Настоящая статья продолжает серию очерков, посвященных музыкальной жизни Вологды XIX века. Исследуемый период - время существенных изменений в жизни русского общества, эпоха становления и формирования феномена городской культуры, в том числе культуры провинциальных городов. В середине столетия Вологда еще в полной мере сохраняла традиции дворянского музыкального быта, сложившиеся на рубеже XVIII-XIX веков, с присущими провинции элементами некоторой приземленности и патриархальности. В 1860-х-1870-х годах положение начинает меняться. Культурная жизнь города приобретает новые черты, важнейшей из которых следует считать обращенность каждого конкретного события не к какой-либо сословной группе, а к целостному сообществу горожан.
Источниками для реставрации панорамы музыкальной жизни города послужили "Вологодские губернские ведомости", ряд публикаций центральной прессы, архивные источники и мемуары современников.
К сожалению, в стиле и направленности "Ведомостей" в эти годы происходит довольно резкий поворот. Если в течение 1850-х годов события культурной жизни города находили отражение в значительном количестве газетных публикаций, причем, как правило, в них содержалась не только информация о том или ином факте или явлении, но и достаточно развернутая его оценка, то в 1860-е-1870-е годы "Вологодские губернские ведомости" концентрируют внимание на официальных сообщениях, местных и государственных.
Крайне скупо освещены события театральной жизни города, несмотря на то, что театр в этот период остается одним из излюбленных "общественных удовольствий". Информация о деятельности вологодских театров наиболее полно представлена в отчетах приставов вологодскому полицмейстеру. Эти отчеты составлялись регулярно на основании циркуляра министра внутренних дел от 18 октября 1868 года, который предписывал не позднее декабря каждого года "доставлять в Главное управление по делам печати сведения о том, в каких городах имеются театры, в каких зданиях они помещаются, кем содержатся и на какой срок, как велик состав трупп", а также "отзывы об артистических достоинствах трупп и сценическом исполнении пьес"1.
К сожалению, в ГАВО сохранилось лишь несколько таких отчетов. В качестве примера приведем фрагмент одного из них от 19 декабря 1872 года: "... в Вологде существует один деревянный театр, принадлежащий ярославскому купцу В. А. Смирнову, который под своею дирекциею в настоящее время содержит труппу, состоящую из 30 человек, а именно 16 актеров и 14 актрис. Спектакли начались с 22 прошедшего октября и продлятся до Великого поста будущего 1873 года. Исполнение пьес довольно удовлетворительное"2.
В середине 1870-х годов в городе появляется еще один театр, возглавляемый "итальянским подданным"3 Паскуале Францевичем Рамесом. "У нас открыт второй частный театр, построенный г. Рамесом. Театр деревянный и снаружи еще не отделан. Внутреннее помещение в нем несколько больше и выше, чем в старом, и притом достаточно теплое, тогда как последний не может похвалиться этим удобством. Отделка лож, кресел и декораций хотя небогата, но очень изящна,,и притом все новенькое. Все это и расположение нового театра в самом центре города дает ему большие преимущества перед прежним театром-ветераном"4.
В репертуар театров входили как драматические, так и музыкальные спектакли. В 1864 году, рассуждая о вкусах вологодской публики, корреспондент "Ведомостей" констатирует значительные расхождения в ее театральных пристрастиях: "Значительный кружок лиц говорит: "Давайте веселенькие водевили, с куплетцами; драмы и комедии тяжелы для игры ... то ли дело водевильчики, переделанные с французского". Другой кружок толкует: "Не нужны нам эти пошлые, бессмысленные водевили - они скверны с их глупыми двусмысленностями, скучны даже при хорошей игре ... Островского давайте нам...""5.
Мы не имеем сведений о репертуарной политике театра Рамеса. Театр же под управлением Смирнова, по-видимому, удовлетворял потребностям обеих сторон. Наряду с водевилями и комедиями, труппа бралась и за серьезные постановки, требующие значительного сценического мастерства. "Наш театр сделал в последнее время большие успехи. Спектакли оживились, репертуар получил дельное и разнообразное содержание: абонемент г. Смирнов повел совершенно добросовестно, ничем не отличая абонементных спектаклей от воскресных. В абонементе мы видели всего Островского и, между прочим, "Грозу""6.
Музыкальные спектакли представлены в основном водевилями. Среди них - "Андрей Степанович Бука, или Кто не плясал по женской дудке" Григорьева, "Приемыш" Кугушева, "Барская спесь и Анютины глазки" Ленского и другие. В театральный вечер в духе традиций времени включались "разнохарактерные дивертисменты", предусматривавшие чтение стихов либо прозы, танцевальные и вокальные номера. В качестве последних могли выступать русские песни, фрагменты из популярных водевилей, романсы и входящие в моду шансонетки - несложные песенки, нередко фривольного содержания7.
Возможно, в Вологодском театре ставились и более сложные музыкальные композиции. Это позволяет предположить отзыв корреспондента "Ведомостей" об игре актрисы Смирновой, в котором упоминается о серьезном пении и "оперных драматических ролях". "Многие аплодируют г. Смирновой, когда она играет оперные драматические роли, вроде Манко; но столь же многие находят, что пение г. Смирновой вовсе не слышно из-за музыки, а раздается только какое-то мяуканье, что драматизм ее игры ограничивается плаксивым говором, судорожными подергиваниями и поднесением платка к лицу ... что г-жа Смирнова гораздо лучше в ролях наивных девочек и хорошо сделала бы, если бы не бралась за серьезное пение"8.
Пожалуй, наиболее яркие музыкальные впечатления вологодские театралы смогли получить в 1870 и 1871 годах, когда город дважды посетила гастролирующая итальянская оперная труппа. Любопытно, что "Вологодские губернские ведомости" никак не отреагировали на это событие. Информация о гастролях почерпнута нами из петербургской газеты "Новое время".
Факт гастролей итальянской оперной труппы удивления не вызывает. Странствующие итальянские антрепризы известны в России начиная с 50-х годов XIX века. Иногда это были вполне стабильные коллективы, но чаще они формировались на сезон из певцов столичных итальянских театров, временно свободных от контрактов.
В репертуаре итальянских трупп этого периода (как стационарных - в Петербурге, Москве, Одессе, так и странствующих) главенствуют оперы Джузеппе Верди. Вполне закономерно, что в 1870 году итальянские артисты привезли в Вологду бессмертное творение великого маэстро - оперу "Риголетто". "С самого Рождества и по настоящее время находится у нас труппа итальянских артистов. Дней десять тому назад, вместе с окончанием ярмарки, окончился и абонемент оперы, но публике нашей так она понравилась, что она ангажировала еще на несколько времени, подписавшись на новый абонемент. К инициативе этой мы относим наших музыкальных передовых людей. Кто не согласится, что музыка благотворно влияет на духовную сторону всякого смертного... без эксцентризма мысли скажем, что здешнюю оперу можно слушать не только с удовольствием, но и с увлечением... музыка эта устанавливает мир духа, бурю или тишь совести"9.
Примадонна труппы - драматическое сопрано г-жа Ладзари-Ванни охарактеризована вологодским корреспондентом "Нового времени" как "опытная и талантливая певица, обладающая большим и отлично выработанным голосом, конечно, составляющим редкость не в одной провинции"10. Столь же благожелательно автор статьи отзывается о баритоне Джотти и теноре Риго-Горини: "Вообще, эти три певца достойны лучшей доли, чем труппы провинциальных артистов; они с своими дарованиями могли бы занимать видные амплуа в операх столицы"11.
В следующем 1871 году "за несколько дней до Рождества к нам явилась опять прошлогодняя итальянская труппа артистов. Состав ее несколько изменился - теперь примадонна нашей труппы - г-жа Сильвио, о которой говорят, что она несколько лет сряду была примадонной в Мадриде. Баритон тоже новый - г. Кротти, затем остальные личности из состава прошлогодней труппы12. У труппы свой оркестр музыки, очень недурной. Публика наша встретила итальянцев с особенным восторгом, и в самом деле, они доставляют ей немалое удовольствие. Выдающихся голосов нет. Правда, у г-жи Сильвио голос сильный и отлично выработанный, но во время ее пения при переходе от сильных нот слышится одышка, что весьма неприятно действует на нервы слушателя. У г. Риго-Горини начинает упадать его весьма приятный и симпатичный тенор; г. Кротти весьма хорош в дуэтах"13.
Труппа представляла оперу Шарля Гуно "Фауст". Отзыв вологодского корреспондента об этой постановке носит печальный оттенок: "Тот, кто видел постановку на Петербургской сцене, стоящую десятки тысяч, наверное, счел бы нашу сцену балаганной. Да и сама музыка и пение наших артистов в том, кому приходилось слышать Бозио, Тамберлика, Кольцолари и в последнее время Патти, может только пробудить грустное воспоминание"14. Но для неискушенной вологодской публики спектакли итальянской оперы, вне сомнения, стали источником ярких и разнообразных музыкальных впечатлений.
Концертная жизнь Вологды в 1860-е-1870-е годы не отличалась интенсивностью. По словам современника, "музыкальные вечера и вообще эстетические развлечения здесь редкость и составляют для публики феноменальные явления"15.
Крупным событием в культурной жизни города стал приезд в январе 1867 года знаменитого русского певца Д. А. Славянского. "Нельзя не радоваться предстоящему вечеру, тем более, как носятся слухи печатные и устные, что Д. А. Славянский одарен замечательным артистическим талантом. Желательно, чтобы эти слухи оправдались, давно уже Вологда не слышала даровитых певцов. Если, на самом деле, Д. А. Славянский понравится нашим неизбалованным вологжанам, то он не останется без сердечной и материальной благодарности"16.
Дмитрий Александрович Славянский (настоящая фамилия - Агренев; 1834 или 1836-1908) известен как певец (тенор) и хоровой дирижер. Начало его карьеры связано с работой в Мариинском театре. Славянский вел также активную концертную деятельность, основу его репертуара составляли русские народные песни. В 1868 году он организовал хор "Славянская капелла", с которым гастролировал в России и за рубежом. Хор Агренева-Славянского активно пропагандировал русские народные песни и песни других славянских народов. Многие песни хор исполнял в театрализованной манере.
В 1877 году певец во главе созданного им коллектива вновь побывал в Вологде. "Ведомости" сообщают о приезде "неутомимого русского певца г. Славянского со своей капеллой" и отмечают, что "картины и песни удались как нельзя лучше, несмотря на то, что и те и другие бывали у нас и прежде. Два представления Славянского, продолжавшиеся каждое не более двух часов, дали ему более тысячи рублей сбора"17.
В феврале 1871 года Вологду посетил артист Императорских московских театров К. Алемков18. К. Алемков - в то время молодой певец, ученик известного московского вокального педагога, профессора консерватории В. Н. Кашперова. Обладатель сильного и яркого тенора, Алемков успешно дебютировал в Москве и был "известен здешним любителям музыки по спектаклю, который дан был в прошлом году учениками консерватории в малой зале Благородного собрания"19. Речь шла о постановке оперы М. И. Глинки "Жизнь за царя", в которой Алемков с успехом исполнил партию Собинина.
Большое внимание газета уделила приезду в 1873 году артиста Императорских театров певца Платона Анемподистовича Радонежского. Радонежский приехал в Вологду из Ярославля, своего родного города, жители которого "гордятся певцом-ярославцем"20. О приезде Радонежского в Вологду "Ведомости" сообщили заранее, за неделю до начала гастролей21. К сожалению, о самих концертах известно лишь то, что они состоялись в зале Дворянского собрания с 24 февраля по 3 марта22. Отдельное объявление в газете извещало о времени отъезда певца из города23.
Судьба Платона Анемподистовича Радонежского (1826 или 1829-1879) необычна. Его карьера началась внезапно. В 1853 году во время гастролей в Ярославле певца Московского театра А. О. Бантышева и известного пианиста и композитора А. И. Дюбюка (кстати, в течение этой поездки Бантышев и Дюбюк посетили также Вологду) "некто г. М. представил певца этим двум артистам, сказав полушутя: "Вот и у нас есть свой певец-самородок". И когда Радонежский спел по-своему, как умел, одну русскую песню, заезжие артисты предсказали ему будущий успех на сцене русской оперы..."24.
Первые же выступления Радонежского в Петербурге имели положительный резонанс. "Северная пчела" сообщает своим читателям: "... любителям пения мы можем сказать приятную новость. Недавно мы слышали Русский талант, обещающий прекрасного певца для Русской оперы. Талант этот - г. Радонежский. За несколько месяцев перед сим он приехал сюда из Ярославля, где по окончании курса в одном из тамошних учебных заведений служил в гражданском ведомстве. Г. Радонежский обладает обширным, необыкновенно сильным и звучным голосом (basso bariton), голос его удивительно приятен"25.
В столице Радонежский брал уроки у Ф. Риччи - одного из лучших петербургских учителей пения, затем несколько лет обучался за границей, во Франции и Италии. Певец "добился замечательных результатов и в тонкости интонирования, и во владении тембром, и в передаче стиля самых разнохарактерных произведений - от любовных французских арий до русских крестьянских песен"26. Природа одарила Радонежского редким по красоте и мощи голосом. И тем не менее он не стремился к созданию на сцене цельного художественного образа, за что получил в музыкальной прессе меткое и не лишенное ехидства прозвище "мелодическая пушка".
В 1862-1863 годах Радонежский - солист Мариинского, а с 1865 года - Большого театров. В Москве он стал первым исполнителем многих оперных партий, в том числе князя Вязьминского ("Опричник" П. И. Чайковского), Владимира Красно Солнышко ("Рогнеда" А. Н. Серова), Руслана ("Руслан и Людмила М. И. Глинки), Мельника ("Русалка" А. С. Даргомыжского). Певец много концертировал, в его репертуаре особое место занимали русские народные песни27.
В апреле 1873 года Вологду посетили артистка Петербургской Императорской оперы Александра Александровна Латышева и ее супруг, скрипач и дирижер Николай Латышев. Их имена упоминаются в списках приехавших и выехавших28.
Александра Латышева (1830-1877) - выдающаяся русская певица. Обладательница красивого контральто, она с 1848 года пела, на оперной сцене Санкт-Петербурга, с 1867 года - Киева. В ее репертуар входили как контральтовые, так и меццо-сопрановые партии: Ваня ("Жизнь за царя" Глинки), Княгиня ("Русалка" Даргомыжского), Памела ("Фра-Дьяволо" Обера) и др.29 Отзывы столичной прессы о ее пении благосклонны: Латышеву неизменно характеризуют как одаренную певицу и актрису. В частности, обозреватель "Московских ведомостей" в 1856 году в заметке "Несколько слов о предстоящем концерте г-жи Латышевой" сообщает: "Г-жа Латышева, примадонна русской оперы в С.-Петербурге, дает концерт в зале Благородного собрания. Г-жа Латышева, конечно, не имеет большой известности, но это не мешает петербургской, а следовательно, и московской публике оценить талант ее по достоинству. Приятный голос этой певицы замечателен в особенности тем, что соединяет в себе ноты сопрано и контральтовые"30.
По-видимому, Латышевы находились в Вологде с частным визитом. Певица в это время была уже на пенсии, прошение о которой подала в 1868 году, по окончании двадцатилетнего срока службы в Императорских театрах31. Кроме того, небезынтересно, что в отличие от супруга, прибывшего в Вологду из Петербурга, А. Латышева приехала в губернский центр из Грязовца32, лежащего на трассе Москва-Вологда.
Судя по дошедшим до нас сведениям, достаточно активной оставалась концертная деятельность вологодских музыкантов-любителей. По сложившейся традиции многие любительские концерты преследовали благотворительные цели. По свидетельству "Ведомостей", жители Вологды живо интересовались подобными музыкальными собраниями. Так, 28 февраля 1863 года "в зале Дворянского собрания любителями музыки и пения дан был концерт в пользу бедных г. Вологды и жителей северо-восточного края губернии, пострадавших от голода"33. А в марте 1877 года газета сообщала: "Концертная зала была полна слушателями из интеллигентного общества, встретившего мысль об устройстве этого концерта с большим сочувствием. Концерт был дан в пользу предполагаемого приюта для малолетних преступников"34.
Программы любительских концертов отличались стилевой и жанровой пестротой, в них принимали участие певцы, инструменталисты, иногда - хор и оркестр.
Приведем программу концерта вологодских "любителей музыки и пения", состоявшегося 28 февраля 1863 года в зале Дворянского собрания. В первом отделении прозвучали: увертюра из оперы "Вильгельм Телль" Дж. Россини (исп. Ф. А. и А. А. Брянчаниновы, В. Е. Заханевич и О. К. Клем); ария из оперы "Лукреция Борджиа" Г. Доницетти (исп. О. Н. Брянчанинова); концерт Ф. Мендельсона35 (исп. Ф. А. Брянчанинова) и ария из оперы "Семирамида" Дж. Россини (исп. княжна С. П. Ухтомская). Второе отделение составили: "Фантазия" С. Тальберга на темы из оперы " Роберт Дьявол" Дж. Мейербера (исп. В. Е. Заханевич); дуэт "Ach, сага imagin" Габусси (исп. О. Н. и А. А. Брянчаниновы) и концерт Г. Герца (исп. А. А. Брянчанинова). В заключение "господа аматеры" спели три цыганские песни с хором: "Любовь цыганки", "Песнь цыганки" и "Вдоль по улице метелица метет"36.
Показательным фактом является отсутствие среди прозвучавших сочинений музыки русских композиторов (за исключением известного романса Варламова "Вдоль по улице метелица метет", в силу распространенного заблуждения представленного как народная песня). Но в целом программа отличалась серьезностью, а ряд произведений ("Фантазия" Тальберга, концерты Мендельсона и Герца) требовал от исполнителей известной виртуозности и солидной музыкальной подготовки.
Сохранившиеся данные о концертах последующих лет позволяют говорить о росте музыкального вкуса вологодской публики и неизменном внимании к качеству исполнения. "Из входящих в программу концерта пьес первое место по искусству исполнения занимало Adagio Шуберта, исполненное на виолончели М. М. Кониар* (В сохранившихся источниках встречается двоякое написание фамилии: Кониар и Коньяр.), под фортепианный аккомпанемент Е. М. Кониар... В игре М. М. Кониар, живо напоминавшей нам игру первоклассных музыкальных талантов нашей столицы, слышалась не только безупречная верность нот, но она проникнута была тем чувством, которое так обаятельно действует на душу, потрясая нервы слушателя так, что кажется, что под смычком дрожат не мертвые струны инструмента, а нервы самого слушателя, как будто они сами издают мелодию, несущуюся со сцены... Также с большим искусством исполнены им на фортепиано "Фантазия" Шумана и "Этюд" Гензельта, "Рондо" Шопена в четыре руки, на двух фортепиано с Е. М. Кониар... Увлекательно и с большим оживлением сыграны были "Марш" и "Хор" Вагнера из оперы "Tannhauser", на двух фортепиано в восемь рук, Ф. А. Межаковою, В. П. Лихаревою, Е. М. Кониар и кн. С. А. Волконским..."37.
В этом концерте также прозвучали: "Рапсодия" Листа, "смелою рукою, бегло и отчетливо" исполненная Е. М. Кониар, дуэт Мендельсона "Веселые дни" и несколько русских романсов. Корреспондент "Ведомостей" весьма сочувственно отзывается об исполнительницах вокальных сочинений - сестрах А. А. и Е. А. Суворовых. Дуэт Мендельсона был исполнен "очень мило ... несмотря на то, что это был первый дебют их на сцене. Затем Е. А. соло пропела следовавший по программе романс "Забудь" и по желанию публики еще романс "Не обмани". В голосе Е. А. (владеющей сопрано) слышалось много неподдельного чувства, что вместе с молодой, изящной фигурой певицы производило весьма приятное впечатление"38.
Любительское музицирование в Вологде базировалось прежде всего на заинтересованности и активном участии "высокообразованных жителей" города. Выше упоминались представители известнейших в губернии семей Брянчаниновых и Межаковых. Любовью к искусству отличалась также и семья Зубовых: здесь особо выделялись М. А. Зубов, которого "Вологодские губернские ведомости" неизменно представляют как "страстного любителя и глубокого знатока музыки", и М. М. Зубов - "тенор с отлично отработанною методою пения"39. Особого внимания заслуживают М. М. Кониар, об игре которого так восторженно отзывается обозреватель "Вологодских губернских ведомостей", и Е. М. Кониар. Как следует из приведенной выше газетной рецензии, М. М. Кониар владел искусством игры на двух инструментах - виолончели и фортепиано, а исполненные им произведения свидетельствуют о несомненном музыкальном вкусе и наличии хороших технических навыков. Семья Кониаров жила в Вологде в 1870-х годах. М. М. Кониар, имевший чин действительного статского советника, занимал должность вице-губернатора.
Модест Маврикиевич Кониар, по-видимому, уроженец Варшавы, в середине 1850-х годов жил в Москве, где вращался в кругу музыкально-театральной элиты. Он был знаком с дирижером Большого театра С. И. Штуцманом, с К. А. Булгаковым - представителем одной из наиболее "музыкальных" московских семей, певцом, композитором-любителем, близким другом М. И. Глинки.
Сам Кониар также входил в число знакомых великого русского композитора. В письме Глинки к Булгакову от 23 июня 1855 года читаем: "Мод[есту] Кониару и Сергею Ивановичу Штуцману мой усердный поклон и приношу искреннюю признательность за их ласковые строки"40. По мнению редактора писем Глинки А. С. Розанова, М. М. Кониар и С. И. Штуцман приписали несколько слов для Глинки в одном из писем К. А. Булгакова к нему41.
Вероятно, знакомство Глинки и Кониара состоялось в 1848 году, во время путешествия композитора в его родовое имение Новоспасское, Смоленск и Варшаву. Во время пребывания в Варшаве известный в свое время музыкант, молодой композитор В. Г. Кастриото-Скандербек, женатый на дочери банкира Кониара (инициалы не приводятся), познакомил Глинку с семьей своей жены. Глинка сообщает об этом в своих "Записках": "Девица Екатерина М. Кониар пела с большим увлечением, и я нередко в начале весны проводил у них приятные вечера"42. Можно предположить, что Модест Маврикиевич Кониар также был сыном банкира Кониара либо состоял с ним в ином родстве. Несомненно, что по возрасту М. М. Кониар намного младше Глинки, об этом свидетельствует то, что композитор в приведенном выше фрагменте письма к К. А. Булгакову называет его только по имени, без отчества.
Что же касается Е. М. Кониар, то упоминание о ней встречается в "Записках" Глинки еще один раз: "Отдохнув несколько дней, я навестил моих знакомых и был на именинах Екатерины М. Кониар, семейство которых и Кастриото были тогда в Петербурге"43. Об этом вечере 24 ноября 1848 года пишет П. А. Степанов44 в своих "Воспоминаниях", где достаточно подробно описываются также и музыкальные вечера у В. Г. Кастриото-Скандербека, в которых неизменно принимала участие Е. М. Кониар.
"Вечер [24 ноября 1848 года. - М. Д.] прошел в музыке, и Кастриото пригласил все общество на другой день, в четверг, к себе на вечер. И с этого дня пошла у него целая серия музыкальных вечеров... На вечерах у Кастриото постоянно бывали Глинка, Даргомыжский, Монюшко, тогда еще начинавший Рубинштейн, можно сказать, еще мальчик, но тогда уже с огромным талантом. Посетителями бывали всевозможные любители, между прочим, кн. Одоевский, гр. Виельгорский, Дамке - музыкальный критик и др. Музыку исполняли сами сочинители, певицы и певцы - любители, между прочими - Билибина; но совершеннее всех - Е. М. Кониар. Сведущие люди говорили, что голос ее насилован, что из естественного контральто она вытянула меццо-сопрано, что это в особенности заметно в верхних нотах. Но так понимать исполняемое, так выражать то, что поняла, не могла ни одна слышанная мною певица. Ее пение приводило в трепет, дрожь пробегала по жилам, в жар бросало. Когда, аккомпанируемая Глинкою, она пела его "Ты скоро меня позабудешь", с одной дамой сделалось дурно; Дамке вышел в другую комнату, чтоб не видели его смущения. Когда она кончила, не было аплодисментов и одобрений - глубокое сосредоточенное молчание. Глинка встал и сказал:
- Apres vous je ne chanterai plus cette romance [После Вас я не буду больше петь этот романс. - М. Д.]"45.
Мы не можем с полной уверенностью утверждать, что Екатерина М. Кониар, в молодости вращавшаяся в столь изысканном петербургском обществе, и Е. М. Кониар, исполнявшая фортепианную музыку в любительских концертах в Вологде, - одно и то же лицо; возможно, ситуацию прояснят дальнейшие исследования.
В конце 1870-х годов Кониары покинули Вологду в связи с назначением М. М. Кониара начальником Архангельской губернии. Точная дата их отъезда неизвестна. В ноябре 1880 года М. М. Кониар уже служил в Архангельске. В ГААО сохранилась обращенная к нему докладная записка архангельских любителей музыки с просьбой принять под свое покровительство вновь учреждаемое "правильно организованное музыкальное общество, имеющее целью распространять любовь к этому искусству в среде публики"46.
В конце 1870-х годов характер любительской музыкальной деятельности начинает меняться. К участию в репетициях и концертах стало привлекаться все большее количество горожан из разных слоев общества. "Некоторые из местных жителей г. Вологды - любители музыки - пожелали устроить хоровое пение и в первой половине 1878 года составили хор под руководством М. М. Зубова; в этот хор вошли лица обоего пола из разных слоев общества, причем один из членов кружка - И. К. Степановский - предложил допускать и постороннюю публику на эти не то репетиции, не то упражнения в хоровом пении - мысль как нельзя более удалась - публики стало собираться иногда за 200 человек, при них - то любители пения разучивали различные пьесы, то пели уже выученное. По количеству собирающихся лиц можно было судить о расположении и любви жителей г. Вологды к музыке вообще"47.
Эти хоровые собрания стали основой для организованного в конце 1879 года "Общества любителей музыкального и драматического искусства", активная деятельность которого приходится на последующее десятилетие.
Основным источником сведений об "общественных музыкальных удовольствиях" вологжан - музыке на городских праздниках, балах, гуляньях - в 1860-е-1870-е годы стали мемуары современников. Написанные по прошествии многих лет, причем людьми, как правило, много пережившими и повидавшими, эти воспоминания нередко демонстрируют критический взгляд на город и быт его жителей. "Зимой давались спектакли в плохоньком театре, изредка устраивались балы в чиновничьем и дворянском клубах, всегда шумно и весело проводились Святки"48. Суть и тон приведенного высказывания весьма показательны и достаточно типичны.
Наибольшее количество увеселений приходилось на рождественские праздники. "Наступили праздники, и город ожил. С первого дня Рождества вологжане заездили и заегозили ... по улицам сновали разносчики объявлений и афиш, возвещавших о предстоящих увеселениях. Чего в них не было: и оперы, и спектакли любителей, детские балы, маскарады и т. д., словом, все дни до самого Крещения были назначены для общественных удовольствий"49. В большой моде были балы-маскарады, которые продолжались вплоть до Великого поста, хотя, по мнению одного из мемуаристов, "были вялы и малооживленны"50.
Но самым излюбленным из рождественских удовольствий считалось "маскирование" - домашние маскарады, когда "молодежь обоего пола, разодетая в различные костюмы и маски, разъезжала по знакомым, интриговала их, а главное, плясала до одури, лишь бы имелось хотя бы самое жалкое подобие музыки"51. В этих маскарадах принимали участие и весьма солидные пожилые люди, устраивая у себя в домах вечеринки, добывая костюмы и пр. Одним из главных при устройстве таких вечеров был вопрос о музыке. "В более состоятельных домах гремел рояль или фортепьяно; затем употреблялись гусли, аристон52, шарманка, гармония, гитара, скрипка и даже балалайка. В описываемое время в Вологде было несколько бродячих музыкантов - скрипачей, таперов и гармонистов, которые за целковый охотно пилили всю ночь разные польки и кадрили, доставляя громадное удовольствие танцующим"53. Обычай проводить Святки именно таким способом сохранялся вплоть до середины 1890-х годов, когда он "стал постепенно падать и заменяться другими, более современными удовольствиями, а если и удержался у меньшинства, то уже значительно утратил свой патриархальный характер"54.
Что касается летних развлечений, то традиционным занятием по-прежнему оставалось гулянье на бульваре, "куда ежедневно стекалась со всего города публика со своими чадами и домочадцами и здесь взад и вперед апатично бродила, беседуя о своих делишках и отчаянно судача. Иногда на бульваре играл гарнизонный оркестр, который услаждал нетребовательный вкус публики разными маршами. Бывали и представления каких-нибудь заезжих акробатов"55.
Нередко во время гуляний устраивалась моментальная лотерея - лотерея-аллегри. Организатором лотереи обычно выступало Вологодское женское благотворительное общество, сбор шел на благотворительные цели. "Привлеченная прекрасною погодой и музыкой многочисленная публика толпами подходила к лотерейному колесу и весело разбирала билеты в значительном числе, находя в этом отчасти приятное развлечение, а преимущественно руководясь одним желанием: помочь этим косвенным путем благотворительным заведениям общества - родильному и воспитательному домам, пользующимся популярностью в местном населении. Таким образом, лотерея увенчалась полным успехом, дав в распоряжение общества чистой выгоды 462 рубля 50 копеек"56.
Достаточно распространенным развлечением были фейерверки, которые устраивались в частных садах и парках. Музыкальное сопровождение этих увеселений обычно обеспечивал гарнизонный оркестр.
Картину музыкальной жизни Вологды дополняют объявления. Прежде всего это извещения о продаже музыкальных инструментов, в основном фортепиано и роялей. Одно из объявлений информирует о продаже (одновременно продаются "вся мебель" и цветы) сразу двух фортепиано по случаю отъезда их владельца из города. Возможно, их хозяйка, некая госпожа Озембловская, давала уроки музыки57.
О своем желании преподавать за умеренные цены французский и немецкий языки, а также музыку и танцы сообщает не назвавшая себя воспитанница Санкт-Петербургского Николаевского института58. Приехавший в Вологду "член филармонического общества в Берлине" г. Литц "извещает почтеннейшую публику, что он желает давать уроки на фортепиано, пения и генерал-бас"59. В разделе о приехавших и выехавших помещено еще одно сообщение о преподавателе-иностранце: в Вологду из Ярославля приехал "бывший прусский подданный, учитель музыки Теодор"60.
Нам не удалось обнаружить объявлений о продаже нот, но известно, например, что в числе книг, пожертвованных Общине сестер милосердия, было "Руководство к чтению музыкальных нот, или подробное объяснение знаков, терминов и правил, употребляемых при выполнении по нотам как вокальной, так и инструментальной музыки, составленное для начинающих учиться музыке П. Воротниковым"61, и что среди вологжан были подписчики "Музыкальной газеты" и журнала "Музыкальный свет"62.
В заключение приведем любопытную заметку об изобретении в Вологде "музыкальной машины". Механические музыкальные инструменты были в то время модной новинкой, поэтому неудивительно, что в "Ведомостях" дано столь подробное описание этого инструмента. "Чиновник Вологодского губернского правления А. Четверухин сообщил нам, что он изобрел такую музыкальную машину, которая без всякого участия электромагнитной силы может играть прямо с нот, расположенных на обыкновенной бумаге в виде небольших круглых отверстий. Для таких нот потребуется бумаги не больше того, сколько нужно на обыкновенные печатные или писанные от руки ноты. При более сложном устройстве машины для нот нужно бумаги вдвое или втрое больше, но тогда машина будет играть не как механический орган, а как хороший музыкант или даже как артист, выполняя все музыкальные термины и все оттенки их. Нотный лист делится на несколько пространств, на которых расположены дырочки в разном количестве и в разных положениях; каждым пространством выполняется какая-нибудь нота ... Г. Четверухин послал в Русское техническое общество ... объяснение этой машины, с рисунками"63.
Обзор источников, касающихся музыкальной жизни Вологды 1860-х-1870-х годов, позволяет достаточно ярко представить ее картину. Музыкальные спектакли были неотъемлемой частью репертуара театров, на гастроли в Вологду приезжали выдающиеся отечественные исполнители, весьма активной была деятельность местных любителей-меломанов. Поначалу музыкальная аура города сохраняла типичный для предшествующих лет "домашний", "семейный", кастово-дворянский оттенок. Во второй половине 1870-х годов происходят заметные изменения, связанные с появлением более широкого круга слушателей и зрителей - представителей разночинной демократической среды.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ГАВО. Ф. 129. Оп. 1. Д. 1. Л. 9.
2 Там же. Л. 12.
3 Там же. Д. 16. Л. 15.
4 ВГВ. 1875. 23 января. № 7.
5 Там же. 1864. 15 февраля. № 7.
6 Там же. 1863. 28 декабря. № 52.
7 Например, в одной из сохранившихся афиш анонсируется исполнение актрисой Милославской шансонетки "Капиталист и подвязка" (ГАВО. Ф. 129. Оп. 1. Д. 16. Л. 2).
8 ВГВ. 1864. 15 февраля. № 7.
9 Новое время. 1870. 22 февраля. № 52.
10 Там же.
11 Там же.
12 Нам не удалось обнаружить сведений ни об одном из упомянутых в рецензиях итальянских артистов. В наиболее авторитетном источниковедческом исследовании по данной проблеме - книге Л. М. Золотницкой "Итальянский оперный театр в России XVIII-XX веков" (Л., 1988) - их фамилии отсутствуют.
13 Новое время. 1871. 19 января. № 18.
14 Там же.
15 ВГВ. 1867. 14 января. № 2.
16 Там же. 1876. 14 января. № 2.
17 Театральная газета. 1877. 24 февраля. № 41.
18 ВГВ. 1873. 24 февраля. № 8.
19 Московские губернские ведомости. 1870. 16 декабря. № 271.
20 Ливанова Т. Н. Музыкальная библиография русской периодической печати. Т. 5. Ч. 1. М., 1971.
21 ВГВ. 1873. 24 февраля. № 8.
22 Там же. 3 марта. № 9.
23 Там же. 10 марта. № 10.
24 Северная пчела. 1857. 3 января. № 2.
25 Там же.
26 История русской музыки. Т. 6. М.: Музыка, 1989. С. 272.
27 Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990. С. 450.
28 ВГВ. 1873. 28 апреля. № 17.
29 Музыкальный энциклопедический словарь... С. 296.
30 Московские ведомости. 1856. 10 марта. № 30.
31 РГИА. Ф. 497. Оп. 1. Д. 8669.
32 ВГВ. 1873. 28 апреля. № 17.
33 Там же. 1863. 9 марта. № 10.
34 Там же. 1877. 10 марта. № 20.
35 По-видимому, речь идет о фортепианном концерте.
36 ВГВ. 1863. 9 марта. № 10.
37 Там же. 1877. 10 марта. № 20.
38 Там же.
39 Там же. 1859. 9 мая. № 19.
40 Глинка М. И. Литературные произведения и переписка. Т. 2Б. М., 1977. С. 83.
41 Там же. С. 84.
42 Там же. Т. 1. М., 1973. С. 331.
43 Там же. С. 334.
44 Степанов П. А. Воспоминания о М. И. Глинке // Глинка в воспоминаниях современников. М., 1955. С. 64.
45 Там же. С. 64-65.
46 Цит. по: Щуров Г. С. Архангельск - город музыкальный. Т. 1. Архангельск, 1995. С. 26.
47 ВГВ. 1880. 10 августа. № 53.
48 Александров Л. Д. Летние удовольствия вологжан // Вологда в воспоминаниях и путевых заметках (конец XVIII - начало XX века). Вологда 1997. С. 298.
49Поселенцов П. Святочный сезон в Вологде. Вологда, б/г.
50 Там же.
51 Александров Л. Д. Вологодские Святки (Из воспоминаний) // Вологда в воспоминаниях и путевых заметках... С. 286.
52 Аристон - механический музыкальный инструмент, устроенный наподобие музыкальных ящиков.
53 Александров Л. Д. Вологодские Святки... С. 288.
54 Там же. С. 287.
55 Там же.
56 ВГВ. 1875. 19 мая. № 39.
57 Там же. 1866. 30 апреля. № 18.
58 Там же. 1864. 13 июня. № 24.
59 Там же. 1863. 30 марта. № 13.
60 Там же. 12 января. № 2.
61 Там же. 1861. 1 июня. № 25.
62 Там же. 1877. 20 января. № 6.
63 Там же. 1870. 1 августа. № 31.