Прадед Николая Германовича Филинского, Павел Егорович, очень любил курить махорку и, наверное, не думал, что всех его потомков будут называть Махорковы (Махорка, Махоришна).
      Николай Иванович Меледин имел прозвище Бульдя за то, что говорил нечетко, непонятно. Прозвище потом перешло и к сыну, и к другим членам семьи (Бульдёнковы).
      Дмитрий Дмитриевич Расторгуев был рыжим, естественно, что его звали Рыжонком, а его потомков Рыжонковыми.
      В начале XX века служил в армии матросом Александр Корнилович Ползиков, поэтому его родственники – Матросёнки. Представитель этого рода в нашей школе – Жанна Ползикова.
      Еще один Ползиков Александр в Первую мировую войну попал в плен. Пленновы – так стали называть членов его семьи.
      Сорока – прозвище не одного поколения Фи-линских (Сорочиха, Сорочонок). К живущему в деревне Погост Михаилу Николаевичу прозвище перешло от отца, который, как говорят, был человеком непоседливым, суетливым, при разговоре обычно размахивал руками.
      Интересна история появления прозвища Баринёнки. За отвагу и доблесть, проявленные в русско-турецкой войне, жителю деревни Суровцово Согрину царем был пожалован титул «барин». Вернувшись домой, «награжденный» он остался обычным крестьянином, так как к титулу ничего «материального» не было дано. В насмешку в деревне стали называть его Барином. Собственных сыновей Согрин не имел, воспитывал племянника, к которому тоже перешло прозвище дяди.
      Прозвище Рипничонки, Рипничи идет от прадеда Юрия Николаевича Панёва – Михаила-мельника. По словам Юрия Николаевича, видимо, его предки любили репу, сеяли ее в больших количествах, ею кормились.
      Таким образом, прозвища, особенно семейные, в Брусной очень распространены, часто употребляются, нередко заменяют официальную фамилию человека. Иногда понять, о ком идет речь, легче и проще по прозвищу. Ссылка на прозвище делается подчас и в официальных бумагах (шпеках, ведомостях), особенно если речь идет о «полных тезках»:
      – Суровцев Николай Иванович (Ч.), т.е. Чиж;
      – Суровцев Николай Иванович (Кр.), т.е. Кроха;
      – Суровцев Николай Иванович (У.), т.е. Ульянков.
      Как выяснилось, у одного человека может быть несколько прозвищ, каждое из которых отражает отдельную особенность именуемого. Так, тремя прозвищами может «похвастаться» Николай Николаевич Расторгуев, житель д. Верховье: Кудряш, Хохлу н, потому что в молодости он имел чёрные кудрявые волосы; Земляк, так как часто употребляет это слово в качестве обращения к односельчанам.
      Два прозвища имел Суровцев Николай Иванович: Моряк и Ной. Моряк, потому что служил на флоте, а Ной – из-за особенности характера.
      У Ивана Владимировича Меледина тоже два прозвища; одно – Кожух – досталось от деда, хорошего печника; другое – Володъкин – от имени отца.
      Оба прозвища Мелединой Антонины Николаевны связаны с мужем: одно – Филаретиха – образовано от имени свекра, другое – Бригадириха – от названия должности мужа: Василий Филаретович двадцать пять лет проработал бригадиром в колхозе.
      У Согрина Альберта Михайловича тоже два прозвища, причем оба достались ему по наследству. Во-первых, он представитель рода Петру-шонков, основателем которого был дед Альберта Михайловича – Петр. А во-вторых, отца Альберта Михайловича, Михаила Петровича, звали Корень, потому что человеком был крепким, коренастым, хозяйственным, прочно стоящим на ногах.
      7. Групповые прозвища
      Главным образом в их основе лежат территориальные обозначения; брусноволовцы, брусняки (жители Брусной), погощане (те, кто живет в д. Погост), кокуевцы (жители д. Кокуево), верховцы, верховляне (д.Верховье), суровцовляне (д. Суровцово), малогоры, малогоряне (д. М. Горка), больше-горы, большегоряне (д. Б. Горка), низовцы, низов-ляне (д. Низовки), доровцы, доровляне (д. Дор).
      Удалось также выяснить, что несколько десятков лет назад наших земляков называли бело-котомошниками. Трактористы, отправляясь на неделю ремонтировать свои машины в Жаровскую МТС, естественно, несли с собой еду в чисто вымытых холщовых мешках (котомках).
      Еще одно прозвище брусноволовцев – батожни-ки. Батог (палку, кол, дубинку) часто брали с собой в дорогу. Во-первых, это опора в пути, во-вторых, средство защиты от лихого человека. Брусняки -люди бойкие, шустрые, особой задиристостью, драчливостью никогда не отличались (хотя «драка в праздник – святое дело»), но постоять за себя могли всегда.
      Заслуживают внимания некоторые современные названия групп людей по месту работы: конторские (работники конторы), сельсоветские (работники сельсовета), клубовские, или клубники (работники Дома культуры).
     
      * * *
      Вообще, возникновение прозвищ – процесс непрерывный. Иногда достаточно одного слова, выражения, приключения, какой-то жизненной ситуации, аналогии, чтобы у человека появилось прозвище. Надолго ли останется оно со своим хозяином, перейдет ли к его детям или вскоре отомрет, забудется – жизнь покажет.
      Николай Васильевич Меледин имеет родовое прозвище Наташонок, образованное от имени своей бабушки Натальи. Но со школьной поры у него есть еще одно – Гусь, связанное с... Гоголем. Николай Васильевич – тезка великого писателя, а чтобы «сблизить» их фамилии, появилась «птичья» аналогия: гоголь – гусь. Не Гоголь, так Гусъ.
      Несколько лет работает председателем колхоза «Брусная» Анатолий Александрович Слекишин. Наверное, кто-то очень острый на язычок назвал его однажды Боссом, и вот уже все чаще и чаще называют люди Анатолия Александровича этим модным словом.
      Совсем недавно приехала к нам семья Драчёвых. Ее глава собрался как-то разобрать аккумулятор. Разобрать-то разобрал, а вот собрать не смог. И тут же получил прозвище – Мудрый.
      Валентин Николаевич Лихачев в бытность свою работал на тракторе. Случилась однажды зимой авария, стекла у трактора вылетели, достать новые тогда было делом нелегким и нескорым. Пришлось Валентину Николаевичу некоторое время ездить без стекол. Зато с тех пор вся Брусная называет его Сибиряком.
      Мир русской деревни по своей природе добр, незлопамятен. Это подтверждается наблюдением над брусноволовскими прозвищами, среди которых совсем немного обидных, грубых, неприятных.
      Русский человек остер на язык, подмечает многое, говорит образно, ярко. Николай Васильевич Гоголь писал: «Выражается сильно российский народ. И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище, ... ничто не поможет: каркнет само за себя прозвище... и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесенное метко, все равно что писанное, не выруб-ливается топором. Живой и бойкий русский ум... не лезет за словом в карман, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уж потом, одной чертой обрисован ты с ног до головы!». Справедливость слов великого писателя подтверждается и брусноволовскими прозвищами.
     
     
      Анна Ольшукова,
      студентка 1 курса Великоустюгского педагогического колледжа.
      Научный руководитель – учитель истории, директор школы №14 Игорь Анатольевич Кабаков.
     
      «ШТАБ ЖЕЛТОЙ АРМИИ» В ВЕЛИКОМ УСТЮГЕ (ПО МАТЕРИАЛАМ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ОГПУ 1923 ГОДА)
     
      При любом политическом режиме есть лица, несогласные с политикой правящих классов. В советские годы умалчивался тот факт, что у нас в городе были недовольные властью большевиков. В 1923 г. Северо-Двинский отдел ГПУ рассматривал уголовные дела в отношении Тихона Александровича Тяпкина, Михаила Александровича Тяпкина и Василия Марковича Лукьянова. Их обвиняли в организации контрреволюционной группировки «Штаб желтой армии» с целью поднятия восстания и свержения Советской власти [1].
      Кем же были эти люди, рискнувшие выступить против большевистского режима уже после окончания Гражданской воины?
      Михаил Александрович Тяпкин родился 6 октября 1884 г., закончил 4 класса Великоустюгского городского училища, до Первой мировой войны был чиновником, казначеем [2]. Мобилизован в ряды царской армии 15 февраля 1915 г. С 3 апреля 1915 г. по 3 ноября 1916 г. участвовал в походах против австро-германских войск в составе 170-го Молодеченско-го полка, имел воинское звание – прапорщик. Был ранен в бою 3 ноября 1915 г. и награжден Георгиевским крестом IV степени. 5 сентября 1918 г. уволен в запас. 1 января 1919 г. мобилизован в 3-ю Красную Армию командиром роты. С 15 февраля 1919 г. по 20 января 1920 г. участвовал в походах против Колчака. 6 октября 1922 года уволен в бессрочный отпуск [3]. С 1 ноября 1922 г. работал в Северо-Двинском губфинотделе на должности бухгалтера [4].
      Его брат, Тихон Александрович Тяпкин, родился 4 августа 1892 года, закончил школу 1 ступени, курсы строителей. С началом Первой мировой войны ушел на фронт, был в германском плену со 2 ноября 1914 г. по 11 августа 1920 г. Воинское звание – рядовой. После освобождения из плена поступил в Северо-Двинский губкомхоз на должность печника, а потом на строительные курсы. Затем работал торговым агентом в Великоустюгском потребительском обществе. 2 марта 1923 г. поступил на работу в национализированный флот на должность масленщика [5].
      Василий Маркович Лукьянов родился в 1884 г. в д. Дмитриево Нюксенской волости Великоустюгского уезда. В 1914 г. был мобилизован в ряды царской армии, служил в штабе 13-й инженерной дивизии. В феврале 1918 г. мобилизован в г. Великий Устюг. С 1 октября 1918 г. работал бухгалтером в Северо-Двинском губсовнархозе, а затем заведующим финансовым отделом этой организации [6].
      Кроме вышеназванных, в причастности к организации «Штаб желтой армии» подозревались П.С. Громовой, С.Н. Иванов, И.А. Бушковский [7].
      Петр Семенович Громовой родился в ноябре 1893 г. в Оренбургской губернии, получил профессию учителя и счетовода. В годы Первой мировой войны был прапорщиком в 104 и 29 строевых полках, после войны работал счетоводом в продовольственной комиссии губсовнархоза. Степан Николаевич Иванов был родом из крестьян, работал заведующим отделом губпродукта. Иван Андреевич Бушковский родился в д. Клепиково Пятницкой волости в 1899 г.
      Главным руководителем организации «Штаб желтой армии» был М.А. Тяпкин. Это было выяснено в ходе судебного следствия. Были найдены его записки и издаваемый им рукописный журнал «Аболиционист» (4 страницы) [8]. В записках Михаил Александрович писал: «На место низвергнутого царя Николая II Октябрьская революция поставила кровавых жидов-коммунистов, олицетворив таковых Советской властью... Советская власть вступила в 6 год царства, и мы видим с каждым днем все мучительней и мучительней складываются ее последствия. Население приведено ко всеобщему обнищанию. Впрочем, коммунисты живут не хуже довоенного. К их услугам губпродком, губсовнархоз, где можно достать все, что угодно. ... Советские служащие получают скудное жалованье, в сравнении, как живут обнаглевшие жиды и коммунисты, большинство населения находится безропотно и не получает от государства материальной поддержки. Советская власть открыла бессчетное количество клубов – рассадников развращения. Среди молодежи воцарилось беспорядочное половое смешение» [9].
      Михаил Александрович утверждает, что «обнаглевшие жиды и коммунисты» подняли клич о помощи воздушному флоту – предлагают строить аэропланы. Он предлагает: «... Нам нечего медлить: пора вооружиться, поднять восстание трудящихся и из хаоса-небытия возродить Великую Россию... Пора прекратить терпеть лишения, голод, холод и раболепство без конца» [10].
      Для подготовки восстания Михаил Александрович предлагал создать организацию «Штаб желтой армии»: «Каждый член штаба должен завербовать 10-15 человек без письменных документов ввиду чуткости чекистов. Восстание необходимо поднять сразу после праздника Пасхи, 10 апреля, до вскрытия рек, так как после праздника все будут утомлены. В ходе вооруженного выступления захватить власть в Великом Устюге, а потом идти на Вятку Луза по направлению к Вологде, так как Нюксенская Богоявленская волость уже в наших руках благодаря деятельности Лукьянова В.М.» [11].
      «Заговорщики» надеялись, что при быстрых действиях их план удастся. Но чекисты Великого Устюга разгадали их замысел, и все основные организаторы заговора были арестованы 7 апреля 1923 г. Были проведены обыски на квартире Тяпкиных по адресу: ул. Красная, дом 64, где были найдены черновик «Воззвания против Советской власти» и огнестрельное оружие – револьвер системы «Веледок» и патроны [12]. В холе следствия за недостаточностью улик были освобождены из-под ареста П.С. Громовой С.Н. Иванов, И.А. Бушковский [13].
      Постановлением комиссии НКВД от 29 июня 1923 г. был вынесен приговор 3-м членам заговора по статье 58 УК «Организация контрреволюционной группировки с целью восстания и свержения Советской власти». М.А. Тяпкина определили в ссылку на 3 года в Нарымский край, Т.А. Тяпкина и В.М. Лукьянова сослали в ссылку в Марийскую область на 2 года и лишили права проживания в городах Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону [14]. Кроме того, Т.А. Тяпкина оштрафовали на 300 000 руб. за уничтожение вещественных доказательств [15].
      М.А. Тяпкин сначала был отправлен в Иркутский дом заключения, где вынужден был продать шинель и сапоги, чтобы не умереть с голоду. Он был помещен в камеру, куда зимой попадал снег. Это свидетельствует из прошения его на имя прокурора СССР в октябре 1923 г.25 А затем его по ошибке вместо Нарымского края отправили в село Баядой автономной Монголо-Бурятской области, потом он попал в село Варгатер, где жил до 20 декабря 1924 г., получая пособие 6 руб. 25 коп. в месяц. 20 декабря 1924 г. он был обвинен в агитации против Советской власти по статье 73 УК и направлен в Тымский сельсовет. Вот что он пишет об этом районе: «В климатическом отношении место гниль и глушь. Население ничтожно редко (2-3 юрты), через 20 верст». Он здесь в глухой местности лишен не только связи, места существования и пособия. «Такое наказание равносильно голодной смерти», – отмечал он в прошении от 9 апреля 1925 г. на имя прокурора СССР [16].
      Дальше о судьбе М.А. Тяпкина ничего неизвестно, как неизвестна и судьба Василия Марковича Лукьянова.
      Тихон Александрович Тяпкин бежал из ссылки 1 января 1924 г., но был пойман и снова отправлен к месту ссылки. 15 декабря 1925 г. его освободили, и своим местом жительства он избрал г. Томск [17].
      Только 23 февраля 1993 г. помощником прокурора Вологодской области было вынесено заключение о реабилитации Тяпкиных Михаила Александровича, Тихона Александровича и Лукьянова Василия Марковича. В нем говорится, что «состав контрреволюционного преступления отсутствует, умысел на совершение такого преступления не доказан. Тяпкин М.А. допускал отдельные антисоветские высказывания, однако организацию контрреволюционного направления не создавал и не пытался свергнуть Советскую власть»18.
      Такова судьба только троих недовольных Советской властью, а сколько было противников большевистского режима, об этом могут сказать только дальнейшие поиски и работа в архивах.
     
      ПРИМЕЧАНИЯ
      1 Уголовное дело № 19354. – С. 5.
      2 Там же. – С. 1, 12
      3 Военный билет Тяпкина М.А. №170 от 27 февраля 1923 г.
      4 Уголовное дело № 19354. – С.13.
      5 Уголовное дело № 18. – С. 3, 4.
      6 Уголовное дело № 19354. – С. 32.
      7 Там же. – С. 22, 33, 34.
      8 Там же. – С. 53-56.
      9 Там же. – С. 48.
      10 Там же. – С. 49.
      11 Там же. – С. 58.
      12 Там же. – С. 100.
      13 Там же. – С. 66, 69, 72.
      14 Там же. – С. 127.
      15 Уголовное дело № 18. – С. 14.
      16 Уголовное дело № 19354. – С. 131, 134, 146
      17 Там же. – С. 158.
      18 Там же. – С. 159.
     
     
      Михаил Соколов,
      ученик 11 класса, клуб «Юный историк» при краеведческом музее Центра истории и культуры.
      Научный руководитель – директор музея Наталия Михайловна Ситникова.
     
      ИЗ ИСТОРИИ ПОКРОВСКОГО СТЕКОЛЬНОГО ЗАВОДА В 1917-1923 ГОДАХ
     
      1917 год... Через 2-3 дня после того, как свершилась революция, телеграф принес эту весть рабочим Покровского завода. «У проходной завода рабочие собрались на митинг. Многие пришли с флагами. Пришел и поп с крестом, отслужил молебен и удалился восвояси. Выступали рабочие, делегаты. Потом ходили с флагами на Смердомский завод» [1]. Зажженные мыслью о том, что теперь они хозяева производства, рабочие приняли решение «выбросить вон хозяйчиков и приказчиков» [2] и управлять предприятием по своему усмотрению. Первое время не было никакого руководства, рабочие сами ходили на смены и выполняли свою работу. Потом было создано коллегиальное управление [3].
      Но большевистская идея рабочего контроля не оправдала себя. Промышленность страны была ввергнута в немыслимый хаос и анархию. Покровский завод не стал исключением. Уже к 1919 году завод был признан совершенно разрушенным и неспособным производить продукцию, подлежал закрытию с передачей годных частей его оборудования другим заводам [4]. По решению Череповецкого губсовнархоза завод стали восстанавливать. В 1919 году на заводе была построена электростанция мощностью 13 квт для освещения завода и поселка. В то время это было большим событием и подняло дух рабочих и населения. Была построена лесопилка [5]. С апреля 1920 года завод возобновляет производство стекла, причем с выработкой (данные за 1920 г.), превышавшей норму почти на 50%. Нормальной выработкой на одного человека считалось 105 листов размером 16x16 вершков, здесь же на одного рабочего приходится в день 150 листов (1,5 пуда) [6].
      Работало на заводе в тот период свыше 200 человек. Основную массу рабочего пополнения составляли крестьяне. Многие прирабатывали из-за нехватки хлеба, а безземельные и безлошадные бедняки оформлялись на постоянную работу [7]. Растущее ожидание лучших перемен, осознание себя пролетариатом, передовым классом делали рабочих доверчивыми по отношению к новой власти, подвигали на самоотверженный труд. На общем собрании рабочих 8 июня 1920 года, например, единогласно принималось решение работать на выкатке дров в течение отпуска [8]. В другой раз в помощь борцам революции каждый работник отчислил среднедневной заработок [9].
      Заводчане активно включаются в общественную жизнь, в 1917 году создается партийная ячейка. Ее организатор – Алексей Гончаров, бывший матрос, участник Цусимского сражения, бывший петроградский рабочий, знакомый с партийной работой (в 1924 году он станет первым красным директором). Им же из числа рабочих стеклозавода (не освобожденных от смен на предприятии) создается военно-революционный отряд. Часть из них отправили на фронт, а остальные остались здесь для того, чтобы вести борьбу со спекуляцией, охранять завод и заниматься изъятием хлеба у зажиточных крестьян, «богатеев» [10]. Все это для того, «чтобы завод... работал для молодой советской республики». На счету отряда расстрел пяти белогвардейцев в селе Белые Кресты зимой 1918-1919 годов, которые, по словам участников этого отряда, пробрались на территорию волости с целью взорвать Покровский и Смердомский заводы [11].
      1923 год. Жизнь предприятия уверенно входит в новое русло. Подтверждение тому – статья в губернской газете:
      «Стоит лишь заглянуть на любую фабрику, завод, – всюду идет кропотливая повседневная работа. Мне пришлось побывать на Покровском стеклянном заводе им. Сазонова и убедиться в этом.
      Не доехали мы 5 верст, как увидели трубу с черным дымом, значит, завод работает.
      Красивое место. Кругом лес. Всюду чувствуется присутствие завода.
      Сроднились с ним мужики Белокрестской волости, только и разговоров как о заводских заработках. Вдали виднеется несколько построек, а несколько левее – и здания самого завода. Там вот заводоуправление строит новую школу, материал уже готов. Наша школа-старушка не дает покровцам развернуться как следует – вот почему нужно здание. К тому же развертывается школа фабзавуча, ей нужен большой простор и раздолье.
      А вот и постройки. На вид опрятно и чисто; проведено электричество. Здесь живет часть рабочих и служащих.
      Но завод дальше, здесь же телеграфное отделение, касса социального страхования, аптека, удовлетворяющие нужды рабочих.
      Подходим к заводским зданиям. Кооператив работает лишь вновь. Нашелся такой коммерсант, который пролез в правление, захватил несколько ящиков стекла, уехал и с тех пор ни слуху, ни духу. Теперь члены правления не такие. Я сравнил деятельность волостных кооперативов и спросил:
      – Пудов на пятьдесят в месяц оборачивается?
      – Что вы, что вы, – обиженно мне ответили тысяч тридцать-пятьдесят в месяц... Думаем больше будет.
      А вот и библиотека, тут же и школа. Шум и крик детишек подтверждает это. Идет урок гимнастики. Учитель – комсомолец.
      А вот и завод. Старое здание. При входе внимание приковывают две огромные печи с виднеющимися котлами жидкости. Это и есть расплавленное стекло.
      Вокруг – рабочие и работницы. Последние группой стоят в стороне.
      У этих печей и производятся основные работы. Здесь выдувают стеклянные формы, в виде бутылки, впоследствии превращающейся в оконное стекло. Из небольшого комка выливается форма. Вот стоит халявщик, как-то непонятно для незнающих размахивает он своей каской. Форма растет и превращается в бутыль, которую работницы уносят в длинную печь, расположившуюся как барыня в другом конце завода.
      Всюду стекло крупное и мелкое, что песок. Им устлан весь пол. Рабочие ходят в деревянных колодках. Беда, если хоть одна капля упадет на ногу.
      Удивляюсь быстроте, точности и аккуратности в работе. Здесь режут стекло, уже имеющее форму цилиндра, а не бутыли. Надрезают и опять – в эту же барыню-печь. А вот и последние мытарства стекла. Звук «е-е». Это рабочий с трубкой во рту, весь взмокший от жары стоит у горнила печи и приспособленной лопаткой расправляет лист стекла. Расправил, и лист идет дальше, а как только рабочий протянет свое «е», подается, точно на вагонетке какой, новое в виде цилиндра стекло, которое нужно так же расправить.
      Рядом упаковочная. Здесь принимают готовые листы стекла, упаковывают их и складывают в другое помещение, откуда стекло и отправляется в промышленные центры Республики. Производительность завода дошла до довоенной нормы. Страдает качество, но меры уже принимаются, и при энергии этот недостаток исправим.
      ...И культурное и экономическое влияние на окружающую местность большое. Деревня орабочивается. Рабочий класс в мирное время делает свое дело. Восстанавливая хозяйство, промышленность, он учится и своим примером заражает других» [12].
      На становление рабочего класса большое влияние оказывает деятельность партийных и комсомольских активов. Череповецкая газета «Коммунист» в 1923 году отмечает Покровскую волостную комсомольскую ячейку как одну из лучших в уезде, заводские рабкоры освещают работу партийной и комсомольской ячеек завода. Все новые веяния того времени подхватываются заводчанами: они берут шефство над деревнями [13], проводят просветительскую работу: ведется чтение «Азбуки коммунизма», ставятся спектакли, выпускается устная газета «Юный халявщик», организовываются женские клубы. «Выбранные общим собранием работницы-делегатки работают во всех организациях. Наравне с мужчинами они входят в завком, в правление рабочего кооператива, в правление клуба, в комиссию по охране труда, в школы фабзавуча и пр. Делегатки, близко знающие быт работниц, защищают их интересы. В школе и общежитии заметно наблюдение за чистотой помещений и общим направлением (обучения и воспитания) детей» [14]. «Прием учащихся фабзавуча в школу проходил при участии делегатки-женщины. Работницы завода, желая изжить неравенство в условиях труда рабочих и работниц и понимая задачу школ фабзавуча, сознательно готовят своих детей к специальной работе и самостоятельному труду. В школу принято 13 мальчиков и 12 девочек» [15].
      Выдвинутый партией почти военный лозунг – ликвидация неграмотности – часто повторяется в заголовках и статьях заводских рабочих корреспондентов. Задача большевиков заключалась не столько в том, чтобы научить людей читать и писать, сколько в том, чтобы через этот процесс воздействовать на их умонастроение. Эта политика успешно и с энтузиазмом проводилась на заводе. В апреле 1923 года организована школа фабзавуча. Рабкор сообщает: «Сначала это было для окружающих так мало понятно, но вскоре же рабочие и родители учащихся поняли значение школы фабрично-заводского ученичества. Теперь в школе 15 подростков, но к 1 августа будет 25. Обстановка школ убогая – нет учебных пособий, нет помещения для занятий, но зато есть живые силы, которые при поддержке губпрофсовета, губотдела, губкомола и правстекла способны сделать школу кузницей, которая будет выковывать квалифицированных рабочих, в которых так нуждается завод и республика» [16].
      «Среди рабочих заметен сдвиг в сторону интереса к происходящему. Рабочие начинают понимать свои задачи» [17], свое предназначение быть в авангарде и ответственность за порученное дело. Яркий пример тому – судьба рабочего-каменщика Дениса Сазонова, в буквальном смысле отдавшего жизнь заводу. Не думая о себе, он, в случае аварий, неоднократно спасал производство, круглосуточно не отходя от печи, чем подорвал свое здоровье. В 1922 году, получив смертельные ожоги при очередном экстренном ремонте газогенераторов стекловаренной печи, он погиб. По просьбе рабочих имя его было присвоено заводу и поселку. Это явление переименования завода и поселка в честь простого рабочего вполне соответствовало партийной идеологии: новая социальная элита – рабочий класс, новая религия – коммунизм.
      Интересным фрагментом переходного периода формирования нового сознания стал факт, зафиксированный в губернской газете за 1923 г. Заводчане еще не отвернулись от церкви, они отмечают православные праздники, крестят детей и отпевают покойных. Но антирелигиозная пропаганда уже набирает ход. Рабкоровская заметка под красноречивым названием «Показная добродетель» с открытой иронией по отношению к служителям церкви повествует о событиях, происходящих на соседнем предприятии: «Скоропалительно скончавшийся слесарь Смердомльского ст. завода Федор Павлов оставил жену и пятерых малолетних детей. На помощь им откликнулись все. Правстекло будет выдавать до 1 января бесплатно паек, а завком, правление клуба и ячейка РКП(б) в пользу семьи умершего выдали около 600 рублей, вырученных от постановки спектакля. Причт Смердомльской церкви тоже не захотел отстать от них. Когда жена Павлова заявила желание похоронить своего мужа с «попом и выносом», то поп Ставровский и дьяк Фадеев решили это сделать бесплатно. Но когда узнали, что жене Павлова будут помогать, поп спросил и за похороны плату. Клуб завода, уплатил и этим «добродетелям» сто рублей» [18]. В этих строках рабкор намеренно противопоставляет благородство завкома мелочной расчетливости духовенства.
      Как ни велик был пропагандистско-идеологический прессинг на формирование личности пролетария, на заводе имели место забастовки. Губернская пресса так освещает эти события: «Во второй половине сентября союзом химиков и стекольно-спичечным трестом (в который входил и Покровский завод. – М.С.) перезаключался колдоговор. Учитывая средства предприятий, трест на предложенных союзом условиях заключить договор не согласился. Дело для окончательного решения было передано в третейский суд. На суде присутствовали представители и от рабочих стекольных заводов. Ставка для первого разряда установлена в 5 товарных рублей и 40% добавки за сдельную работу. Таким образом, заработная плата в сравнении с предшествующим договором значительно повысилась (для квалифицированных рабочих на сдельные работы на 55%). Казалось бы, рабочим незачем было выражать недовольство и создавать конфликт. На самом деле далеко не так. Некоторые из рабочих повели агитацию за непринятие такого договора. На общем собрании главари высказались и голосовали за непринятие договора, большинство же рабочих от голосования воздержались. Но все-таки договор рабочие принять не хотели. Началась «итальянская забастовка». На Смердомском заводе за два дня заявили к расчету более ста человек.
      Пленум ГСПС и бюро губкома обратилось к рабочим продолжить работу, но рабочие ответили отказом. Для улаживания конфликта на заводы выехала специальная комиссия. В первый же день стачки комиссия уволила 23 рабочих – главных зачинщиков срыва работ. Распустили завкомы. На смердомльцев это подействовало благотворно, и они постановили приступить к работе. Покровцы же продолжали не работать. Стачка на Покровском стеклозаводе продолжалась 2 1/2 дня. Но после того, как главари, попавшие под рубрику увольнения, подали заявление в комиссию с просьбой оставить их на работе и обещали немедленно загладить свою вину, покровцы приступили к работе. На проведенных затем общих собраниях, где обсуждались вопросы о профдисциплине, о коллективном договоре и конфликте, рабочие не дали и намека на то, что заработная плата мала. Некоторые даже пытались отыскать корень зла, причину возникновения конфликта. Комиссия уволила двух главарей-зачинщиков Кулакова И. и Сафонова Михаила.
      По адресу уволенного Кулакова рабочие заявили: «Был гнойник – срезали, больше не заболит». Союз химиков принял виновными в создании конфликта 34 человека и постановил: 4-х исключить из членов Союза без права поступления, 5-х исключить на 6 месяцев, 11 – на 3 месяца, а 14-ти – объявить строгий выговор.
      После конфликта производительность рабочих увеличилась на 30%. Бой вырабатываемых изделий сократился на половину» [19].
      Не так велики изменения в техническом плане, произошедшие на предприятии с первых дней Советской власти до того времени, когда в стране полным ходом развернется НЭП, но как многое изменилось в образе жизни и сознании рабочих. В нашем исследовании мы проследили процесс формирования заводского рабочего в новом его качестве, в качестве представителя класса, который признанно является авангардом, движущей силой нового общества, хозяином в стране. Мы убедились, насколько действенно было осознание этого нового статуса самими заводчанами, насколько надежда на лучшее будущее и ощущение собственного вклада в победу нового строя мотивировали их труд и развитие. Главную роль в становлении рабочего сыграла коммунистическая идеология, основными проводниками которой являлись пресса и партийные организации (ячейки), чье влияние заметно возрастало. Мы увидели, что новые идеологические стереотипы еще не закрепились в сознании рабочего. Традиции и новые веяния, иногда противоречивые, переплетаются.
     
      ПРИМЕЧАНИЯ
      1 Гончарова Е. Флаги у проходной // Искра (Чагода). – 1968. – № 31.
      2 Гончаров А. Это было 40 лет тому назад // Вперед к коммунизму. – 1957. – № 104.
      3 Там же.
      4 Работа стеклянных заводов // Коммунист (Череповец). – 1920. – № 157. – С. 2.
      5 Гончаров А. Автобиография, п. Чагода. 1956.
      6 Работа стеклянных заводов // Коммунист (Череповец). – 1920. – № 157. – С. 2.
      7 Селяненкова Н.П. Это было 49 лет назад // Искра (Чагода). – 1966. – № 31.
      8 Работа стеклянных заводов // Коммунист (Череповец). – 1920. – № 157. – С. 2.
      9 Помощь борцам революции // Коммунист (Череповец). – 1923. – № 140. – С. 5.
      10 Отряд сазоновцев. (Из воспоминаний старых рабочих завода им. Сазонова) // Большевик. – 1937.
      11 Там же.
      12 На Покровском стекольном заводе // Коммунист (Череповец). – 1923. – № 127. – С. 5.
      13 Приняли шефство // Коммунист (Череповец). – 1923. – № 140. – С. 5.
      14 Работницы добились равенства // Коммунист (Череповец). – 1923. – № 211. – С. 3.
      15 На Покровском стекольном заводе. Дети работниц не будут неграмотными // Коммунист (Череповец). – 1923. – № 211. – С. 3.
      16 На Покровском стекольном заводе // Коммунист (Череповец). – 1923. – № 139. – С. 5.
      17 Там же.
      18 Показная добродетель // Коммунист (Череповец). – 1923. – № 176. – С. 4.
      19 Паршивая овца все стадо портит. Худая трава из поля вон // Коммунист (Череповец). -1923. – № 238. – С. 3.
     
     
      Надежда Тяпушкина,
      ученица 10 класса Городищенской средней общеобразовательной школы Нюксенского района.
      Научный руководитель – учитель истории, педагог дополнительного образования Елена Ивановна Согрина.
     
      СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ БОГОЯВЛЕНСКОЙ ВОЛОСТИ ВЕЛИКОУСТЮГСКОГО УЕЗДА В XIX ВЕКЕ
     
      Северные источники XV-XVII вв. различают несколько типов сельских поселений: деревня, починок, выставок, выселок, село, сельцо, слобода. Для Северо-Запада России господствующим типом была деревня.
      В Богоявленской волости Устюгского уезда самым распространенным поселением являлась деревня. В конце XVII – первой половине XIX века быстрыми темпами появляются выселки, имелось два погоста: Городищенский Богоявленский (село казенное) и Городищенский Всесвятский (Городок). Все населенные пункты были сосредоточены в основном вдоль рек: Городищна, Пурсанга, Светица, Сельменьга, Юрна, Ворна, Сивеж.
      По данным В.П. Сумарокова, в 1623-1626 годах в крае насчитывалось 48 деревень; в 1859 году -63; в 1911 году – 103. В 1859-1905 годах самыми крупными по количеству дворов были следующие деревни, приведенные в таблице 1.
      Как видно из таблицы 2, численность населения волости с 1868 по 1917 год возросла приблизительно в 2 раза. В среднем в год это составляло от 80 до 100 человек. Скорее всего, рост численности населения был связан с определенным экономическим развитием края и расширением новых территорий. Важными условиями благополучия края с XVI века являются, безусловно, строительство г. Архангельска и существование в то время одного из речных торговых путей по рекам Сухоне и Северной Двине. Для удобства сообщений были построены почтовые тракты. Через Богоявленскую волость проходил Тотемский почтовый тракт и включал следующие казенные деревни:
      – Кишкино при речке Бобровке;
      – Сельменьга при речке Сельменьге;
      – Левково при речке Светице;
      – Матвеевская при речке Светице;
      – Жар при речке Светице;
      – Погост Городищенский Богоявленский при речке Городищне;
      – Плещкинская (Вражек) при ручье Вражек;
      – Софроновская (Васильково) при речке Городищне;
      – Горка при речке Городищне;
      – Козлевская (Кузеево) при речке Городищне;
      – Пожарище новое при речке Городищне;
      – Софроновский выселок (Кулига Сухая) при речке Юрне.
     
      Таблица 1

Таблица 2 |

     
      Почти все крупные деревни располагались или вдоль почтового тракта, или вблизи от него. В то же время некоторые крупные населенные пункты, такие, как Великий Двор, Лукино, Ляменское, Юшково, стоят в стороне от Тотемского почтового тракта. Скорее всего это связано с земельными и лесными угодьями, близостью к центру волости.
      В XIX веке рост населения приводит к появлению новых поселений, таких, как:
      – Крутой Ручей (выставка) – выселок;
      – Быковский Ручей (выставка) – выставка-выселок;
      – Сарафановская (Кулига Новая, выселок из старой Кулиги) – поселок;
      – Черемисские (выселок из деревни Великого Двора) – поселок;
      – Кокино (выселок из деревни Лукино) – поселок;
      – Маклоково (выселок из деревни Лукино) – поселок;
      – Бедрино (выселок из деревни Космарёвской и Жар) – поселок;
      – Шульгине (выселок из деревни Бор) – починок, тоже поселок;
      – Мыгра (выселок из деревни Брызгалово) -поселок;
      – Голодаево (выселок из деревни Дор Беднягин) – поселок;
      – Выставка Крутая (выселок из деревни Заглубоцкой) – поселок.
      Причин на отселение было достаточно. Вот как объясняют свое стремление несколько семей: «1899 года 27 мая мы, нижеподписавшиеся крестьяне Устюгского уезда Богоявленской волости Богоявленского сельского общества деревни Ляменской, имеющие в натуре отдельное от других селений фактически землевладение, 102 ревизские души, 47 домохозяев, имеющие право голоса... слушали словесную просимость соседей наших... о даче им нашего согласия на переселение их с семействами в примежованный нашего селения крестьянский надел, в местности под названием Друганиха. Вследствие чего, обсудив настоящий вопрос ввиду общественных интересов и выгоды по случаю стеснения в нашем селении народонаселения, настоящим приговорили: изъявляем свое полное согласие на переселение просителей».
      14 октября 1900 года собираются на сход жители д. Лукино, где «слушали словесное заявление соседей наших, Ивана, Василия Фроловых и Николая Иванова Малафеевских, о переселении их на вновь приисканное место под названием «Между Сивежом», за Куськиным логом близ выселки «Новоселово» на другую сторону по течению р. Сивежа, сказанной выселки, в расстоянии от деревни Лукино около шести верст, в примежеванной нам крестьянский надел, одной только пахотной землей, а скотским выгоном, дровосеком и сенным покосом пользоваться сообща нашей деревней Лукиным... Вследствие чего имели между собою суждение и пришли к убеждению, что так как в нашем селении имеется большое стеснение народонаселения и хлебопашенной земли имеется значительный недостаток по случаю стеснения...». 29 апреля 1901 года после рассмотрения плана нового поселения Великоустюгской земской управой выдается приговор о создании нового поселения Каткова и выселении Ивана, Василия и Николая Малафеевских и их семей.
      Основным занятием крестьян Богоявленской волости в XIX веке было земледелие. Сеяли рожь, яровую пшеницу, овес, ячмень, горох, картофель. В 1871 году основными промыслами были: лесной, плотничество, ткачество, звероловство.
      Довольно интенсивно развивалось льноводство: в 1871 году высеян был 161 пуд, снято – 322 пуда. «Льноволокно из Бережно-Слободской волости Тотемского уезда Богоявленской и Нюксенской волостей Устюгского уезда складировалось в деревне Брусенец и сбывалось на костромские и ярославские фабрики льняной мануфактуры под названи-
     
      Таблица 3
     

     
      ем «брусенецкого». Сбыт льнопродукции производился зимой гужом, а летом на баржах – водным путем. Посевы льна и собранный урожай волокна и семян в 1899 году характеризуются следующими данными, приведенными в таблице 3.
      В документах 1896-1897 годов читаем: льноводством в волости занимаются в Богоявленском обществе 640 человек, во Всесвятском обществе – 330 человек, общая сумма заработка, даваемая этим занятием, соответственно 6400 и 3000 руб., таким образом, средний доход каждого составлял от 9 до 10 рублей в год.
      Скорее всего именно поэтому в 1899 году встает вопрос о создании в волости льноочистительного навеса: «Выслушав доклад управы по предложению об устройстве пунктов для очистки семян льна, собрание признало учреждение таких пунктов очень полезным, так как невысокое достоинство производимого у нас льноволокна в значительной мере обуславливается посевом семян плохо отсортированных и неочищенных надлежащим образом от семян сорных трав... Уездная управа, находя устройство такого пункта не бесполезным для жителей Сухонского района, так как население волостей: Богоявленской, Нюксенской и Вострой – в значительных размерах занимается посевом льна, а потому поручила члену управы г. Храпову наметить более удобный пункт для очистки и сортировки льна, ... на что г. Храпов при докладе своем от 6 октября, представляя смету расходов на постройку сарая и навеса, пояснил, что он полагал открыть пункт для очистки и сортировки льна в Богоявленской волости, ввиду того, что население Нюксенской волости отстоит от 15 до 40 верст дальние деревни и часть Вострой, особенно Дмитриевский приход в 26 верстах. Постановка сарая и навеса могла быть произведена вблизи Богоявленского земского училища на принадлежащей земству земле, которая отведена по приговору крестьян деревни Сырощапова».
      С XVII века важную роль среди продукции сельского хозяйства, вывозимой на рынки из волостей и крупных селений в границах нынешнего Нюксенского района, играла такая культура, как хмель. Существовало огородное хмелеводство. Под хмель отводились лучшие участки земли. Хмель тогда являлся наиболее выгодной экономической культурой из всех сельскохозяйственных культур. Например, 64 кв. метра хмельников давали доход, на который можно было приобрести 18-20 пудов ржи, или корову, или крестьянское повытье в деревне с землей. Скупали и выменивали хмель у крестьян мелкими партиями скупщики и прессовали его в кипы из кулей (в среднем куль хмеля был равен 1,8 пуда, кипа – от 7 до 9 пудов. Цена хмеля составляла от 12 до 15 рублей за кипу). Главным рынком сбыта хмеля был г. Великий Устюг.
      В этом же источнике видим, что из Городищенской волости в 1676 – 1677 годах сделано 25 ездок и вывезено 685 пудов хмеля; в 1678-1679 годах -14 ездок и вывезено 439 пудов хмеля; в 1679-1680 годах – 11 ездок и вывезено 160 пудов хмеля. Кроме выращивания хлеба, льноводства, хмелеводства, для крестьян имело большое значение скотоводство. Сравним данные 1870 и 1912 годов:

      На севере часто случались неурожаи. Собирая сведения об экономическом положении населения, выделялась статья: количество убытков, понесенных от случайных неблагоприятных явлений -инея, заморозков, засухи, вымочек, градопадения, червоточин. Для поддержания крестьян в неурожайные годы в волости находился хлебозапасный магазин (в селе Богоявленском). Выдача хлеба производилась таким образом: на сельских сходах создавались списки сельского населения, подающих заявки на зерно для посева и пропитания семьи. После составления списков обязательно проводилась подробная проверка (обследование) семей. После этого делался вывод: давать или нет просителям ссуду из хлебозапасного магазина.
      Читаем «Дело о выдаче ссуды из хлебозапасных магазинов крестьянам Богоявленской волости»: «1890 года марта 3 дня мы, нижеподписавшиеся Вологодской губернии Устюгского уезда Богоявленской волости государственные крестьяне, принадлежащие к составу Всесвятского общества... имели суждение в том, что в нашей местной волости в прошлом 1889 году был большой неурожай хлеба против прочих лет, к тому же еще в том году и в настоящее время существуют очень низкие цены на льняные изделия, от которого в нашей местности имеется единственная поддержка к пропитанию семейств наших домохозяев, через продажу оных изделий. Вследствие чего крестьяне нашего общества в настоящее время пришли в такое бедное положение, что (не могут. – Н.Т.) находить средств к пропитанию своих семейств и обсеменению полей и потому на основании 16 пункта 51 статьи общего положения постановили: «Значащийся в хлебозапасном магазине хлеб... употребить на выдачу нашим сельским старостам через смотрителя магазина значущимся в приложении при сем списке крестьян сего общества, не имущих средств к пропитанию семейств и обсеменению полей, в ссуду...».
      Как видим, положение крестьян было не всегда благополучным, тем более, что крестьяне должны были выполнять ряд повинностей и выплачивать подушную подать. Многие из них стремились иметь какой-то приработок. Посмотрим на «Сведения о местных промыслах сельского населения Богоявленской волости за 1896-1897 годы» (см. табл. 4).
      Интересно примечание в конце данной таблицы: «Так как на практике одно лицо исполняет различные промыслы, то показанное в итоге число занимающихся лиц промыслами должно быть сокращено и согласно действительности следует считать 780 человек / 350 человек».
      Если учесть численность населения в этот год (по переписи населения), то видим, что занимались ремеслами всего 16,5 % крестьян.
      Определяя средний доход «промышленника» в год, можно сделать такие выводы: самый большой доход получали, работая на дегтекуренных заводах (от 17 до 80 руб. в среднем), занимаясь торговлей (50 – 90 руб. в год), содержанием земских и почтовых станций (63 руб.), работая казенными объездчиками (100-142 руб.), чиновниками (18-99,2 руб.). Самый малый доход получали за заготовку и сбыт бересты (1-2 руб.), поденный найм (1-3 руб.), охоту (3-8 руб.), валяние обуви (5 руб.).
      Для поиска заработка некоторые жители отправлялись на «отхожие» промыслы. Для поиска заработка на стороне они получали паспорта разных сроков дей-
     
      Таблица 4

     
      ствия. В 1901 году в Богоявленской волости было выдано 455 паспортов; в 1912 году – 441, из них 390 – бессрочных паспортных книжек и годовых паспортов, 11 – полугодовых и 40 – трехмесячных.
      Распространенными местами отхожих промыслов являлись: земледельческие работы в Чухломском уезде Костромской губернии, в Ярославской, Московской и Санкт-Петербургской губерниях; работа на фабриках и заводах, прислугой, дворниками, приказчиками, рабочими, рассыльными при торговых лавках, писарями, сторожами в различных городах. В 1896-1897 годах, кроме этого, было 2 булочника в г. Галиче Костромской губернии (с доходом общим 35 руб.), 2 портных в г. Санкт-Петербурге (с общим доходом 135 руб.), 6 рабочих на Вологодско-Архангельской железной дороге (с общим доходом 43 руб.).
      В условиях незначительного развития товарного производства в сельском хозяйстве и промышленности нашего края многие зажиточные крестьяне осуществляли свою деятельность в торговле. Именно она могла принести более быстрый доход.
      В «Списках торговых и промышленных заведений, находящихся в ведомстве во Всесвятском и Богоявленском обществах на 1875 год» читаем: при Богоявленском Погосте – мелочные лавки: 1 принадлежит Городищенской Богоявленской церкви, другая – устюгскому мещанину Александру Маркову; питейное заведение принадлежит крестьянину Вострой волости Александру Перевалову; при д. Сы-рощапово – мелочная лавка, принадлежащая отставному унтер-офицеру Ивану Малафеевскому; питейное и трактирное заведения, принадлежащие жене отставного унтер-офицера Елизавете Малафеевской. Кроме этого, мельниц – 27 в Богоявленском обществе и 7 во Всесвятском; кузниц – 7 и 5 соответственно; красильных заведений – 2 (при д. Сырощапово – устюгскому мещанину Николаю Маркову и при Богоявленском Погосте – жене заштатного дьякона Матрене Поповой) и 2 при д. Заглубоцкой – Осипу и Илье Малютиным, дегтекуренный завод при д. Сарафановской, принадлежащий крестьянину Андрею Теребову.
      В 1896 году в волости имелось:
      – в Богоявленском погосте – 8 торговых заведений-лавок (2 – гильдийские, 6 – местных), 2 винные лавки;
      – в Пожарище – 1 мануфактурная лавка, 1 винная лавка;
      – в Брызгалово – 1 заведение мелочной торговли (лавочка);
      – в Лукино – 1 мелочная лавка;
      – в Сырощапово – 1 лавка с продажи разных товаров по гильдийским документам;
      – в Григорово – 1 заведение мелочной торговли (лавочка);
      – в Быково – 1 мелочная лавка;
      – в Погосте Всесвятском – 1 мелочная лавка. Итого торговых заведений: 18.
      Кузниц – 28; мельниц – 24; дегтекуренных заводов – 7; смолокуренных – 1; кирпичных заводов – 1.
      В 1912 году промышленных предприятий: мельниц – 18; кузниц – 17; дегтекуренных заводов – 5; красильных заведений – 2; кирпичный завод – 1.
      Предпринимательская деятельность нарождающейся буржуазии в Богоявленской волости имела некоторые особенности. В первую очередь это связано с частичным вложением капитала в производственную сферу. Примечательна судьба Григория Тимофеевича Кормановского. В документах 1912 года он значится как крестьянин д. Пожарище. По воспоминаниям старожилов, он владел огромным магазином в с. Богоявление. Вот как об этом пишет Т. Попова из д. Пустыня Брусенского сельсовета «Она (Александра Софроновна, жена Г.Т. Кормановского. – Н.Т.) сказала, что их лавка стояла около моста. Низ был каменный. Дед сам не торговал, он ездил в Великий Устюг за товарами, привозил очень вкусную селедку в небольших бочонках (продавец был из Околотка)».
      Кроме этого, как говорят источники, в 1912 году он владел 4 дегтекуренными заводами: 1 – в д. Сырощапово (Серкино) с доходом 600 руб.; 2 в д. Пожарище с доходом в 400 и 600 руб.; 1 – в д. Новое Пожарище с доходом в 400 руб. Григорий Тимофеевич имел 2 двухэтажных дома в Пожарище. В одном из них до сих пор располагается Великооктябрьская начальная школа, другой был перевезен в Нюксеницу.
      Читая документы того времени, складывается впечатление, что богатыми были Кормановские, не зря их называли у нас купцами. Но перед глазами заметка Т. Поповой: «... мы спросили Александру Софроновну: «Вы, наверное, хорошо жили?!». Бабушка ответила: «Нет. Селедку мы не ели, а только рассол от нее кусочками макали. Деньги все копили»«. В середине 1920-х годов лавка Кормановского сгорела. Причину установить не удалось.
      Таким образом, в XVIII-XIX веках идет равномерное и интенсивное освоение края, рост населения. Формируются основные типы расселения.
      Наряду с распространенными занятиями края (земледелием, скотоводством, льноводством, хмелеводством, кузнечным и мельничным промыслами) развиваются дегтекурение, смолокурение, появляются красильные заведения, кирпичный завод.
      Тяжелое положение основной массы государственных крестьян, частые неурожаи подталкивали их к поиску приработка с помощью различных промыслов, приносящих небольшой доход.
     
     
      Игорь Шитов,
      ученик 10 класса гимназии № 2 г. Вологды.
      Научные руководители – учитель истории Мила Леонидовна Ненсберг, педагог дополнительного образования Александр Васильевич Мухин.
     
      ДОМОВЛАДЕНИЯ ПЕРВОЙ ЧАСТИ ВОЛОГДЫ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
     
      В начале XX столетия Вологда делилась на три территориально-административные единицы – городские части, границами которых «служили» реки Золотуха и Вологда. Весь город был разбит на три части: первая часть располагалась на правых берегах рек Вологды и Золотухи, вторая часть – правый берег реки Вологды и левый берег Золотухи и третья часть – на левом берегу Вологды (Заречье).
      Городским административным центром была Сенная площадь (ныне площадь Революции). На ней находилось здание городской думы, особо почитаемый вологжанами Спасо-Всеградский собор и несколько гостиниц. На Парадной площади (ныне Советская площадь) сложился губернский центр. Там имелись дом губернатора, мужская гимназия и реальное училище, духовная семинария, деревянное здание театра.
      В 1913 году в Вологде было 70 улиц, из них 37 имели каменные мостовые на всем протяжении, 8 были частично замощены, 25 имели деревянный настил. «Характерной чертой Вологды, – пишет современник, – были деревянные мостки... Ширина мостков была такова, что двое встречных пешеходов с трудом могли разойтись; уровень мостков против каждого дома был разный, вследствие чего ходьба по ним ночью требовала особого навыка».

К титульной странице
Вперед
Назад