Теперь, обыкновенно в течение недели или немного меньше, если свадьба в рабочее время, до дня свадьбы («сватанье») идут приготовления к свадебному пиру: варят пиво, закупают все необходимое. Жених должен объехать всю родню и звать на свадьбу. У зажиточных, в особенности если много родни и широко она раскинулась, вся неделя уходит в разъездах по родне с «званьем» (13), едва остается времени на то, чтобы съездить к невесте «с прениками» (с гостинцами вообще) (14). Малосостоятельные посылают «висти» родне, т. е. извещения с приглашением на свадьбу, с попутчиками, нищими, иногда пишут письма. Невеста готовит приданое; ей помогают близкие женщины и подруги, которые навещают ее каждый день и помогают ей шить и кроить приданое. У хорошей невесты всегда бывает запасено все необходимое для приданого: холсты, узоры, вышивки и пр. Из них кроят и шьют теперь рубашки, полотенца, скатерти и др. В последнее время, когда мужчины уже не носят почти рубах из холста (даже из простыни, т. е. самого тонкого, из чистого льна), стали покупать для приданого ситцы, кумачи и другие ткани фабричного производства. Невеста ходит все время закрытая и только наедине поднимает фату, не снимая ее совсем, чтобы на случай, если кто придет, непременно быть закрытой (5).
Хотя бы от начала свадебных церемоний, со времени запоручиванья невесты (рукобитья), до венчанья было два-три дня, — это время все-таки называется «нидилей», невестиной нидилей, а по имени невесты — «Машкина нидиля», «Сахина (Саха — уменш<ительное> от Александра) нидиля» и т. п. (15) Дни невестиной нидили в порядке их следования носят названия: пéрвой день, другóй день, третьéй день и т. д. Последний день называется сватальным.
В день рукобитья, вечером, девушки-подруги приходят обыкновенно со своей работой, например, с пресенцами (прялками), и навещают невесту, как бы и в обычное время, не придавая своему приходу праздничного вида, чтобы не напомнить невесте о ее положении. Невеста при начале их появления - где-нибудь за переборкой, не в общей комнате; обыкновенно говорят, что она отдыхает. Девушки усаживаются и начинают свою работу. Входят парни с гармониками. Начинаются песни и игра на гармониках. Стараются, как бы разбудить невесту. Невеста, наконец, появляется и причитает:
Сизыé вы голубýшки,
Девици, бéлые лебеди (16),
Да надо мной насмиелися,
Да во глаза-те награели! [Граеть - смеяться в глаза, высмеивать и вышучивать]
Молодцы вы удалые,
Да не та жё пора пришла,
Да не то времечко зáстигло —
Пить веселы-те писенки,
Играть в гармоньи сафьянные!
Сизые вы голубушки,
Да милые вы подруженьки,
Я об чем вам побьюсь челом
Да в горюшке поконаюсе,
Да у резвых ног покатаюсе (хрястается):
Попричитайте, Христа ради,
Да попридайтé тоски-жалости
Моему-ту сердеченьку,
Вы моим-то корминицам —
Батюшкý да и мáтушке,
(Що) родимым-то братьицам,
Да родимым-то сéстрицам,
Да пропустите зычéн голóс (6)
Да по домý, да по гóроду,
Да по высокому терему,
По всем светлым-то свитлицам,
По всем столовым-то горницам.
Если есть сестра, то к ней:
Моя косатая ласточка (8),
Да моя родимая сéстрица,
Да на великих-то радостях
Отдает да печалует (17)
На чужý-дальню сторону.
Уж как ходит жо сéстрица,
Она по светлой-то свитлице,
По столовой-то гóрнице, —
На перстикáх подымáитсе,
До полý не дотыкаитсе;
Уж как носит-то сестрица
Свои ручки-те белые
Поверх буйные гóловы! [Чувствует себя никем не связанной, старшей и свободной от подчинения]
Ну, молчи, моя сéстрица,
Ну, молчи жо, родимая,
Що переживешь да спечалуешь (17),
Поживешь да покаишьсе,
Да меня после-то хватишьсе...
Да доживешь, моя сестрица,
До весны-то до красные,
До Божья лета-то красново;
Как поедут добры люди
Далеко во чисто поле
Да сиеть хлеба-то белово.
Да доживешь, моя сéстрица,
До поры-то роботные,
До сенокосу-то жарково,
Да до страды-то печальные —
Как пойдут люди добрые
Да на роботку-ту летнюю
Стадами [Вероятно — семьями] да артилеми,
Да бóльшими-то ватáгами,
А у нас-то, моя сéстрица,
Да напередь-ту послать нéкого,
И сзадé-то ждать нéчёво!
Тут пойдешь, моя сéстрица,
Да ты одна-одинешенька
Да по путе — по дороженьке
Да на чистóе-то полюшко
Сымать хлеба-то белово... [В этом месте чувствуется некоторый пропуск, которого не заметила и не мо установить рассказчица причетов]
На чистóм-то на полюшке,
Да на нашей полосоньке,
Сидят разны-те пташечки
Да все чёрны-те галочки;
Да не бери, моя сéстрица,
Да во белые-те рученьки
Никакие-то палочки,
Да не шибай-ко ты галочки:
То не галка-та чёрная (16),
Да не кокушка-та серая, —
Ваша лебедь-та белая (21),
Твоя родимая сестрица,
То ведь — я, молодёшенька.
(Другим, мéньшим сéстрам не причитают).
К подругам:
Девици, лебеди белые,
Попричитайте, Христа ради!
Девушки поют (без оханья):
Да не краса да не хóрошо,
Ужь дело все непригожое:
Теремý без верхý стоеть (18)
Да без тесовы-то кровельки,
Да без текучего жолоба,
Да без зыбучего охлупни.
Що стоить наш высóк терéм
То при роскате-то шоломе
Да при путе при дороженьке;
Да мимо наш-от высóк терéм
Да ходят-издят добры люди,
Пешиé да и кóнные,
Санныé да и вéршние;
Одержат-то добрых коней
Да за возжи-те моржовые,
Да за узды-те злаченые, —
Оне постоят да послушают,
Отойдут — перегóворят:
«Гляда, есть да лучилосе —
Да во этом-то тереме
Да есть кручинна-та девица.
Ие не чуть да не слышите (не слышати)
Громка-зычна-то голоса (6):
Видно, этой жё девице,
Ей наскучиў жё дивий век
Да надолызла-то крáсота (19),
Да девицéй насиделасе,
Да невестой-то наслыласе,
По праз(д)ничькам находиласе,
Скруты-сряды (20) наносиласе,
Белó наумываласе
Да баскó насряжаласе;
У ей кошелька суконная —
Дак локотки-те пробитые.
(Поддразнивают невесту, чтобы попричитала; это делают в особенности тогда, когда невеста забывает о своем положении и держится слишком обыденно или весело.)
Тонколетней-от литничек
Да дорогой-от отласничек,
Разныé сарафанчики —
До колен-то ухлюпаны,
Подольчики приуступаны;
Да ещо шаль семишеўкову
Дождичкóм-топовысекло,
Шолковые-те ленточки
Витерком-то повыдуло,
Тонколетней-от литничек
Солнышком-то повыпекло. [То есть, как будто бы невеста уж слишком засиделась в девицах и не скрывает, что рада-радешенька выйти замуж]
Невеста причитает:
Що кому-ту как кажитсе:
Гляда [Кажется], мне, молодешеньке,
Гляда, больно-то гленитсе! [Нравится]
Уж как я, молодешенька,
Да в дивицах-то не бывала,
Да невестóй-то не слывала.
Как прошеў-то мой дивий век,
Да прокатилась-то крáсота (19)
Не в порý да не вó время,
Да в глупом-малом-то разуме,
Да во робеческой [В ребячьей, т. е. в детской] пáмете,
Да когда в люльке качаласе,
Да за лучки-те [Две высокие, круто изогнутые дужки, концами привязанные к люльке; в середине изгиба этих дужек, лучков, они связаны между собою веревкой, с помощью которой люлька привешивается к оцепу] хваталася.
Еще нé даў мне батюшко
На ножки-те змотáтисе,
Да во всю силку собрáтисе,
Да со людьми-те сверстатисе,
Да со родней-то спознатисе;
Уж мне не дал жо батюшко
Рýсы кóсы дорóстити
Да до шелкóвово пояса;
Бела лицá принапóлнити
До янтарев-наборочников [Бусы] (20) —
Молода во печель пошла,
Зелена во кручинушку,
Да недорослая травонька,
Да не доцвел цвет лазуревой (21),
Да не дозрела-то ягодка —
Да ягодка половинная (8).
Кто-нибудь из подруг:
«Полно плакать-то, полно, вся изревелась... Мы не знаем, що и делать: у меня ниток нет...» — «У меня опушки». (Стараются разговорами отвлечь от причетов.)
Невеста:
Ещо как же не плакати,
Да горепашной [Бедняжке] не тýжити,
Как плачут очи-те ясные,
Да тужит сер(д)це ретивое?
Да мне немножко-то здись житья,
Того поменьше красóванья (19)
У батюшки-то в добре-житье,
У матушки-то в Божьéй волé:
Не годок-от годóвати,
Да не зима-та зимóвати,
Да не весна красоватися,
Не гулять лета теплово,
Да не топтать травы шéлковы,
Да не сымать хлеб белово!
Невеста немного успокаивается. Девушки шьют, разговаривают. Для шитья поставлено в ряд возле лавки несколько столов (2—3), по другую сторону которых приставлены скамьи; на лавках и скамьях девушки располагаются, таким образом, в круг. После некоторой паузы девушки снова начинают петь-причитать; невеста в конце каждого стиха охает (7).
Пили [Пели] -пили-те петухи
Трои ранни-те нá дворе;
Я по пёрвым-то пéтухам,
Я Богý-ту молилась,
Да по другим ранним пéтухам,
Млада, спать-то ложиласе,
А по третьим ранним пéтухам
Я спала высыпаласе,
Да ото сну пробуждаласе,
Да ждала-дожидаласе
От своих-то корминицов —
От батюшкá да от матушки —
Побóду-ту [Бужены от сна (т. е. чтобы будили)] раннево
Да наряду-ту скорово;
Как идет моя матушка
Ко мягкóй-то постéлюшке,
К крутомý-ту зголовьицу,
К теплому одеялышку —
Левой ручкой побýдила.
Правой вплоть-ту окутала (31):
«Уж ты спи, мое дитятко,
Да высыпайсе, сердечное!
Ты на веки-те долгие
Да на лéта-те многие!
Да как на чужой дальней стороне
Недосуг тибе, дитятко,
Да будет спать-высыпатися:
Как у богоданново батюшка
Да у богоданные матушки,
Как станешь спать-высыпатися,
Побýду ты дожидатися —
Назовут-то сонливою,
Да назовут-то дремливою;
Ой, скажет богоданная матушка:
«Как на нас-то нарезалась
Сонливá да дремливая,
Беззаботная косточька,
Беспечальная (17) головушка!»
Она ногами-те стопает
Да и руками-те схлопает:
«Ты (в)ставай-ко, сонливая,
Да пробуждайся, дремливая!»
Тут падет мне-ка, молоде,
Свое дивье живеньицо [Житье],
Тоска-слеза-та горечая,
Сухота-та сердечная —
Моя корминица мамушка.
Работа этого дня (и причеты) близятся к концу. Девушек приглашают ужинать,
Невеста причитает матери:
Що по дням-то печальница
Да по ночам умолебщица,
Моя корминица матушка!
Мне-ка що жо доспелое -
Да ись [Есть] мертво захотелосе;
Не самой мне ись хочитсе —
Хотят сизые голубушки,
Хотят милые подрýженьки:
Собери-ко мне, матушка,
Да на столы-те дубовые,
На скатерти-те узорчаты
Много хлеба-то белово,
Да пирогов да пшеничников (23) —
Это — мое заслуженное,
Это — мое заработное:
Мои ножки-те хóдили
Да белы ручки-те рóбили!..
К девицам:
Дивицы — лебеди белые,
Да сизые вы голубушки,
Да садитесь, подруженьки,
Да кушать хлеба-то белова!
Садятся ужинать. После ужина подруги уходят; дальние родственницы-девушки ночуют в доме невесты. Невеста просит уходящих девушек: «Дивицы, завтря, Христа ради, пораньше придите, пошлю кого-нибудь, так приходите, не дожидайтесь другово-то зóву! Немного этово времени-то!» Девушки обещаются.
На следующее утро, только что, проснувшись и еще не умывшись, невеста выходит на крыльцо и причитает:
Благослови меня, Господи,
Душу красную девицу,
На севодняшний Божий день
Да на топерешний святой час
Поревить-то поплакати!
Покатись-ко, зычёнь голóс (6),
Во все чётыре-те стороны,
Далеко по сырой земле,
Да высоко по поднéбесью,
По всей родне-то сердечною,
По дедюшкáм да по тéтушкам,
По братьицáм да по сéстрицам,
Що бы гостили-то дедюшки,
Мои родимы-те тетушки
К батюшкý да и к мáтушке,
К ним на пир да на братщинку (22)
Да на весéлу-ту свадебку,
Ко мне, кручинной-то девице,
Дак на горё да на крýчину
Да на печаль-ту великую (17).
Как наварит-то мне батюшко
Да много пива-то пьяного,
Да двоевары-то хмельные;
Да напекёт мне-ка матушка
Много хлеба-то белово,
Пирогов да пшёничников (23);
Наберут мне-ка братьица
Много вина-то зелёного.
Приходит в избу:
Охти, мне да тошнёшенько!
Чего я век-от не думала
Да и на уме-то не дёржала,
Я спала-высыпалася,
Ото сну пробуждалася,
Стала я да проснулася,
Села я перекстилася,
Горьким слезáм-то умылась
Да злой фатой-то утраласе, —
Уж я вдивь сдивавалася
Да над своимя-те кормилицами,
Над батюшкóм да над матушкой, —
Как они спят-высыпаются
Оне без думы-то крепкие
Да без печали великие! (17)
Уж как я, молодешенька,
Я спалá-то-полёжала,
Крепко я-то не ýснула,
Да много вó сне-то видела (24):
(Как) моя мягкáя постéленька,
Середи моря синего
Да на валах-то колыбаитсе,
Да крутоё-то сголовьицо
Во слезах-то потóнуло;
Теплоё одиялышко
Да во ногах-то упинано,
Да на мои ножки резвые
Да нанесло снегу белого!.. (21)
Невеста умывается, молится Богу и ждет затем кого-нибудь из гостей, из подруг, родственников или знакомых, разбирая в то же время шитье приданого, начатое вчера. Невесту во всю неделю не выпускают из избы и дела никакого не дают.
Если приходит кто-нибудь из соседок, невеста встречает, становясь среди избы, а родственниц встречает на крыльце, причем соседкам-девушкам причитает:
Славá да славá Богý,
Слава Христу-ту небесному,
Дождалась-догляделасе
Я сизых-то голубушёк,
Да милых-то подруженек.
Вам спасибо, голубушки,
Що пришли-прикатилися,
Уж как мной не гнушаитесь,
Сами собой не повышайтесь,
От меня, молодешеньки,
Да много зву не дожидайтесь!
Дак посмотрите, голубушки,
Що надо мной-то случилося,
Над младой совершилося:
Да приусек мне-то батюшко
Да много веку-ту дивьяго,
Да позакрыла-то матушка
Да много свету-ту белово,
Завязала-то кумушка
Да злу фату-ту слезливую
Немецкой узоў не по-людски.
Пришедшие подруги, стоявшие во все время причитания, говорят: «Давай, полно ревить-то; нам недосуг, надо шить, давай шитья-то!»
Невеста продолжает:
Сизые вы голубушки,
Милые вы подруженьки,
Еще как же не плаката
Да горепашной не тýжити,
Как плачут очи-те ясные
Да тужит сердце ретивое?
У меня, молодешеньки,
Да севогод да севогода
Все болело сердеченько:
Видно, чуло ретивое
Сибе не(в)згоду великую,
Житьицу переменушку.
Открывается и подает шитье подругам, говоря: «Ой, девушки, насилушку сегодня дождалась; ночь так с год показалась, уснуть-то не могу-то!» Приводят в порядок вчерашнюю работу и начинают продолжать шить. Девушки шьют в отдельной избе или за перегородкой, если нет отдельной избы; а невеста сидит поособь (отдельно) и приходит к ним по требованию, если не достанет чего-нибудь в работе, или дать новый материал. Не все из девиц достаточно хорошие рукодельницы, но для всех найдется подходящая работа; невеста отлично знает, кому можно дать ответственную работу и кому погрубее. Передавая и получая работу, невеста кланяется каждый раз «в ноги», приговаривая при передаче: «Потрудись, сшей, Христа ради!» — и благодаря при получении.
Приходят соседки-бабы, часто кумушки, в одиночку или по двое, редко в большем числе зараз. Невеста встречает каждую, причитывая:
Славá, да славá Богý,
Слáва Христý-ту небéсному!
Да дождалась-догляделасе
Да дороги-любы гостейки,
Да спорядовны суседушки,
Кумушки-то голýбушки!
Посмотри-ко ты, кумушка,
Да на меня, молодешеньку;
Охти, мне да тошнёшенько!
Не могу умом-то подумати
Да на уме-то подéржати,
Да кумá-дýма ты крепкая,
У нас с тобой жо ведь, кумушка,
Была совис(т)ь великая,
Да была дружба-та верная:
Да мы с тобой, моя кумушка,
Да вмисте думку-ту думали,
Вмисте совет-от советовали.
Уж как первую думушку
За рукав-от положили, [То есть сохранили в глубокой тайне]
Да другую-ту думушку
Дак за другой-от положили,
Третьюю-ту думушку
Да к сердечку приложили;
А четверту-ту думушку
Уж мы ножкой притопнули.
Да мы с тобой, моя кумушка,
В темны леса-те похóдили,
Вмисте роботки поробили.
Ходили-то гуляючи
Да робили-то играючи,
Уж не прибирали жо, кумушка,
Да никаких-то товарищей...
Кумушкá ты голýбушка,
Я чрево стану спрашивать, —
Дак ты изволь-ко мне сказывать,
Сказывать — не обманывать!
Я спрошу-то от совисти,
Дак ты скажи-ко от жалости:
Каковó обживáньицё
Да коковó привыканьицё
На чужой дальней стóроне,
У богодáнного батюшки
Да у богоданные все матушки?
Да говорят люди добрые,
Що надо жить-то умиючи
Да говорить розумиючи:
Стану жить-то говорливою —■
Так назовут-то щёкатою,
Как станешь жить молчежливою —
Назовут-то сердитою.
Пришедшая кумушка, к которой относились предшествующие причеты, стоит во время их со слезами, но все-таки расхваливает: «Кумушка, крепко, дородно [Хорошо] (т. е. замужем), ведь уж не то, що в девках, да уж ты не реви: не ты первая, не ты и последняя... Дородно! Дородно!.. Ведь уж, кумушка, заботы побольше: надо и со скотом и везде, и воды принести..., а девкой-то ведь — только умытьсе да наредитьсе, да прéсёнка [Прялку; винит, пад. с оконч. именит.] взеть да... Що уж поделаешь, не нами заведено, такая мода, що выдают, — не переминишь».
Невеста продолжает к ней:
Охти, мне да тошнешенько!
Ты подумай-ко, кумушка,
Мне немножко-то здись житья,
Тово поменьше красóванья (19)
У батюшкá-то в добром житье,
У матушки-то в Божьéй волé,
У братьицей-то в гостях гостить:
Одна нидилька-та времечка;
Уж как эте денёчики
Покажутся за часочики...
Кому-то как кажитсе:
Гляда мне, молодешеньке, —
Сходит со(л)нцё низёхонько,
Белы дни коротехоньки,
Идёт врéмё скорёхонько.
Для замужних женщин, особенно родственниц, не принято приходить с пустыми руками «на нидиле» к невесте. Они приносят обыкновенно «витушки», большие круглые пироги из сдобного витого теста (как бы слоеные), без начинки (23). Входя с витушкой, какая-нибудь тетушка, или другая женщина, быстро передает (почти бросает) принесенную витушку кому-нибудь из присутствующих здесь женщин на руки и стремглав бросается к невесте, чтобы схватить и обнять ее, прежде чем та успеет хрястнуться, и предупредить, таким образом, хрястанье. Пришедшая, обняв невесту, держит ее, пока та не кончит встречных причетов, и уговаривает не причитать и не хрястаться (7).
К пришедшей тетке:
Що славá да славá Богý,
Слава Христу-ту небесному;
Дождалась-догледеласе
Через ричку суседушки,
Да родимые-то тетушки,
С-по родý да с-по племени,
С-по родне-то сердечною
С батюшкóву [Или: с матушкину]-ту сторону!
Тибе спасибо-то, тетушка,
Що пришла-прикатиласе
Ко мне кручилой-то девице
На горе да на крýчину,
На злу печаль-ту великую (17);
Уж ты мной не гнушаишьсе,
Сама собой не повышаишьсе,
Уж ты зву не дожидаишьсе,
Сама собой заздымаишьсе...
Дак посмотри-ко ты, тетушка,
Що надо мной-то случилосе
Да надо младой совершилосе:
Приусек мне-ка батюшко
Много веку-ту дивьяго,
Позакрыла-то матушка
Много свету-ту белово,
Да завязала-то кумушка
Узол-фатку не по-людски!
Да не велел мне-ка батюшко
Широко-то росхаживать
Да далеко-то розглядывать;
Только велел мне-ка батюшко
Ходить по светлой-то свитлице,
По столовой-то горнице,
Да по одной половичинке... [Половой доске]
Охти, мне да тошнешенько!
Мне не жаль так самой себя,
Только жаль да тошнёхонько
Хлеба-соли великия,
Чести-гос(т)ьбы-то любимые
У тетушки-то родимые...
В забытьях позабыла
Да я родимой-то тётушке
Поспасать [Поблагодарить, сказать спасибо] тибе, тётушка,
За хлеб-соль-ту великую,
За честь-гос(т)ьбу-ту любимую!..
Тибе спасибо жо, тетушка, —
Я почáсто к вам хóдила
Да подóлго-то гóстила,
В суточкáх [В переднем углу] насиделась,
Чести я напримáласе,
Полы все испротóптала,
Лавочки испросидела,
Окошечки испроглéдела,
Все напитки извыпила,
Хлéбы бéлы извыела...
Уж я вдивь сдивоваласе
Над своимя-то корминецам —
Над батюшкóм да над мáтушкой!..
Вся семья осердиласе,
Да вся родня отступиласе, —
Нет во семье-то слезливово,
Да во родне-то жаланново,
Нехто не замо(л)виў словечика
Да у меня, молодешеньки... [Причеты-благодарность за витушку помещены дальше в «Сватальном дне»]
Охти, мне да тошнёшенько!
Поконаюсе, тетушка,
От великие сóвисти [Совесть в значении «согласие, дружба, взаимное доверие»],
Ото всие тоски-жалости —
Моим-то родителям
Поскажи, моя тетушка,
Про чужý-дальню сторону,
Про чужа-то чуженина.
Уж это правда ли, тетушка,
Що я чула жё, мóлода,
Про чужá про чужéнина,
Про чýжа сына хресьенина,
Що говорят люди добрые,
Будто есь это, тетушка,
Що ес(т)ь зеблинка-та [Зеблина — общее обозначение многих уродств и болезненных перерождений тканей дерева, объясняемых действием холода, от которого эти места позябли (будто бы); переноси, знач. — недостаток, порок, иногда скрытый, давнишний и закоренелый] в деревце, —
Да есь повинка-та в мóлодце,
Есть повинка не маленька;
И не одна в ём повиночка:
Он беззаботная косточка
Да беспечельна головушка;
Будто ходит жё чуж-чужень
По вольным-то пó домам
Да по трахтирям-то кáбакам,
Пьёт вино-то зеленоё;
Будто носит-то чуж-чужень
Свои белы-те рученьки
Да выше буйные головы!. [То есть любит драться]
Тетка обыкновенно уговаривает невесту, стараясь как бы уверить её в ложности этих слухов: «Полно, дитятко, неправда, враньё это все!»
Следующие дни, в общем, так же ведутся, как и первые. Если невеста — сирота, то на «нидиле» делается «стрича (встреча) отцу» (и матери) в один из дней, когда довольно много собралось родственников.
Невеста, сначала в избе, причитает:
Вся родня-та скопиласе —
Дедюшки и все тетушки,
Все сусиди, сусéдушки
И сполюбовны подруженьки...
У м<е>ня нет, не лучилосе
Схожа красново совнышка,
Да корминеца батюшка!
Да не знать, мне поблазнило [Показалось, померещилось],
Не знать — въявь показалосе:
Уж идет жё мой батюшко
Со повоста-то-буева,
Со святые могилоньки...(25)
Не стинь [Тень]-та шатаитсе
Да ко двору подвигаитсе
На широкую улочку —
Лапотки-те поскрипывают,
Батожёк-от чувыркает [Звукоподражат<ельно>, - поскрипывает по морозному снегу дороги].
Несет-то мне батюшко
Да на правой-то рученьке
Все скрýту-сряду-ту добрую,
На левой-то на рученьке —
Божье благословлéньицо.
На крылечко здымаитсе,
За колечко примаитсе [За кольцо ворот (дверей в сени, по-кокшеньгски – на мост],
На мосту-ту калиновом
За скобу-ту хватаитсе —
Стричи все дожидаитсе
От меня, молодешеньки.
Пойду стричу я батюшка:
Захвачу двери за скобу,
Отворю двери нá пяту, [Настежь] (26),
Що: «Славá жё, славá Богу —
Дождалась-догледеласе
Схóжа крáсново совнышка,
Свово корминица батюшка...»
С последними словами невеста быстро распахивает дверь и через порог со всего размаху бросается (хрястаитсе) на мост (падает на пол сеней). Затем встает и продолжает:
Глýпа, глупа я, дéвица,
Глупа я, неразумная;
У людей не спросиласе
И сама не догадаласе:
Охти, мне да тошнешенько! —
С тово свету-ту белово
Не выходят ведь выходцы,
Не выносят ведь весточьки.
На «нидиле» невеста выходит два раза «на угор» (на возвышенное место, на гору) [Если деревня на ровном месте – на край деревни, за деревню, иногда просто среди улицы] прощаться с родными местами, а также на поварню, где варят пиво. Это бывает на третий день «нидили» (обыкновенно) под вечер. Девицы еще шьют. Начинает смеркаться.
Невеста причитает:
Сизыé вы голубушки,
Милые вы подруженьки,
Я об чем жо побьюсе
Да в горюшке поконаюсе.
Хрястается то по направлению к одной, то к другой группе девиц.
Вы подвиньтесь, голубушки,
Да по брусóвой-то лавочке,
В суточки под окошечко,
Отворите околенку [Оконную раму, окно]
Да посмотрите на улочку:
Ещо ранно ли нá дворе?
Токó [Если] ранно-то на дворе,
Да высокó красно соўнышко -
Дак я ещо покрасуюсе,
Поживу-то дивицею
Да послыву-то невестою;
А как не ранно-то нá дворе,
Да не высóко-то соўнышко —
Дак отжила-то дивицею,
Отслыла-то невестою!
Совнышко закатаитсе,
Белой день вечораитсе [Вечоратьсе — клониться к вечеру, обычный термин] -
Да дивей век коротаитсе!
Дивицы, белые лебеди,
Вы кладите, пожалуйста,
Шитьицó да и брáньицо [Браньё или брань — узорчатая ткань, льняная или с бумагой и шерстью],
Вы сводите, Христа ради,
Да меня, молодехоньку,
На широку-ту улочку
От роду-ту не в первой раз,
В дивицах-то в последней раз.
Девушки складывают шитье, одевают (если это зимой) теплые платки, сбираются все в круг. Посреди их невеста, без всякого теплого наряда, в одном крашениннике [Сарафан из домашнего холста, окрашенного часто доморощенными мастерами] (20), несмотря на то, что хождение на угор при какой угодно погоде требует от двух до трех часов. Народа набивается полная изба, и на улице множество. Невеста стоит в кругу девиц и начинает причитать, обращаясь к матери, которая стоит в шомныше [Отгороженный переборкою угол у печки, своего рода маленькая кухонька] и не выходит, покуда невеста не «хреснитсе».
Тоска, слеза ты горечая
Да сухота ты сердечная,
Моя родимая матушка!
Хрястается. Мать подходит и плачет. Невеста обнимает мать.
Да и пожалуй-ко (т. е. дай), матушка,
Божью вольку-ту вольную
Да походить да погýлети
Да со своим-то собраньицом,
С дивьим все красовáньицом
Да на широку-ту улицу,
Да на крутой-от угóрышек
На веку-ту не в первый раз,
Да в дивицах-то в последний раз.
Девицы зачинают причеты, а мать в это время берет невесту за руку, отворяет двери и провожает, не выходя из избы: «С Богом, с Богом, дитятко!»
Девицы:
Благослови меня, Господи,
Душу красную девицу
Да на севоднишной Божей день,
Да на топерешной леслив час
Да походить-то погýлети,
Да поревить да поплакати,
Да пропустить-то зычен голос (6).
Невеста лицом в ту сторону, куда выдают:
Да покатись, мой зычён голóс,
Далекó по сырóй землé,
Да высоко по-под нéбесам,
Во все четыре сторонушки,
По всей родне-то сердечною,
По дедешкáм да по тётушкам,
По братьицáм да по сéстрицам,
Що бы гостили-то дедюшки,
Родимые-то тетушки,
Братьицá да и сéстрицы
К батюшку да и к матушке,
К им на пир да на братщинку (22),
Да на весёлу-ту свадебку,
Ко мне, кручинной-то девице, —
Да на горё да на крýчину,
На злу печель-ту великую,
Горе-горьких-то писен пить,
Ко мне горечих-то слез полить.
Если есть отсутствующие родные братья или сестра, то им:
Покатись, мой зычен голóс (6),
В чистóё-то полюшко
Да по большой-то дороженьке,
С волости да и нá волость,
Да с волока да и нá волок,
С городý да и нá город;
Да докатись-ко, зычен голос,
До столицново города,
До Петенбурха-то славново —
До родимых-то братьицей:
Ты зови-ко, зычен голос.
Да заздымись да и рóстенись.
Невеста хрястается (7); все время подпевает девушкам и охает.
Ты зови-ко, пожалуйста,
К батюшкý да и к мáтушке,
К им на пир да на братщинку,
Да на весёлу-ту свадебку,
Ко мне кручинной-то девице,
Ко рóдимой-то сéстрице,
На горё да на крýчину,
На злу печéль-ту вéликую.
Затем девушки расхваливают свою сторону; невеста припевает и охает.
У нас на нашей-то стóроне
Красивó да и хóрошо;
У нас сусиди-те главные
Да все суседки поставные [Видные, стройные, с хорошими манерами, тактом];
У нас поля-те с припольками
Да луговья с пригородками;
Угороды еловые да перевички [Мягкие, гибкие молодые стволы, преимущ<ественно> ивы и елки, которыми связываются попарно колья в изгороди] шеўкóвые,
Все ростýт хлéбы бéлые:
Хоть насием торицею,
А вырастает пшеницею...
У нас есть да лучилосе
Невеста хрястается раз десять, беспрестанно (7):
Два повоста-те-буева
И годовы чéсны праз(д)нички;
Есть гульбища-те-игрыща,
Да есть качульки-те [Качели] круглые (27).
Девицы продолжают:
Как на злой-то злодийнице,
На злой тотáрке-то съиднице —
На чужой дáльней-то стóроне,
Говорят люди добрые,
Що сусиди табачники
Да суседки собачливы [Злые, сварливые, готовые наброситься, чтоб поругаться, полаяться],
Там поля каменистые
Да луговья коченистые;
Угороды паловые, [Из обгорелых (опаленных) стволов деревьев, какие остаются на выжженных новинах (лесных участках, вырубленных для распашки под посевы)],
Перевички сосновые!
Уж я чула жо, мóлода:
Да нет повоста-то-буева,
Да нет приходу-ту главново,
Только есть да лучилосе
Небольшая часовенка;
Нет годовых чéсных праздничков,
Да нет гульбищов-то-игрыщов,
Да нет качульки-то круглые,
Да некакóво весельица...
Уж оне елям Богу молятсе
Да соснам все поклоняютсе;
У их образа-те осиновы
Да и свичи-те лозиновы! [Свечи из лозняка – злая насмешка]
Охти, мне да тошнешенько!
Прощай-ко да остáвайсе,
Сторона-та родимая!
Хрястается на все четыре стороны.
Да деревня-та красивая,
Да все годовы чёсны праздники,
Все гульбища-те-игрыща
Да все качульки-те круглые.
Невесту ведут с угору на поварню.
НА ПОВАРНЕ [Пивоварне, иногда специально устроенном для этой цели здании, а чаще — импровизированной под открытым небом]
Причитают на пути к поварне:
Где-ка я-то похóдила,
Где-ка я-то постóяла,
Дак горьких слез-то порóнила —
Тут рости да повырости
Яблоня кудреватая
Со витьицом [Ветвями] да и листьицом,
На золотых-то на прутьицах
С серёбряным-то лис(т)ьицом.
На поварне, к отцу:
Схожо красное совнышко,
Да мой корминец ты, батюшко,
Я чево стану спрашивать –
Так ты изволь-ко россказывать,
Сказывать — не обманывать
Да на словах не затаивать.
Хрястается и бросается отцу в объятия и причитает одна:
Схожо красное совнышко,
Да мой корминец ты, батюшко,
Ты на що жо, мой тятюшко,
Варишь пиво ты пьяное,
Да двоевару-ту хмельную?
Да раньше эк не водилосе,
Да некогда не лучилосе
Во это-то времечко
Да годовых чесных праздничков:
У нас прошла-то «Девятая» [Девятая (после Пасхи) пятница] (28)
Не наступиў-то Успеньев день.
Охти, мне да тошнёшенько!
Варит-то мой татюшка
Он не пиво-то пьяное,
Не двоевару-ту хмельную —
А все розлуку великую.
Невеста, приподняв слегка платок-покрывало, отыскивает взглядом ковш; затем быстро схватывает его, зачерпывает воды и старается залить огонь; иногда подходит к судну (пивоварному чану) и толкает его. Разумеется, всюду предупреждают и удерживают ее. Девицы подхватывают причеты и идут домой, на крыльцо.
Видно, розлучит пиво пьяное,
Да и двоевара-та хмельная,
Меня, молодёшеньку,
С батюшком да и с матушкой
Да со всей родней-то сердечною.
На крыльце. Мать встречает и отворяет дверь в избу.
Тоска, слеза ты горечая
Да сухота ты сердечная,
Моя корминеца матушка,
Входят в избу.
Не во гнев ли поставила,
Що довгó-то прохóдила,
Да довгó я-то прогýляла
Да со своим-то собраньицом,
Да с дивьим все красовáньицом?
Уж я ходила жо, молода,
Да не гулять красоватися —
Стричеть родимых-то братьицей.
Heвеста одна к матери:
Тоска, слеза ты горечая
Да сухота ты сердечная,
Моя корминеца матушка,
Где-ка я-то похóдила
Да горьких слез-то порóняла -
В избе плачут все: девки и бабы.
Тут ростет да повыростет
Яблонья кудреватая
Со витьицом да со листьицом,
С золотым-то со прутьицом
Да с серебряным-то листьицом.(29)
Моя родимая мамушка,
Ты почаще заглядывай,
Ты ходи да посматривай,
Да полевай да попляскивай
По утрам-то раннёхонько,
По вечерам-то поздёхонько,
Що бы не повяло-то лис(т)ьицо,
Да не посохло-то прутьицо;
Как повенет-то лис(т)ьицо,
Да посохнет-то прутьицо
То ведь я, молодёшенька,
На чужой дальней стóроне
Не напоенá, не накóрмлена,
На работку не наряжена,
Да и про роботку не сказано;
Как не повяло-то листьицо,
Не посохло-то прутьицо -
То я, молодёшенька,
На чужой дальней стóроне
Напоенá, накóрмлена,
На роботку наряжена,
И про роботку-ту сказано —
В ту порý да в то времечко.
Уж как мне, молодешеньке,
В ту порý да в то времечко
Вздохнитсе тяжелехонько,
Зыкчитсе-то [Икнётся. Примета: если вспоминают кого с хорошей стороны или приятны тому икается легко; если же с дурной или дурные люди — то икается (но непременно икается) тяжело] легохонько...
Охти, мне да тошнехонько!
Я подумаю, молодехонька,
Що поминает-то мамушка
Да на родимой сторонушке:
«Мое сердечно-то дитятко
Как на чужой-то сторонушке...
Ей легко ли роботушкой?
Как легко ли роботушкой —
Дак то славá да славáБогу,
Дак тяжело-то роботушкой —
Дак, охти, мне да тошнешенько!
Не у батюшкá, не у матушки,
Не у родимых-то братьицей,
Не с родными семейничкам,
Им не отмовить словечушка...»
К девицам:
Сизые вы голубушки,
Милые вы подруженьки,
Благодарю, низко кланяюсь!
Кланяется каждой в отдельности до земли, потом обнимает каждую.
Да вам спасибо, голубушки,
Да вы сводили, подруженьки,
Меня на широку-ту улочку
Да на крутой-от угóрышек
От родý-ту не в пéрвой раз,
Да в дивицáх-то в послéдней раз;
Больше не бывать да не хаживать,
Да в девках гостьей не гащивать;
Хоть бывать мне да хаживать –
Не красною-ту дивицею,
Не чéсной-славной невестою;
Хоть и в этом-то платьице –
Будет не это названьицо.
Уж я буду жо, мóлода,
Да не в своей воле Божией,
Не в вóле-то отецкой, —
Да во неволе-то молодецкой...
Охти, мне да тошнешенько!
Чево век-то не думала,
Да на уме-то не дéржала
Севогод да севогоды
Про себя, молодешеньку, —
Що бывать-то мне хаживать
Да во проклято замужьицо;
Севогод да севогода
Господь Бог-от прогневаўсе
Да на меня, молодешеньку,
Да батюшкó-то осéрдиўсе,
Да супостат-от нарезавсе [Супостатом называют здесь жениха].
Невесту утаскивают силой куда-нибудь в горенку, иначе она будет причитать и плакать еще.
Если уволокет ее двоюродная сестра, то она ей причитает еще и в горенке:
Моя двоюрóдная сéстрица,
Тибе дивья да и бóлозе [То есть тебе хорошо]:
У тя жаланной-от батюшко
Да слезлива-та матушка,
Потужливы-то [Сострадательны, сердобольны, способны потужить, посочувствовать] братьица —
Не отдают, не печалуют (17),
Сыздаранья [Сыздаранья, т. е. заранее, заблаговременно] отказывают (присланным сватам).
Невесту унимают: «Не реви, будет! И то уж много: никакая невеста так не причитает, весь народ удивила! Що эко, Бохрани, люди же живут (замужем), и других отдают, да эк не ревят!»
Невеста иногда «обмирает» (падает в обморок) (7).
Она причитает:
Моя двоюрóдная сéстрица,
Ещо как жо не плаката,
Горюпашной не тýжити,
Как плачут очи-те ясные,
Да тужит сер(д)цё ретивоё,
Живое да здоровоё,
Дивьёё* да беспечельноё.
Уж мне не жаль так самой себя,
Да жаль мне двоюрóдные сéстрицы:
Ты остаешьсе жо, сестрица,
Ты одна-одинешенька.
У тя нет, моя сестрица,
Подруженьки-то верные
Да совет-думы-то крепкие.
(Вечер этого дня наз<ывается> «дивичник»)
С утра «катают» [Разглаживают с помощью катка, вместо утюжки] дары (12) и укладывают в коробьи и ящики: отдельно новой будущей семье невесты, отдельно «прибóрянам», отдельно «попам» [Словом»попы» обозначают часто весь причт.] Приготовлением и укладкой даров распоряжается обыкновенно какая-нибудь родственница или соседка, которая знает дел, и которой доверяют.
Обычай требует, чтобы были приготовлены следующие дары.
Свекрови: 2 рубахи, сарафан, шаль, четвертуха [Четвертуха – кусок ситца или другой материи около четверти квадратного арширина; четвертуха получится, если отрезать аршин материи или ситца (обыкновенно и по ширине около одного аршина) и затем такой аршинный (почти в один квадратный арн<ин> ) кусок разрезать крест-на крест через середины сторон (а не углов): каждый из четырех полученных кусков и будет четвертухой - количество материи, из которого как раз выкраивается борушка (головной убор, вроде кички, носимый исключительно замужними женщинами)] с плетнем [Отрезком галуна (позумента) для нашивания на переднюю часть борушки («на лоб»)] (на борушку) и пояс (53), которым все это перевязывается.
Свекру: 2 рубахи, штаны, пояс.
Деверю: 2 рубахи, пояс и штаны.
Золовке: 1 или 2 рубахи, сарафан и пояс.
Крестному отцу жениха (обыкновенно тысяцкой): рубаху штаны и пояс.
Божатке: рубаха, пояс и, если «сватьей поехала», то еще полотенце.
Крестникам: по рубахе и поясу.
Дяде: рубаха, штаны и пояс.
Тетке: рубаха и пояс.
Попу: 10 аршин простыни [Самого тонкого холста, из чистого льна] или 1 рубль (за венчанье особая плата), 2 полотенца (одно попадье).
Дьякону: полотенце.
Дьячку: полотенце.
Псаломщику: полотенце.
Прибору (т. е. всем участникам прибора) по полотенцу.
Приходят также еще с утра родственницы, подруги из всякого дома с «витушками».
Каждой из пришедших невеста причитает:
Славá да славáБогу,
Слава Христу-ту небесному!
Дождалась-догледеласе
Порядóвны суседушки,
Да двоюрóдны-то сéстрицы!
Мне не надо жо, сéстрица,
Твоя витушка круписчата,
Твои хлебы-те белые:
Я почáсто к вам хóдила
Да подóлгу-то сидела,
Уж я съела жо, молода,
У вас не с эту витушечку.
Берет и кланяется до земли.
Благодарю, низко кланеюсь
За витушку круписчату (23)!
Твоя витушка круписчата —
Она на масле растворена
Да на сметане замешана, ___
Она медáм-то помазана,
Она сахаром пересыпана,
У тебя, моя сéстрица,
Не витушка круписчата — .
Да все розлука великая.
У тебя, моя сéстрица,
Матка стряпать горазная;
Она пекла да протóрилась [Хлопотала, заботилась],
А ты несла — беспокоилась.
Я спрошу у тя, сéстрица,
За що несешь мне-ка, сестрица,
Да дорогие гостинчики?
Токо меня-то жалиючи.
Тибе спасибо жо, сестрица,
Благодарю, низко кланяюсь.
Кланяется в землю.
За твоё прихожéньицё,
За многоё приношéньицё —
За витушку круписчату!
Как меня избываючи, —
Дак, охти, мне да тошнешенько!
Дак и не надо жё, сестрица,
Твои гостинцы великие —
Твоя витушка круписчата.
Так же <невеста> причитает и другим родственницам и соседям, приносяшим витушки.
Приходят в разное время, поодиночке, а расходятся вместе, толпой.
Когда уходят домой, то невеста просит: «Девицы, идите поскоряе наряжайтесь».
Провожает на крыльцо; причитает:
Дивицы — лебеди белые,
Да не оставьте, Христа ради.
Меня, молодёшеньки,
Во горé да во крýчине,
В горюшке да в печелюшке,
Да во печеле великою,
Да в большой-то заботушке!
Вы гостите, голубушки,
На сватáнъё-то-плаканьё!
Наварил мне-ка батюшко
Много пива-то пьяново,
Да двоевары-то хмельные;
Ещё нáбрал мне братеўко
Много вина-то зеленово;
Напекла мне-ка маменька
Много хлеба-то белово.
Невеста возвращается. Подруги и соседки уходят.
Для невесты изготовлена между тем баня, куда и начинает она собираться.
В баню невеста ходит обыкновенно в сопровождении одной из близких подруг, девушки-родственницы или соседки. Берет пива туйсок [Туйсок – туес, берестяной жбан], свекровкину рубаху и свекрову и штаны свекровы (что приготовлены для подарков) Когда вымоется, присядет отдохнуть; вспотеет и надевает сначала свекрову рубаху и штаны. Погодя немного, одевает свекровкину рубаху, для того, чтобы пропитались потом, — тогда свекор и свекровь будут больше любить и жалеть. Затем невеста пивом моет свое лицо, руки, груди над туйском, чтобы пиво сливалось обратно в туйсок. (Потом это пиво ставят в подполье, a на «выводу» этим пивом поят [Местная конструкция речи] приборян (51); причем приборяна обыкновенно догадываются и не пьют, а подносят братыню к губам, делая вид, что пьют, поэтому такое пиво поят еще на «хлибинах» [Ср. ниже], встречая с ним еще на дворе приборян [Делается это, разумеется, с той целью, чтобы все полюбили невесту].) После бани невеста приходит и причитает матери (и сестре):
Тебе спасибо жо, матушка,
За дровосека-то братеўка,
Тибе спасибо же, сéстрица,
(Обыкновенно топит баню сестра.)
За баньку-ту парную
Да за водý-ту ключёвую!
Истопила жо сéстрица
Мне-ка баньку-ту пáрную,
Да парную не угарную.
Я белó-то умыласе
И баскó наредиласе;
Мыласé — перепáласе (т. е. напугалась),
Чисто вся ростеряласе (45):
Потеряла я, мóлода,
Да из косы алу ленточку —
Да свою дивью-ту крáсоту! (19)
Я сходила жо, мóлода,
От родý-ту не в первой раз,
Да в девицáх-то последний раз;
Хоть мне-то ведь Господи
Да приведет-то Бог истяной
Бывать да и хаживать —
Не краснóю-ту девицею,
Не чéсной слáвной невестою;
Хоть наряжусь, молодёшенька,
Я во это-то платьицё,
(Да) будет (всё) не это названьице.
Вычесывает голову и заплетает хвос(т) (косу) (46). Одета запросто.
К вечеру начинают собираться гости. Соседей и жителей близких деревень приглашают; обыкновенно двое ребят-подростков бегают по деревне и кричат под окнами: «На сватанье гостите!»