И. Тюрнин
Очерк по истории г. Вологды с момента возникновения его до времен Иоанна Грозного 
Из музейного сборника (публикуется впервые)

ПРЕДИСЛОВИЕ

В киевский и отчасти московский период русской истории значение того или другого города заключалось в тесных связях его окружающей его областью. Такие города, как Чернигов, Смоленск, Рязань, Суздаль, Тверь, Псков и др., были каждый прежде всего экономическим и политическим центром своей области и от естественных и хозяйственных ресурсов области, а также и от ее населенности зависела более или менее значительная роль, какую играл каждый город в общей жизни страны. Но были города, значение которых обусловливалось не окружавшей их непосредственно областью, а тем что они служили связующим звеном между отдельными, различными в экономическом отношении, областями, что они лежали в узле соединявших эти области торговых путей. В настоящее время нередко можно наблюдать, как с проведением железной дороги по населенной местности какая-нибудь узловая станция, у которой скрещивают несколько подъездных путей, быстро становится торговым и населенным пунктом и может превратиться в город. В прежнее время, когда влияние человека на природу было гораздо слабее, подобный рост городов происходил значительно медленнее и обусловлен был многими естественно-историческими, экономическими и политическими причинами. Равным образом и упадок значения того или другого города, помимо таких катастроф, как нашествие татарских орд, разорявших все на своем пути, происходил постепенно, в зависимости от изменения экономических факторов, которые доселе способствовали его процветанию. Обращаясь к городу Вологде, мы можем видеть, что при редкости населения в северной области, рассеянного по обширной покрытой лесами и болотами территории, разделенного до ХVI века и политическими перегородками, он не мог установить живой связи со всеми районами этой области и приобрести значение торгового центра. Зато в этом городе к ХVI веку стали сходиться экономические нити отдаленных одна от другой местностей: московского центра, северного поморья, Печерского края и Сибири. Вологда явилась как бы посредницею между центральными областями московского государства с одной стороны и поморьем и Сибирью с другой. И смотря по тому, оживлялись и крепли экономические связи этих районов через Вологду, или слабели они и даже прекращались, происходил (в зависимости от этого) тот или иной подъем или упадок экономической жизни города.

В соответствии с высказанным положением мы и можем многовековую историю города Вологды разделить на следующие четыре периода. Первый простирается от начала существования города, приблизительно с XIII века, до половины ХVI-го, до эпохи Грозного. Это — время постепенного роста города, который возник в сравнительно захолустном месте, но затем с проложением через него важных торговых путей оказался на рубеже двух районов московского государства и стал как бы «воротами в поморье» и в приуральский край.

Второй период начинается с половины ХVI века и идет до второго десятилетия XVIII века. Это — период оживленных торговых сношений Москвы с Англией и Голландией, происходивших через Вологду и далее по системе р. Двины через северный океан, что сопровождалось развитием промыслов и торговли в Вологде и обогащением ее населения; кроме того, при Грозном в связи с постройкой крепости совершается перемещение центра города на новое место.

Третий период начинается с возникновения на Балтийском море Петербургского порта, вследствие чего торговое движение постепенно отливает от Белого моря к Балтийскому, а города, стоявшие на старом торговом пути из Москвы к Белому морю, приходят в упадок, и обнимает XVIII век и первую половину XIX века. С внешней стороны город Вологда за это время европеизируется: происходит новая планировка улиц и площадей, изменение типа жилых построек и пр., чем стираются черты старого города. Концом этого периода служат шестидесятые годы прошлого столетия, когда уничтожением крепостного права изменяются в России условия труда и взаимоотношения между сословиями, что отражается на общем характере жизни города. 

Четвертый период — с 1860-х годов до начала мировой войны 1914 года. Он характеризуется постепенным улучшением торговых путей, связывающих Вологду с другими городами: развивается пароходство по системе Северной Двины, проводятся через Вологду железные дороги, так что с 1906 г. Вологда оказалась в узле железнодорожных магистралей и в то же время в начальном пункте водного пути на север. Это сопровождалось значительным увеличением населения города и оживлением в ней торговли и промышленности. Пятый период обнимает годы мировой войны, революции и гражданской войны и годы начавшегося мирного строительства жизни на новых началах. За это время Вологда пережила много событий, испытала много коренных перемен во всех отношениях. Но этот период принадлежит уже не прошлому г. Вологды, а ее настоящему, а потому и не входит в состав очерка по историй города Вологды.

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД

Относительно многих старинных городов Руси не сохранилось сведений о том, когда и кем они были основаны; таковы наиболее знаменитые города русской истории: Киев, Новгород, Чернигов, Ростов, Суздаль и др. Город Вологда разделяет в этом отношении общую участь. Но сюда присоединяется еще запутанность и неопределенность имеющихся сведений. Таково сказание о преп. Герасиме основателе Троицкого монастыря в г. Вологде, средактированное уже в ХVII веке: «В лето 6655 (1147), августа в 19 день, прииде преподобный отец Герасим от Богоспасаемого града Киева тоя же веси Глушенского монастыря постриженник, к Вологде реце, еще до зачала града Вологды, на великий лес, на средний посад Воскресения Христова, ленивыя площадки малаго Торжку и создал пречестен монастырь во славу пресв. Троицы от реки Вологды расстоянием за полпоприща, и оттоле поживе преподобный лет 31 и скончался в лето 6686 (1179) марта в 4-й день»... [Список этого сказания находится в рукописном сборнике житий святых, находившемся в библиотеке Спасо-Прилуцкого монастыря. Заглавие его «Чудеса и деяния и преславныя новоявленныя творения преподобного отца нашего Герасима, иже у пресв. Троицы вверх посаду с ??? ля от Прилука, что у Кайсарова ручья». Коноплев Н. Святые Вологодского края. М. 1895, стр. 13–14.]

Сказание это толкуется исследователями различно и выводы из него по вопросу о начале существования г. Вологды делаются неодинаковые. Но, если принять, что выражения; «на средний посад Воскресения Христова, ленивыя площадки малого торжку» вставлены редактором сказания в ХVII в. для того, чтобы дать своим современникам определенное указание самого места, куда прибыл преп. Герасим, и потому должны быть оставлены без внимания, то для нас будет ясно, что прибытие преп. Герасима было еще до начала города Вологды, когда на месте ее был еще великий лес. Таким образом, если дата: 1147 год и верна, то во всяком случае здесь говориться об основании монастыря, но о существовании города не сказано ни слова. Устав о церковной дани новгородского князя Святослава Ольговича от 1137 г., называющий несколько новгородских заимок на территории нынешней Вологодской губернии, между прочим Векшеньгу и Вель, не упоминает о Вологде. Из этого можно заключить, что существование г. Вологды в XII веке подвержено сомнению и что с большей уверенностью мы можем утверждать ее существование в XIII веке, когда Вологда упоминается, как одна из новгородских волостей, в договорных грамотах Новгорода с Тверскими князьями (в 1265, 1270, 1305, 1308 гг. и дал.).

Город Вологда возник на территории, которая в эпоху образования русского государства, была населена финскими племенами и затем была колонизована славянскими переселенцами из областей Новгородской и Ростовской. По первоначальной русской летописи, в IX–XI веках здесь обитало племя МЕРЯ. Но самое название Вологда фенологи производят от корней вогульско-остяцкого языка; между тем вогулы впоследствии (в ХV веке) жили уже по западным склонам Уральских гор. [Суворов И. Обозрение событий, относящихся к истории Вологодской губернии (до ХVI века). Вологжанин. Литературно-научный сборник. Изд. П. Дилакторского. Вологда, 1895, стр. 70–71.] Таким образом, можно полагать, что ранее указанной эпохи (IХ–ХI вв.) размещение финских племен на севере было иное. По толкованию финнологов слово «Вологда» означает: светлая вода, чем указывается при медленности течения реки на отсутствие резких и внезапных изменений уровня воды, сопровождающихся в быстро текущих реках помутнением воды. Было и какое-либо финское поселение на территории нынешней Вологды, об этом нет никаких сведений; так, в приведенном выше сказании о преп. Герасиме ни слова не сказано об окружающей обстановке, среди которой он основал монастырь и затем жил в течении более 30 лет; хотя по берегам Кубенского озера во второй половине XIII столетия жило еще много чудских поселенцев. [Сказание Паисия Ярославова о Спасо-Каменном монастыре. Ст. Коноплев, Н. Святые Вологодского Края. М. 1895, стр. 42.] Нужно сказать, что низменные и болотистые берега р. Вологды представляли мало удобных мест для жительства; зато густые леса и болота, окружавшие будущий город делали эту местность малодоступной и потому обеспечивали ее обитателям безопасность от врагов, а тихая река, обильная рыбой и почти нетронутые рукой человека лесные пространства давали надежду на полную возможность добывания достаточных средств к жизни. Нужду в подобном безопасном месте почувствовало население верхнего Поволжья после ужасов татарского погрома. Можно думать, поэтому, что в данную местность, о которой уже знали жители новгородской области, имевшие здесь «заимки», направились переселенцы с половины XIII века из южной окраины новгородской области (Волока Ламского, Бежецкого края, с которыми и установились потом у Вологды связи в ХIV в.); таким образом, на берегах реки Вологды возникло несколько поселков, которые и составили упоминающуюся в Новгородских договорных грамотах волость «Вологду». Здесь название реки перенесено было на волость, а впоследствии и на самый город, подобно названиям: Москва, Кострома, Белоозеро и др. По свойству местности, на которой было немало болот, ручьев и даже речек, трудно было образоваться большому, скученному в одном месте, селению. Поселенцам приходилось устраивать свои жилища кучками по берегам реки Вологды, а также — при речках и ручьях, вытекавших из болот и прорезывавших территорию города по направлению в главной реке.

Один из поселков, занимавший наиболее возвышенное место на правом берегу реки Вологды при изгибе ее (в районе нынешней церкви Воскресения и б. женского монастыря), вследствие чего образовалась как бы бухта, удобная для судов, был обнесен валом и деревянным острогом и получило название города, а близь лежавшие поселки составили посады Вологды. [При этом население расположилось не только по высокому берегу реки, но и по той низменности, на которой теперь находится церковь Рождества Богородицы на Верхнем долу. Теперь эта местность вследствие весенних наводнений давно уже оставлена жителями. Но еще в 17-м столетии, когда растительность в верховьях р. Вологды и ее притоков не была истреблена и весной замедляла таяние, вследствие чего опасность от весеннего половодья была меньше, чем в настоящее время, тут было четыре церкви и не один десяток обывательских домов. (Писцовая книга г. Вологды. 1627 г.)]. Впрочем, новгородцы не могли рассчитывать на безраздельное обладание Вологодскою волостью. К западу от нее находилось Белозерское княжество, принадлежавшее исстари Ростову. Князья ростовские и белозерские были заинтересованы в сохранении в своей волости водного пути, который шел из Поволжья — к Белому морю, а также в Печорский край сначала по р. Шексне и Белому озеру, а затем по водоразделу между озерами Белым и Кубенским и далее по реке Сухоне, при слиянии которой с р. Югом был основан ими г. Устюг, являвшийся по своему стратегическому положению главным оплотом для борьбы с Новгородом за господство над северным краем. У князей Ростовских и Белозерских издавна были вотчинные владения кругом Кубенского озера. Князь Глеб Василькович Белозерский положил основание Спасскому монастырю на каменном острове Кубенского озера, который (монастырь) получил впоследствии важное значение в развитии монастырской колонизации в северном крае. О нем же сохранилось предание, что в целях сокращения пути в верхней Сухоне он велел сделать два прокопа для соединения сходившихся весьма близко излучин реки. [Суворов И. Обозрение событий, относящихся к истории Вологодской губернии до ХVI века. Вологжанин. М. 1895 г. стр. 79.] Можно думать, что он не оставил вне круга зрения и близкую к его владениям Вологду и что не без его содействия на левом берегу реки Вологды против новгородского поселения образовалась ростовская колония, на что указывают церкви в честь Ростовских святых: Бориса и Глеба и Леонтия Ростовского, стоявшие у Еремина оврага. Потомки князя Глеба Васильковича и его брата Бориса завладели землями к северу и к югу от кубенского озера и стали даже проникать в область рек Вели и Ваги. [Суворов И. Обозрение событий, относящихся к Вологодской губернии. Вологжанин. М. 1895, стр. 80.] «С вотчинами белозерских князей перемешивались вотчины родственного им ярославского княжеского рода в бассейне Шексны, Мологи и Кубенского озера». [Очерки по истории колонизации Русского Севера. Вып. I. Статья проф. С. Ф. Платонова. Низовская колонизация Севера, стр. 50.] Эти чересполосные владения мелких князей постепенно увеличивались с развитием колонизации и делали все более широкою полосу, отделявшую Вологду от Важской и Двинской земель, принадлежавших Новгороду; особенно опасными для господства последнего на Север стали они, когда перешли во власть князей московских. Это происходило в ХIV и ХV веках.

Но еще во второй половине XIII века и начале ХIV в. появляются попытки поволжских князей завладеть Вологдой. Так, в договорных грамотах Новгорода с тверским князем Ярославом Ярославичем, который был вместе и великим князем, от 1265 и 1270 г. настойчиво утверждается полная независимость новгородских волостей, в том числе и Вологды, от власти великого князя. В летописи под 1273 г. встречаем известие, что тверской князь Святослав Ярославич повоевал новгородские волости: Волок (Ламский), Бежецк и Вологду. Конечно, волости эти опять возвращены были Новгороду, но в начале ХIV столетия новгородцы должны были вести борьбу с притязаниями великого князя Михаила Ярославича. В нескольких договорных грамотах с ним (между 1305 и 1308 гг.) проводится положение, что новгородские волости должны ведаться новгородскими мужами, а в грамоте 1308 г. замечено, что князю «не должно держать своего тиуна в Вологде». Во время борьбы между тверским князем Михаилом Ярославичем и московским Георгием Даниловичем пострадала и Вологда, вследствие чего по договорной грамоте Новгорода с обоими князьями (1318 года) должны быть возвращены захваченные ими в Вологде кречеты, серебро и белки (беличьи шкурки). [Собрание Госуд. грамот и договоров, ч. I, стр. 13, 14, 18.]

Во всех этих грамотах Вологда упоминается, как новгородская волость, и только под 1335 годом мы встречаем в летописи известие, что Вологда погорела. Здесь разумеется, конечно, город и с этого времени можно положительно говорить о существовании города Вологды.

Из сказанного видно, как рано обнаружились притязания средне-русских князей на обладание Вологдой, хотя она еще не находилась в узле важных торговых путей. Дело в том, что прямой дороги от Ярославля до Вологды в XIII веке еще не было, т. к. водораздел между реками Вологдой и Волгой был покрыт густыми лесами и не был еще заселен. Связь Вологды была с Белозерским краем через Сухону и Кубинское озеро и частью с Бежецким Верхом, откуда впоследствии везли в Вологду для продажи хлеб. [«Бежецким Верхом» в XIV–XVII веках называлась область лежавшая в верховьях р. Мологи и представлявшая возвышенность сравнительно с примыкавшими к ней долинами рек Тверцы и Мсты. Михайлов А.. Очерки по истории Бежеского края. ??? Стр. 37–38.] Вероятно, довольно рано проложена была и грунтовая дорога к реке Шексне, чем и объясняются упомянутые выше попытки овладеть Вологдой со стороны тверских князей. В ХIV веке по причине княжеских междоусобий, происходивших в центральной области в последнюю четверть XIII века и в первую четверть ХIV в. при участии татар, разорявших все на своем пути, население начинает из средней полосы Руси отходить на Север за Волгу и населять водораздел между Волгой и реками Вологдой и Верхней Суханой. Параллельно вместе с крестьянской колонизацией данного края идет со второй половины ХIV века основание монастырей в лесных пустынях севера. При Дмитрии Донском дана была надлежащая организация Спасо-Каменному монастырю, который служил рассадником монашества в Вологодском крае. В конце ХIV и в ХV веках были основаны монастыри: к югу от Вологды на речке Обноре Воскресенский Сильвестром, на Нурме Спасо-Преображенский — Сергием и Троицкий — Павлом, к востоку Троицкий Авнежский Стефаном Махрищским, к северу Спасо-Прилуцкий (в 1371 г.). В самом конце XIV столетия к западу от Вологды около Белого озера возник Кириллов монастырь, наиболее значительный монастырь на всем севере, с которым рядом может быть поставлен только Соловецкий; к востоку от Кубенского озера были основан монастыри — Дионисием Глушицким, Александром Куштским, Григорием Пельшемским и др.

Кратко сказать, небольшие лесные речки, притоки Костромы, верхней Сухоны и Кубенского озера унизывались десятками монастырей, основатели которых выходили из Троицкой Сергиевой обители, Ростова, из монастырей Спасо-Каменного и Кириллова-Белозерского. [Очерки по истории колонизации Севера. Вып. 1. Статья проф. Платонова С.Ф. Очерки низовской колонизации. стр. 55.] Все они на построение монастырей брали грамоты не от новгородского владыки, а от Ростовского архиепископа или даже от митрополита из Москвы. Таким образом они были проводниками влияния московского центра. Новгороду при таких условиях становилось труднее удерживать Вологду в своей власти, тем более, что росло постепенно и внешнее могущество Москвы. По мнению большинства историков, после неоднократных столкновений Дмитрия Донского с Новгородцами установилось такое положение, что Вологда была в совместном владении новгородцев и великих князей московских, т.е. что для управления Вологдою назначались должностные лица (наместники) и из Новгорода и из Москвы. [Суворов И. Обозрение событий, относящихся к истории Вологодской губернии до ХVI века. Вологжанин. Сборник изд. П. А. Дилакторского. Вологда. 1895 г. стр. 82.] Но в 1397 году сын Донского, великий князь Василий Дмитриевич, при новом столкновении с Новгородом захватил Волок (Ламский), Бежецк и Вологду; с тех пор Вологда стала московским владением, хотя считалась новгородцами в числе своих владений до самого падения Новгорода и хотя новгородцы несколько раз нападали на Вологду и опустошали ее окрестности (в 1398 г. и 1408 г.) Из двинской грамоты 1398 г., данной великим князем Василием Дмитриевичем, известно, что в Вологде так же, как и в Устюге, были великокняжеские наместники, которым Двинские «гости» должны были при провозе своих товаров вместо провозных пошлин давать определенное количество соли. [Суворов И. Обозрение событий, относящихся к истории Вологодской губернии до ХVI века. Вологжанин. Сборник изд. П. А. Дилакторского. Вологда. 1895 г. стр. 91.]

В ХV веке Вологда является уже в числе городов, которыми великие князья московские распоряжаются, как своим уделом, и во время междоусобий, возникших при Василии Темном в роде князей московских, Вологда пострадала весьма значительно. Так, в 1434 г. князь Василий Юрьевич Косой, изгнанный великим князем Василием Темным из Москвы и разбитый им под Ярославлем, собрал в Кашине кое-какие отряды и напал на Вологду, где захватил четырех великокняжеских воевод. Затем в 1446 князь Дмитрий Шемяка, захвативши великокняжескую волость, передал Вологду в удел Василию Васильевичу Темному. Последний и прибыл в Вологду в конце сентября и, пожив немного здесь, отправился на богомолье в Спасо-Каменный монастырь, где получил радостное для него известие, что к нему собираются многие из московских бояр с намерением восстановить его на великом княжении. Из Спасо-Каменного монастыря Василий Темный направился в Кириллов монастырь, в котором игумен Трифон разрешил его от клятвенного договора с Шемякой. Последний располагал довольно значительными силами, т. к. Галичский его удел был очень населенный, поэтому борьба Василия Темного с Шемякою тянулась около пяти лет. Шемяка в 1450 г. напал на Вологду и разорил ее окрестности. Смутное воспоминание об этих бедствиях, испытанных городом, сохранилось в местном предании о «белоризцах». Междоусобная борьба эта закончилась со смертью Шемяки в Новгороде в 1453 году. После этого Вологда, если не считать набега на Вологодский край и Белозерье казанских татар в 1537–1538 гг. не подвергалась нападениям врагов вплоть до эпохи смутного времени.

Великий князь Василий Темный по духовному завещанию назначил Вологду вместе с Кубеной (землями по Кубенскому озеру) и Заозерьем в удел младшему из своих пяти сыновей Андрею Меньшому. Последний не оставил каких-либо следов своей деятельности в Вологде, хотя считался ее князем около 20 лет. Вероятно, он жил не в Вологде, которою управляли великокняжеские наместники, а в Заозерьи, т. к. он занят был постройкой в Спасо-Каменном монастыре Преображенского собора, кирпич для которого возили из Твери и из Старицы. [Этот храм был первою каменною церковью в Вологодском крае.] Андрей Меньшой умер в 1481 году — гораздо ранее своего старшего брата Иоанна III, которому он и завещал почти все свои владения за исключением нескольких вотчин, пожалованных им монастырям: Спасо-Каменному, Спасо-Прилуцкому и другим. [В духовных завещаниях московских князей ХV века: Василия Дмитриевича, Василия Темного, Андрея Меньшого, Бориса Вас. Волоцкого иногда довольно подробно перечисляются села, находившиеся около г. Вологды: Говоровские села, Турондаевское, Кобылкинское, Горка и др., но ни разу не упоминается село Фрязиново, которое в жалованной грамоте царей Иоанна и Петра 1687 г. называется дворцовым селом. Историк М. П. Погодин, посетивший Вологду в 1843 г. в своем дневнике, между прочим записал: «Есть в Вологде целая ???»]

После него Вологда особых князей уже не имела.

Во второй половине ХV века при Иоанне III Вологда уже имеет значение сборного пункта для войск великого князя, которые отправлялись далее водным путем по реке Сухоне, Двине и ее притокам в походы против черемисов, казанских татар и вогулов. Очевидно, к этому времени проложена была грунтовая дорога от Ярославля к Вологде, связавшая последнюю с центром. Вследствие этого Вологда и оказалась на главном пути, который вел из центра на север к Белому морю и на северо-восток в Печорский край, в Прикамье и в Сибирь. После подчинения Новгорода Москве в 1477 году весь северный край вошел в состав московского государства и с прекращением борьбы между Новгородом и московскими князьями здесь создались более благоприятные условия для развития хозяйственной деятельности и торговли, чем в центральной области, которой угрожали внешние враги: татары и поляки-литовцы. Еще при Василии Темном Вологда служила местом хранения великокняжеской казны, такое же значение сохраняла она при Иоанне III и его преемниках. В Вологду же были посылаемы в заточение знатные пленники великого князя, которых почему-либо не удобно было держать в Москве. Так, в 1480 г. сюда был послан брат крымского хана Айдар, содержавшийся здесь с немалым ущербом, для великокняжеской казны; в 1487 г. был отправлен в Вологду пленный царь казанский Алегам, который здесь и умер в 1487 г. Наконец, в Вологду был послан в оковах взятый в плен в 1500 году 14 июля литовский воевода, князь Константин Острожский, вместе с другими польскими панами; великий князь велел не стеснять его и выдавать на содержание по 4 алтына на день. Эти пленники жили здесь более пяти лет.

При Иоанне III произошло еще одно важное событие для Вологды: в 1492 г. Вологда от новгородского архиепископа, в ведении которого она исстари находилась, передана была пермскому эпископу Филофею [В летописи об этом сказано так: «в лето 7000 (1492) повелением великого князя Ивана Васильевича преосвященный митрополит Зосима и архиепископ Геннадий Великого Новгорода придали из митрополии и архиепископии церкви свои на Вологде на посаде епископу пермскому Филофею в Пермскую епископию». Цит. из кн. Суворова Н. Исторические сведения об иерархах древне-пермской и Волог. епархии. Вологда. 1868. стр.26. примеч.] и вошла таким образом в состав Пермской епархии, кафедра которой доселе была в Устьвыме. [В настоящее время селение Устьем, находящееся при впадении р. Выми в Вычегду, входит в область Коми.] Епископы преемники Филофея стали именоваться пермскими и вологодскими. Присоединение это было довольно необычным, т. к. Пермская епархия заключала в себе земли, лежавшие к востоку от Двины по рекам Вычегде, Выми и Верхней Каме, и от города Вологды отделена была сплошной широкой полосой владений ростовского владыки, которому принадлежали нынешние уезды: Тотемский, Устюжский, Сольвычегодский, части уездов Кадниковского и Никольского. Дело в том, что пермский епископ, заброшенный в далекую глушь Вычегодского края, тем не менее должен был нередко ездить в Москву по церковным и чаще политическим дедам своей паствы; ему приходилось быть посредником в переговорах между московским князем и его данниками: югорскими, кодскими и вогульскими князьями, за которых он «печаловался перед великим князем, выпрашивал для них при поездке в Москву "опасные" грамоты и сам сопровождал их в столицу». [Бахрушин С. проф. Историч. очерк заселения Сибири. Статья в сборнике: Очерки по истории колонизации Севера и Сибири. Вып. II. П. 1922, стр. 19.] При своих длинных путешествиях из Устьвыма в Москву епископ пермский должен был останавливаться в Вологде, откуда дальше ехал уже на лошадях, и поэтому вероятно, давно уже имел здесь свое подворье. Когда же Вологда дана была в полное владение пермским епископам, то последние, желая быть ближе к центру, к Москве, стали делить свое время между Устьвымом и Вологдой, при чем большую часть уделяли Вологде и меньшую Устьвыму, хотя материальные интересы заставляли их не забывать дальней половины своей епархии. В новом месте они устроили кафедральную церковь Воскресения Христова, что на Ленивой площадке, и выстроили двор с хозяйственными службами. Поселение пермского епископа в Вологде служило к возвышению ее значения, т. к. этот «князь церкви» был крупный вотчинник, имевший обширные земельные владения в Пермском крае, в которых пользовался не меньшей властью над населением, чем бывшие удельные князья. Средства его были громадны т. к. кроме доходов с вотчин и угодий, в его казну поступали ежегодно налоги со всех монастырей и церквей обширной епархии, а также с духовенства и мирян, тем более, что епископы в то время обладали широкой гражданской юрисдикцией по делам семейным, брачным, по религиозным преступлениям. При епископе для заведования вотчинами и угодьями, для собирания налогов, для суда и для управления был многочисленный штат, служащих из дворян и детей боярских, дьяков и подъячих, были образованы даже особые учреждения — «приказы» на подобие тех, какие были в Москве. Служащие при епископе должны были постепенно переселиться в Вологду, т. к. епископ большую часть времени проводил здесь, а в Устьвым наезжал только по временам. Так как нити управления епархией стали стягиваться в Вологде, то сюда и стали приезжать по делам многие лица, имевшие нужду до епископа. Все это служило к привлечению населения в Вологду. Последняя оказалась единственным на севере «владычним» городом, т. к. на всем пространстве к северу от Волги нигде, за исключением Новгорода, архиереев не было до второй половины ХVII века. Это перемещение двора епископа из Устьвыма в Вологду происходило в первой половине ХVI века. В самом городе и на посадах епископ получил значительные участки земли, на которых мог водворить нужных для его хозяйственных целей людей. Эти поселения составили несколько епископских слобод, которые находились в ведении епархиального управления и не несли обыкновенного посадского тягла.

Со второй же половины ХV века развертывается хозяйственная деятельность некоторых монастырей Северного края, что сопровождается последствиями для роста г. Вологды. Ранее было упомянуто о возникновении множества монастырей в лесных пустынях севера; число монастырей в данную эпоху до половины ХVI века все возрастает и все они так или иначе занимаются эксплуатацией своих земель и угодий. Но из числа их выдаются своею широкою хозяйственною деятельностью следующие: Кириллов, Спасо-Прилуцкий и Спасо-Каменный вблизи Вологды и на крайнем севере — Соловецкий. Последний возник позднее, чем первые но в XVI веке становится крупнейшим землевладельцем особенно по берегам Белого моря, развивает ряд промыслов и производит товарообмен в широких размерах. В то же время и монастыри Кириллов, Спасо-Прилуцкий и Спасо-Каменный приобретают вотчины в отдаленных местах — в Тотьме, в Усолье, у Белого моря и помимо сельского хозяйства, которое господствует в ближайших к этим монастырям землях, они занимаются солеварением, рыбной ловлей и пр. Далее, эти монастыри устраивают обмен продуктов своего хозяйства и промыслов на нужные им предметы и на деньги. Особое значение при этом товарообмене имела соль, столь нужная для центральных областей московского государства. И вот монастыри везут с варниц, которые находились в разных местах Северн. края, соль по речной системе Двины на «насадах» до Вологды, где соль выгружается в амбары и затем на возах отправляется далее к Москве. В Вологде, которая представляла рынок для товарообмена, Кириллов монастырь имел свою слободу против старого города «в Еремине навраге» [Никольский Н. Н. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство. Вып. II. СПБ. 1910 г. стр. 129, прим. 2.] между церковью Леонтия и Дюдиковой пустынью; у Спасо-Каменного монастыря был двор еще в старом городе; а первое упоминание о существовании соляного двора Соловецкого монастыря в Вологде находится в жалованной грамоте от имени царя Иоанна Грозного в 1541 году. [«Коли поедут старцы Соловецкого монастыря с Колмогор к Устюгу, к Тотьме и к Вологде, везти им в трех насадах шесть тысяч пуд соли, а насадом Соловецким на Вологде стояти против своего двора монастырского». Описание Соловецкого моря архимандрита Досифея, ч. III, стр. 6–7.] Впоследствии в конце ХVI века дворы монастырей были расположены по правому берегу р. Вологды ниже устья нынешней р. Золотухи. С течением времени были устроены подворья в Вологде и другими монастырями не только Вологодской области, но и монастырями далекого севера, каков Спасо-печенгский, Кольский, Кандалакским, Корельским и др. и центра Троице-Сергиев. На дворах более значительных монастырей находились склады продуктов их хозяйства и вместе торговые конторы для оптовой продажи их (напр., соли) и для отправки их в Москву. Промышленно-торговая деятельность монастырей создавала для Вологды значение центра их торговых операций и привлекала в нее многих торговых людей для закупки товаров и еще более крестьян для работ по выгрузке с судов в амбары и по перевозке их, особенно зимой, на дальнее расстояние.

Таким образом г. Вологда в ХVI веке была уже значительным городом, стоявшим на большом торговом пути из Москвы на Север к Белому морю, и на северо-восток, на Печору и в Сибирь, притом находилась она в узле этого пути, где должна была происходить перегрузка товаров, прибывших сюда по речной системе Северной Двины и следовавших далее уже по грунтовой дороге в Москву. Вместе с тем Вологда служила обширным рынком, где происходил товарообмен между обитателями иногда очень далеких друг от друга местностей, так что, напр., старцы Соловецкого монастыря продавали здесь доставленную ими по р. Двине в насадах соль и покупали для монастыря хлеб, привезенный из Бежецкого Верха. Далее, как город, наименее угрожаемый со стороны внешних врагов, Вологда служила местом хранения великокняжеской казны, а также местом заточения знатных пленников и тех из удельных князей, которые подверглись опале со стороны великого князя. Наконец, Вологда стала единственным в Северном крае «владычним городом», когда здесь водворились на жительство пермские епископы с многочисленным штатом служащих. Все эти обстоятельства требовали, чтобы город был устроен и надлежащим образом укреплен. Герберштейн, бывший в Москве в 1517 и 1526 г. в своих «Записках о московитских делах» называет Вологду «крепостью, которая укреплена, благодаря лесам и болотам, природою местности». В летописях под 1536 г. есть известие, что город был «распространен», т. е. расширен. Здесь идет речь не о посадах, которые не нуждались в каком-либо расширении, а о крепости, которая оказалась тесна для правительственных учреждений, гарнизона и торговых организаций. Возможно, что после этого расширения крепость получила протяжение от церкви Воскресения до Кайсарова ручья, близь которого указывают следы крепостного вала. [По писцовой книге 1627 г. в этой части города было, если считать церкви, сожженные поляко-литовцами в 1612 г. и не восстановленные после Смутного времени, церквей гораздо больше, чем в районе нового города, построенного Грозным и, что замечательно, церквей «ружных», т. е. получающих содержание от казны, в старом городе указано мало, тогда как в районе крепости и вне ее, в нынешней 1-й части города все церкви были «ружные». Следовательно церкви в старом городе были.] Наиболее населенным из посадов было Заречье в районе нынешних церквей Сретенья, Георгия, Леонтия. Что было на месте нынешних соборов и рынка, сказать трудно; можно полагать, что по обилию болот в этой местности она была населена слабо. Вообще население ютилось поближе к реке, так что нынешняя церковь Царя-Константина находилась вне города на дороге, которая шла от старого город в Москву. Нынешняя первая часть города была заселена по берегу Вологды ниже устья нынешней Золотухи, так как тут на, берегу во времена Грозного стояла церковь Петра и Павла, а также находились поповские и церковниковские дворы. Но центр первой части в районе современных улиц Лассаля, Галкинской и Малой Екатерининской, а также около Духова монастыря, был населен в очень слабой степени; этот монастырь даже в половине XVII века назывался в официальных документах Галактионовой пустынью, потому, очевидно, что он находился вдали от населения районов города, на пустом месте.

* Построены на средства самого населения города.

И. Тюрин
1927 года 15 августа