – какая надобность за твоё богатство кидаться? надо – кидайся сам». – «Ах, господа приказчики-корабельщики! мне не жалко ни богатства, ни имущества, только жалко мне своей жены молодой. Любезный племянник, Иванушка, я, – говорит, – тебя кину». – «А кидай, дяденька, мне одна смерть!» Он взял его и кинул. Как его кинул, так и корабли пошли.
А сей мальчик очутился в водяном царстве в прекраснейшем дворце. И видит: лежит старик на кровати и покрыто его лицо белым полотном. Он подходит к нему и говорит: «Здравствуй, дедушка любезный!» – «Здравствуй, сынок мой дорогой! Вот, сын мой любезный, во всём я тебе доверие сделаю, по всем ты у меня садам ходи и виноградным погребам, только ты у меня не ходи в три комнаты, которые я запрещаю тебе. Вот тебе от всех комнат ключи, а я полечу на Белую Русь».
Старик улетел, а Иванушка остался один. Пошёл гулять по садам, также и вино-градным погребам, и напился в одном погребе разных виноградных вин. «Что такая за тайность, пойду, посмотрю, в первую комнату». Подходит к медной двери, вкладывает медный ключ. Только успел отворить двери, и сидит девица. «Ах, Иван – купеческой сын! приголубь меня, приласкай меня, посиди у меня на коленях». Он недолго у нее посидел на коленяк, она напустила на него сон, сама улетела неизвестно куда.
Через несколько времени прилетает этот старик, и Иванушка ему в ноги. «Что ты, – говорит, – сын мой любезный Иван, кланяешься?» – «Как же мне не кланяться, я виноват перед тобой: из-за первой двери опустил у тебя первую девицу». – «Ну, – говорит, – прощается на первый раз вина твоя, только в другие двери не ходи». – «Ладно, дедушка, не пойду». Старик опять улетел, а Иванушка думает: «А что, – думает, – смерть так смерть, пойду, посмотрю за второй дверью». Приходит к серебряной двери и вкладывает серебряный ключ. И ещё лучше первой сидит девица. – «Ах, Иван – купеческий сын! приголубь меня, приласкай меня, посиди у меня на коленях!» Только успел он сесть, она напустила на него соя и улетела неизвестно куда.
Через несколько времени прилетел старик, и Иванушка ему е ноги. «Что, сын мой любезный Иван, кланяешься?» – «Как же мне не кланяться, как я виноват перед тобой! опустил у тебя другую девицу из затертой двери..» – «Ну уж, – говорит, – едва ли я теперь тебя оставлю живого..» – «Пожалуйста, прости, – говорит, – дедушка! виноват перед тобой!» – «Ну смотри же, и вторую вину прощаю, только в третью комнату никак не ходи».
Старик опять улетел. «Пойду, – говорит Иванушка, – погуляю по разным садам». И идёт мимо одной беседки; только взошёл в беседку и видит: висит портрет необыкновенной красоты. «Пойду же, – говорит, – посмотрю! смерть, так смерть!» Приходит к золотой двери и вкладывает золотой ключ. Только входит в комнату и видит: сидит девица необыкновенной красоты. «Ах, Иван – купеческий сын. Я Марья-царевна, приголубь меня, приласкай меня, посиди у меня на коленях». И только успел он сесть, она напустила на него сон и улетела.
Опять старик прилетает, и Иванушка опять ему во всем признался. «Много бед ты наделал, я теперь тебя убыо». – Сделай милость, прости, любезный дедушка!» – «Ну, если хочешь живым быть, так иди за ними: они все три теперь купаются: две оделись, лететь хотят, а Марья-царевна хочет из воды выходить. Ты её никак не трогай, а возьми у нее только золотокрылое платье».
Старик как велел, он так и сделал. Взял золотокрылое платье и приносит прямо к старику. «Ну, – говорит, – любезный сын, все я вины твои тебе прощаю. Вот и подруга тебе твоя милая, гуляй ты с ней везде, по всем садам и виноградным погребам». И старик опять улетел. Марья-царевна и говорит: «Ты купеческий сын, а я царская дочь. Ты просись у старика, не обвенчает ли он нас с тобой..»
Через несколько времени прилетает старик, « Иванушка ему в ноги. «Что, сын мой любезный Иванушка, кланяешься?» – «Как же мне не кланяться, любезный дедушка! Мне охота жениться». – «А ты бы мне давно оказал, я бы тебе любую невесту из любого государства принёс, какая тебе нужна». – «Ах, дедушка, дедушка, мне никакой кроме не нужно, как Марьи-царевны». – «Ах, Ваня, Ваня! она не будет твоя, улетит от тебя, и крепко хитра, обманет тебя». И опять стал ему кланяться
Иванушка в ноги. «Сделай милость, обвенчай нас!» Старик не мог отступиться – соединил их законным браком. И живут несколько времени. Марья-царевна ему и говорит: «Ты хоть и мой муж, а все-таки купеческий сын, а я царская дочь. Просись-ка ты у старика на свой город к своему дяде на белый свет».
Приходит Иванушка к старику в комнату и кланяется ему в ноги. «Что, сын мой любезный Иван, кланяешься?» – «Как же мне не кланяться? Мне охота со своей женой Марьей-царевной на свой город к своему дяде на белый свет». «Ах, Ваня, Ваня, она не будет твоя, улетит от тебя, крепко хитра и обманет тебя». – «Сделай милость, опусти!» Старик не мог отговориться. «Ну, смотри же, – говорит, – что я тебе скажу, так ты сделай по-моему». И взял старик Марью-царевну, кожам увертел, ремням увил и посадил на ковёр-самолёт и дал орла-птипу. И сказал Иванушке: «Не давай ты ей до тех пор свету, пока не станет орел крыльям махать». И летят они час или полтора, и как она ни молится, и что ни говорит, он всё не даёт свету. «Ну, любезный друг, последнее моё стаёт дыхание, дай мне хоть самый малый свет!» Он возжалелся над ей и дал ей самый малый просвет. Как ей дал просвет, она вылетела, ковёр-самолёт на остров упал на океанской, и орла-птицы не стало. Он и остался один.
Ходит он по этому острову и глядит, в которую сторону она полетела. И нашёл тут лодочку. Переплыл море и закричал: «Батюшка, дедушка, помоги мне. Улетела от меня мила» моя жена Марья-царевна!» Старик прилетел к нему. «Я ведь говорил тебе, что она не будет твоя, улетит от тебя. Она теперь крепко далеко: за тридевять земель, в тридесятом царстве, в двенадцатом государстве, у своего отца и у о а ушки». – «Сделай милость, дедушка, помоги мне в моей беде!» – «Ну, садись же, – говорит, – на меня». Сел Иванушка на него, и старик перенёс его все моря и все океаны и поднёс его под самое под её государство.
А Марья-царевна здумала в уопрятки играть и выбирает себе жениха. Если она отгадает, тому голова долой, а если не отгадает, то невеста его. Старик и говорит Иванушке: «Вот тебе для успряток белый шёлковый платочек, и на этом платочке завязаны три узелочка. Пойдёшь ты в чисто поле гулять, развяжи сперва этот, потом другой и третий узелки. Ну, ступай, теперь больше не видать меня».
Идёт Иванушка во дворец её, и идут два молодца деревенские. Он и опрашивает их: «Куда вы, добрые молодцы, идёте?» – «С царевной в успрятки играть. А ты куда?» – «И я тоже туда». И пришли все трое к ей во дворец. Она и опрашивает наперёд тех молодцов: «Что вам нужно, добрые два молодца?» – «С вами, ваше царское величество, в успрятки поиграть». – «Если я не отгадаю, то ваша буду супруга, а если отгадаю, то вам голову долой. Согласны ли?» – «Согласны». «Ну, ступайте, успрятывайтесь». И вышли они оба из дворца на крыльцо. И спрашивает Иванушку: «Тебе что нужно, добрый молодец?» – «Ас вами, ваше царское величество, в успрятки поиграть». – «Если я не отгадаю, так я невеста твоя, а отгадаю, так голова долой. Согласен?» – «Согласен». – «Ступай, успрятывайся».
Вышел Иванушка на крыльцо, а там добрые молодцы дожидаются его. И опрашивают друг друга: «Ты куда пойдёшь?» Один говорит: «Я в сено зароюсь», а другой: «Я к корове под ясли лягу». – «А ты куща, добрый молодец?» – «А я в чистое поле разгуляюсь». Вышел он в поле, развязал первый узелок и летит орел-птица. «Садись на меня, Иван – купеческий сын». Сел он на орла, и орел вылетел над самый над дом, на её государство и говорит: «Я больше не слуга тебе». Он идёт» и те два молодца идут во двор. Вышла Марья-царевна и опрашивает: «Где вы были?» – «Извольте отгадывать». Она посмотрела в зеркало и говорит: «Ты был в сене, а ты у коровы пои яслями». Тут им и головы долой.
«Ну, ты где был, добрый молодец?» – «Извольте отгадывать». Посмотрела в зеркало – нет его. Позвала свою баушку: «Нет, – говорит, – его в моем зеркале!» – «Молчи, любезная моя внучка!» Посмотрела баушка в своё волшебное зеркало и говорит: «Он лежал на орле-птице». – «Ну, так голова ему долой!» Отец старик её выходит и говорит: «Нет! дай ему ещё раз успрятаться». – «Ну ступай». Пошёл он в чистое поле, развязал другой узелок, и бежит лёв-зверь. «Садись на меня!» И лёв-зверь ушёл на дно морское и сел с ним под камень. Вышел и говорит: «Ну я тебе теперь не слуга». Он опять идёт во дворец. «Ну, добрый молодец, где ты был?» – у «Извольте отгадывать». Посмотрела она в зеркало – нет его. «Ах, я погибла!» Баушка её и говорит: «Погоди, я по чёткам подберу». Подобрала и говорит: «Был он на дне морском». – «Ну, так голова долой». – «Нет, дочь моя, и дай ему ещё третий раз успрятаться». – «Ну, ступай».
Вышел он в поле, развязал третий узелок, и бежит щука. «Садись на меня!» Сел на неё, и щука убежала под самый под дом. Вышел он оттуда и приходит к Марье-царевне. Посмотрела она в зеркало – нет его. «Ну, любезная баушка, посмотри теперь в твоей волшебной книге». Баушка посмотрела и говорит: «Он сидел под домом на щуке». – «Ну, так голова долой!» – «Нет, дочь моя любезная, дай ему ещё четвёртый раз успрятаться». – «Ну ступай».
Вышел он, покачал головой и думает: «Спущусь я на бадье в колодезь». Сел в бадью и спустился. Идёт горничная девушка за водою, вытащила бадью и говорит: «Ах, Иван – купеческий сын! Если хочешь только, избавь от этих злодеев, на волю отпусти или к себе возьми». Она его стукнула в лоб, он сделался маленькой рыбкой, потом брякнула об пол, он опять стал добрым молодцем. «Ну, ступай, теперь не отгадают». И ни Марья-царевна, ни бабушка отгадать не могли. Старик и выходит отец. «Так, вот тебе наречённая невеста». Тут вдруг она его и узнала. «Ну, любезный супруг, ты был купеческий сын, а теперь царь».